– Рабовладельцы. Ловцы! – констатировал Сергей и встал из-за стола. Позади кто-то удивленно хмыкнул:

– Глянь, крепок парень! Он уже должен бы лежать. Я в вино влил столько, что никто бы не устоял!

Сергей коротко взглянул на капитана, затем обернулся к человеку позади себя, взмахнул рукой – из нее вылетел сноп желтых молний, вонзившись в голову пирата. Тот молча упал, грохнувшись на пол и, вытянувшись по весь рост, задергался, стуча каблуками по палубе. Потом затих, глядя пустыми глазами в потолок.

Обернулся к капитану, тот сидел, застыв, как памятник глупости, из отвисшей челюсти на подбородок спускалась тонкая струйка слюны. Надо отдать ему должное – он тут же опомнился, встал и склонился в низком поклоне, мгновенно оценив ситуацию:

– Простите, господин маг! Простите! Я не думал… не знал… Я не хотел вас оскорбить! Хотите, я выплачу вам кругленькую сумму за оскорбление вашей милости?!

Если бы Сергей не обладал такой быстрой реакцией – все тут же бы и закончилось. Откуда этот человек достал нож – непонятно. Видимо, тот лежал в поясе, на который капитан положил руки.

Нож свистнул в воздухе, недлинный, узкий, похожий на рыбку, если бы Сергей не убрал голову с его пути – точно вонзился бы в глазницу. Капитан был не только силен, но еще и очень, очень быстр. Просто невероятно быстр! Для обычного человека. Но не для мутанта, вроде Серг Сажа.

Через секунду капитан уже падал на пол, и грохот от падения был таким, как если бы кто-то бросил свиную тушу с пятого этажа. Тяжелый был человек.

Именно был – потому что Сергей не собирался оставлять его в живых. Не любил он разбойников-пиратов, но еще больше не любил рабовладельцев. Мир будет чище без них. Первое, что он сделает, когда установит мир, – уничтожит всю эту разбойничью шелупонь! Нефиг им небо коптить.

Мысль насчет копчения неба пришлась по вкусу, и Сергей ухмыльнулся. Он выглянул в окно – трап уже убрали и корабль медленно, хлопая провисшими парусами отчаливал от пристани. Подождав, когда судно отойдет подальше (пришлось сидеть минут двадцать, глядя в окно и обдумывая дальнейшие планы), Сергей взял в руки фонарь, стоящий в углу, открыл его и поплескал маслом на стены, на пол, на занавеси открытого окна. Хотел поджечь, оглянулся на бесчувственных людей, подумал секунду, поморщился – живьем сжигать он еще не научился. Духу не хватает. Подошел, снял с пояса капитана тесак, примерился и вонзил его в грудь парализованного. Затем проделал ту же операцию с помощником капитана. Все, теперь можно заняться делом.

Сосредоточился и представил, что в углу каюты поднялась температура. Настолько поднялась, что…

Жахнуло пламя, зачадило. Масло, разлитое по полу, полыхало жарким красным пламенем, выбрасывая в воздух клубы едкого противного дыма. Дышать стало трудно, и Сергей поспешно вышел наружу, на палубу, где уже забегали, загомонили, заметались люди.

Сергей добавил еще пламени – снаружи, так, чтобы загорелись снасти, мачты, надстройки – все, что могло гореть, все, что мог сжигать «колдовской» огонь.

А он действительно сжигал все. Там, куда Сергей направлял магическую энергию, возникало что-то вроде сгустка плазмы, и то, чего этот сгусток касался, загоралось, вспыхивало, будто политое бензином или керосином.

Нет ничего страшнее, чем пожар на парусном корабле в открытом море, но пожар в бухте ничем не слаще. Когда весь корабль полыхает пламенем, которое невозможно потушить, – что остается? Только покинуть судно.

И команда начала срочно спускать шлюпки, надеясь уйти от божественного возмездия.

А Сергей стоял и смотрел, как люди мечутся, вопят, ругаются за место в шлюпке, и в голове вертелось только одно: «Аз воздам!»

А еще думал о том, что ему предстоит. Примерное направление он знал, теперь осталось только вернуться туда, где спрятал свою летную одежду, переодеться и отправиться в полет. Но прежде – купить чего-нибудь поесть. Колдовство отнимает силы. Как оказалось, такое колдовство – тоже. Есть хочется, аж желудок свело.

Он стартанул прямо с палубы, ввинчиваясь в воздух со скоростью пули. Никто не заметил, как Сергей улетел, – всем было совершенно не до него.

По поводу сгоревшего корабля совесть его не мучила. А с какой стати должна мучить? Эти люди зарабатывали на несчастье других, занимались мерзким делом. Значит – получили по заслугам. «Каждому воздастся по делам его» – выскочило в голове, и уже приземляясь на галечном пляже за портом, Сергей грустно усмехнулся – а ему что воздастся? Его дела каковы? Он что заслужил? Поживем – увидим. Если поживем…

* * *

Ее вывели на арену. Цепей на ней не было, расстегивать нечего. И вообще – расстегивать нечего. Никакой одежды, даже набедренной повязки. Ее нарочно подготовили – подкрасили косметикой, побрили тело, натерли маслом, чтобы блестела, чтобы была красивая. Красивая настолько, что у людей на трибунах дух перехватило, и кто-то истошно завопил, дурачась и гримасничая:

– Сюда ее! Болваны, у вас чо, не стоит, что вы ее на арену выставили?! Нам дай!

Вокруг захохотали, зашумели, потом на трибуну выступил глашатай и поднял руку, призывая к тишине. Люди тут же умолкли, жадно ловя ушами все, что он скажет.

Похоже, что сказать он должен нечто интересное. Например – за какие такие безобразия выставили эту голую красотку, белеющую прекрасным телом на вонючей, пахнущей засохшей кровью и нечистотами площадке. В этом всем была некая интрига, и каждому хотелось ее распознать первым. Заранее на улицах города распустили слух о том, что нынешнее представление будет отличаться чем-то особенным, таким, чего никогда еще не было. Потому на трибунах было не просто многолюдно – чуть не на головах друг у друга сидели!

– Эта красотка, именуемая Зандой, злоумышляла против своего господина. Господин приговорил ее к немедленной казни, но такая преступница не заслуживает легкой смерти! Потому – сегодня она на арене, и будет сражаться за свою жизнь, как и полагается каждому преступнику, попавшему в это благословенное место, где каждый имеет свой шанс…

– Чего он несет? Какое там – сражаться? Эта шлюха?! – досадливо покачал головой Главный и махнул рукой, прекращая поток словоблудия. – Начинай!

Прозвучала первая труба. Двери открылись, из них появились двое мужчин – это не были рабы или преступники, это были двое охранников Главного Капитана, свободные люди. Парни вызвались исполнить приговор и как следует при этом развлечься. Обоих зрители прекрасно знали, встретили свистом и мычанием. Парни нагловатые, пользующиеся поддержкой властителя, и, честно сказать, – в городе их недолюбливали.

Когда прозвучали два сигнала трубы, на арену, как обычно, бросили мечи. Три меча, по одному на каждого – как и положено по закону. Парней заранее предупредили, что первый, главный, закон арены исполнен не будет, то есть – вошли двое или вошли трое, вышел один – это не для них. Просто казнь, и все, больше ничего.

Но Главный посмеивался про себя – когда разделаются с Зандой и зрители завопят о том, что закон арены надо исполнять, он разведет руками и скажет, что так тому и быть. И тогда эти два осла будут биться между собой – насмерть, как и положено.