Серый Клык вздрогнул, когда из Древа раздался первый приглушенный вскрик – безумные звуки агонизирующего разума без надежды на избавление от боли и смерти. Между створками просочились язычки темно-зеленого тумана, а глаза-щели осветились изумрудными огоньками.

Окрестный лес недолго внимал мучительным воплям пленника, с жадностью впитывая их. А затем наступила тишина.

Скулы вожака напряглись, пальцы сжались в кулаки. Седовласый еще раз склонил голову перед Древом и скрылся вслед за соплеменниками.

– Еще немного потерпите, милсдарь, – помощник кузнеца затянул потуже тиски и вновь взялся за ножовку.

– В следующий раз уж постарайся не попадаться страже, – усмехнулся скучающий возле тигля Сол.

Александр бросил на костяка уничтожающий взгляд и тут же заметил, как напрягся подрабатывающий в кузне парень.

«Надо спасать положение, пока он в сельскую управу не побежал».

– Не бери в голову, просто житейская неудача, – и в ответ на немой вопрос он продолжил: – Да демон за язык потянул ляпнуть дамочке, что это было свидание на одну ночь. А надо было дождаться, когда она вернет ключ от наручников. Кровать-то деревянная была и долго не продержалась, а вот с кандалами приходится возиться.

Кузнец пробормотал что-то про причуды городских, коим уже не достаточно простых поз из книжки с картинками, и продолжил работать напильником.

– Раз уж мы тут застряли, пока Лакрош ищет нам таратайку, есть чем у вас в деревушке поразвлечься? – поинтересовался у парня Сол. – Картежники там или петушиные бои?

– Дык они ж незаконны, вашмилсть! – как-то уж слишком неправдоподобно воскликнул кузнец.

Александр зашипел сквозь зубы, когда зубцы наконец распилившей оковы ножовки чуть царапнули запястье. Но сладостное чувство грядущей свободы затмевало любую боль.

– Так в том-то вся и соль! – наставительно заметил костяк. – Эх, деревня! Было бы время, я бы тут так развернулся… Из самой Парнавы люди бы потянулись!

– Что, уже скучаешь по Ардасу?

– По этому пристанищу жуликов и торгашей? Где ради обмана самого наивного простачка приходится выдумывать головоломные схемы, которыми в других местах можно облапошивать королей и банкиров? И где запрещено только само слово «запрещено»?.. Конечно – да!

– А как же заповедь «не наследить там, где обитаешь»?

– Так Ардас – большущий город! Меня разыскивает пока только половина кварталов, да и то они уже наверняка нашли себе другого скелета в качестве козла отпущения. Вы, живые, настолько самовлюбленные, что даже одного от другого нас отличить не в состоянии.

– После смерти все равны, – отвлеченно заметил Александр, подсунув под оставшуюся дужку кандалов плоский лист жести. Не хватало еще остаться калекой из-за зазевавшегося подмастерья.

– А я все же поровнее, – ухмыльнулся костяк. – Никогда еще не встречал ни одного поселения, где не гнали б самогон. Так что давай сбрасывай оковы и пойдем уже пошарим по деревне, пока Лакрош заговаривает зубы владельцу экипажа. Кстати, вот тебе мой совет: если какая-нибудь рожа начинает пудрить тебе мозги, сразу бей и беги, а уже затем, сидя в таверне, думай об этической целесообразности своих поступков!

Торговый тракт. Широкая колея утрамбованной грязи протянулась ниткой жизни посреди чащи. Над дорогой нависли старые деревья, чьи серые стволы обвили клочья зеленоватого мха. Лесное воинство силилось сжать и разрушить ненавистный символ цивилизации. Там и тут корни вспучивали тракт, а молодые побеги пробивались из-под земли лишь для того, чтобы быть затоптанными первыми же железными колесами. Сюда еще не добрались лесорубы, егеря и крестьяне. И лес ждал, надеясь, что вернутся старые времена. И, как встарь, разум навсегда оставит эти дебри.

В одном месте колея Восточного тракта виляла, обходя высокую скалу – обломок гор, – которую затащили сюда еще доисторические ледники. Здесь проторенный путь разделялся на две части. И поеденная ржавчиной табличка «Парнава» на столбике указывала путникам направо.

Пара воронов, тяжело хлопая иссиня-черными крыльями, слетела на толстую ветку дуба. Остроклювые головы синхронно повернулись слева направо. Глаза птиц, затуманенные зеленой пеленой, оглядели дорогу.

В недрах леса родился звук: скрипели старые деревья, угрожая обрушиться вниз сухими стволами, трещали молодые ветки, шелестели пожелтевшие листья. Лесной гул приблизился к развилке, окутал ближайшие деревья, что затрепетали, вторя ему.

Табличка с путеводным указателем задрожала. Глубокие трещины расползлись вокруг столбика, разрослись по всему дорожному полотну, перерезав правую дорогу. Вороны бестрепетно сидели на ветке, вцепившись крепкими когтями в кору и наблюдая за происходящим.

Земля под указателем разверзлась, словно раскрытая могила, и столб обрушился вниз. Древние стволы переместились вместе с пластами почвы и заслонили ведущую в Парнаву дорогу. Ветки с дрожащими листьями скрыли просвет, корни вздыбили утрамбованную землю, погребая под собой тракт, а опавшие листья спрятали последние следы развилки.

Вороны снялись с дуба и, синхронно хлопая черными крыльями, улетели налево. Вдоль единственной оставшейся дороги.

Лес замер.

Некоторое время спустя тишину нарушил мерный стук копыт и ритмичный скрип колес. Из-за деревьев показался легкий экипаж, запряженный парой вороных. За лошадьми на месте кучера восседал голый скелет. Лишь пояс с саблей в ножнах болтался на костяке.

Мертвяк чуть натянул вожжи, и карета свернула налево, огибая скалу, и устремилась по тракту дальше, не снижая скорости. Ни возница, ни пассажиры не заметили исчезнувшей дороги.

Сидевший в экипаже напротив Александра Лакрош закопался с головой в бумаги, записки и донесения. Солу же досталась роль кучера. Передать поводья в руки самого Александра не решились даже его уже мертвые напарники.

– Мы же решили вернуться в Парнаву? – почти безразлично поинтересовался он у вампира. – И выяснить, кто стоит за теми наемниками с дирижабля?

– Это не мешает проверить нам по пути несколько ниточек. В деревне Трех Сосен видели трехголового козла. Ящерица размером с барана сожрала овец у подножия Косой Сопки, – начал сухо зачитывать свои листки Лакрош. – На месте сожженной пивоварни видели призраков.

«Небось помершие выпивохи по привычке собираются», – Александр откинулся на жестком сиденье.

– Эти легенды, небылицы и слухи возникают быстрее, чем мы можем их расследовать, – буркнул Лакрош, отложив бумаги. – И не имеют никаких видимых связей с атаками на торговые пути и нападением на станцию канатной дороги.

– А время не ждет, – язвительно закончил за него Александр. Взглянув на сумрачного гнома, он виновато вздохнул: – Извините, вырвалось.