Русские воеводы захватывали всё большие пространства Сибири и склоняли татарских мурз служить русскому царю. Каждого ждала амнистия, покой на своих угодьях и даже достойное жалованье, ведь мурзы становились служилыми царскими людьми! И мурзы уходили и от Кучума, и от Сеид-хана и приносили присягу Москве. Чутьё наиболее мудрым из них подсказывало: эти русские пришли сюда не на десять лет и не на один век – навсегда! И с этим надо смириться. Хан Кучум просил себе отдельный юрт, но хотел независимости, а вот этого ему Москва пообещать не могла. И правильно! Хитрый он был лис, азиат до мозга костей, насквозь лживый, всегда готовый предать. Если из того будет польза.

Москва, воспитанная чингизидами, за столетия получившая азиатское сердце, и сама была таковой! Всегда готовой на предательство! И потому знала: только сила и коварство решат всё! Или ты с Москвой, или против неё. Иному не бывать!

Кучум просил отдать ему Маметкула, но племянника ему не вернули. Слишком хорошим воином был Маметкул! Да и хотел ли обласканный Москвой принц Маметкул, прежде проливший столько крови, а нынче привыкший жить в столице на правах знатного князя, вновь удариться в погоню за врагами по ледяной Сибири? Армия и двор Кучума таяли, а после того как киргизы подвинули его с последних родовых угодий, и совсем побежали прочь. Кто станет служить слабому правителю? А Москва всё звала его, а гордый Кучум, когда-то презрительно взиравший с Чувашского мыса на подплывающий флот Ермака, всё ждал достойного предложения. Полуслепого, брошенного почти всеми, Кучума зарежут наёмные убийцы где-то в степи, на одной из стоянок, и удивятся, кого убили они – жалкого сморщенного старика…

А Русская Сибирь всё будет разрастаться в ширь и в глубь Евразийского континента, и всё гуще и полноводнее потянется сюда уже в новом, XVII веке, поток русских людей, самых сильных и выносливых, самых отчаянных и смелых. И в первую очередь этими людьми будут казаки. Они двинутся по рекам, строя по берегам крепости, и уже скоро выйдут к Тихому океану. Но это будет позже…

А Волга тоже разрасталась крепостями! Князь Засекин недолго пробудет в Самаре, затем он пойдёт ниже по Волге и поставит на месте Увека, Сары-тау, новую крепость – Саратов. А затем ещё ниже на земле другого золотоордынского города Сары-тин – крепость Царицын! В 1592 году по царскому приказу он уйдёт воевать на Кавказ и в одном из сражений погибнет.

Крепостица на Кош-Яике, возведённая двумя прославленными атаманами Руси – Матвеем Мещеряком и Богданом Барбошей, – будет стоять ещё долго несокрушимым казацким оплотом. Московские воеводы возведут ниже по течению Яика царскую крепость, но она не устоит против Яицкого казачьего городка. И когда начнётся Великая смута, московская власть уйдёт с Яика.

Но, конечно, не навсегда! Москва может отступить, но только затем, чтобы потом вернуться – в лучшие времена и с большим войском!

Сопротивление казаков московскому владычеству будет ещё только впереди! И это сопротивление покажет всю силу и непримиримость вольных людей, свободного казачьего племени! Ломка окажется тяжелейшей! Укрощение – долгим и кровопролитным. Деспотичная азиатская Москва против республиканско-воровского содружества русской окраины!

В годы начала Смуты казаки толпой пойдут за Иваном Болотниковым, который знал, где ему собирать костяк своего войска. В казацкой вольнице! А призывал он двигаться на Москву! В 1609 году Болотникова ослепят и утопят в проруби.

На исходе Смутного времени в 1614 году в Астрахани запрется казачий донской атаман Иван Мартынович Заруцкий. Красавица авантюристка Марина Мнишек, жена Лжедмитрия Первого, а потом и Второго, уже вкусившая царской власти, окажется в его любовном и политическом плену. Заруцкий тоже решит идти на Москву и завладеть престолом. Он повенчается с Мариной, а её малолетнего сына от Лжедмитрия решит сделать царём, чтобы стать при нём опекуном и хозяином Руси. О, мечты великих авантюристов! Московские воеводы выбьют Заруцкого с венценосной женой из Астрахани, и те укроются в Яицком городке – всё ещё вольной казацкой крепости! Но воеводы придут и туда. Москва хорошо знала: таких людей, как Заруцкий, нельзя отпускать на все четыре стороны – они всё равно объявятся! – таких людей надо преследовать и уничтожать. Чтобы спасти вольный городок на Кош-Яике, казаки выдадут беглецов. И скоро жители Самарского острога увидят проплывающий мимо них корабль с пленниками. В Москве Заруцкого посадят на кол, а невинного мальчишку окрестят «Ворёнком» и повесят под Серпуховскими воротами. Саму польскую красавицу Марину уморят в темнице, но перед смертью она проклянёт весь род Романовых, отметивших восшествие на престол такой страшной расправой.

Возможно, это проклятие станет преследовать их все триста лет!

Сколько же будет казаков, сочувствующих опальным и казнённым вождям! Великое множество! И они будут ждать нового главаря. Именно Самара, крепостица на окраине, будет ждать, потому что её костяком станет не русское служилое дворянство, а в первую очередь взятое на службу казачество да одичавшие на вольном ветру стрельцы! А ведь многие казаки, служившие в Самаре во времена Смуты, ещё молодыми видели и Ермака Тимофеевича, и Матвея Мещеряка, и Кольцо Ивана, и, конечно, Богдана Барбошу. А кто и служил у них! Да только много ли о таком расскажешь? Тем паче что обзавелись те казаки семьями, детьми да внуками, и стала для них Самара не казацким вольным лагерем, а родным домом, где уже не забалуешь, где надо быть степенным и строгим.

Но бунтарское нутро-то осталось!

И новый казацкий вождь придёт. Через восемьдесят лет нагрянет новая гроза романовской Руси – Степан Разин. Он станет той силой, которая вновь будет претендовать на русский престол! В открытую, нагло! И впрямь, отчего бы не поменять царскую власть на казацкую? Разинцы придут и в Самару. И один древний казак вспомнит себя мальчишкой и всплакнёт. А вспомнит он, как его отец, служилый казак, шепнул в один роковой день, указывая на плаху в центре Самары: «Гляди, Ваня, как истинные казаки погибают! Гордо погибают! Запомни имя атамана: Матвей Мещеряк! Ждёт их, Ваня, казацкий рай!» И девяностолетний, но ещё жилистый старик будет кланяться въезжающим в Самару разбойникам атамана Разина – низко будет кланяться как избавителям от угнетательницы Москвы, как вельможам доброго и вольного царя! И будет надсадно кричать: «Топи воеводу! Топи мироеда!» И утопят в Волге московского воеводу пришедшие разинцы и бунтари-самарцы.

Но Москва обид не прощает. Отрубят голову Степану Разину, покарают его разбойников!

Жестокий царь Пётр Первый, реформируя армию, избавится от витязей прошлых веков. Стрельцов он частью казнит, расформирует их полки и разведёт по разным городам, а вот казаков ушлёт охранять окраины. От греха подальше! Не любил казаков онемеченный царь Пётр и не верил им!

Ровно через сто лет после Разина придёт ещё один великий бунтарь. И правнук того самарского казака-старика, и тоже Иван, к тому времени сам глубокий старик, будет встречать в Самаре нового «русского справедливого царя» – Емельяна Пугачёва. Которому самарцы сами откроют ворота. И будет древний старик из последних сил хрипеть: «Вешай дворян! Вещай мироедов!» И одних мироедов перевешают, а других утопят. И всё с особой жестокостью! И когда молодой Гаврила Державин приедет с инспекцией в Самару, дабы отделить зёрна от плевел – людей порядочных и законопослушных от злодеев-заговорщиков! – то окажется в большом недоумении. С этим недоумением он и вернётся в Санкт-Петербург, где скажет Екатерине: «Самарцы, матушка-государыня, от природы разбойный люд. Все преступники! И если вешать, то всех. А посему лучше всех помиловать и по-христиански забыть об их прегрешениях». И матушка-государыня так и сделает. Только вечно бунтующая полустепная, полуказацкая Самара надолго попадёт в опалу у Романовых, станет захолустным городком Российской империи, и вспомнят о ней только благодаря её уникальному географическому расположению на Волге в середине XIX века…