Но все планы заранее были провальными и грозили большими потерями.

– Нам этих чертей лоб в лоб точно не взять: их тьма, – говорил на атаманском совете Барбоша, – только хитростью! А хитрить пока не пришло ещё время! Что скажешь, Матвей?

Малые атаманы и сотники глядели на второго вожака. Как бы он хотел придумать такой план, который, как по волшебству, избавит их от врага, поможет нанести ему смертельную рану, но такого плана не было!

– Богдан прав, – кивал Мещеряк, – будем ждать…

Но на третий день, на заре, когда плоты и лодки ногайцев двинулись в сторону Яицкого острова, казаки уже рвались в бой. Хотели выйти строем и дать зал, потом второй, третий! Пищалей было в достатке! Но один из дозорных казаков вдруг крикнул:

– Да они, сучьи дети, впереди себя мужиков и баб наших поставили!

И скоро все увидели, что несколько сотен пленных русских обоего полу, с путами на руках, закрывали собой вооружённых степняков.

– Вот же скоты! – вырвалось у Тимохи Болтуна. – Как же быть-то? Неужто пустим их на остров?

– Своих мужиков да баб положить, чтобы потом до этих шакалов добраться? Не-ет, – покачал головой Матвей Мещеряк, – это не дело, братцы! Этого нам Бог не простит!

– Никак не простит! – поддакнул Тимоха Болтун. – Ну, хитрые бестии! – посетовал он от всей души. – Мне б такое и в голову не пришло! Что ж будем делать, атаманы?

– Ждать, – ответил Мещеряк. – А, Богдан?

Бородатый атаман, полный скрытого гнева, стоял тут же и наблюдал за ползущими по рукаву Кош-Яика плотами и лодками.

– Да и что мы им сделаем, коли сами открытыми на поле окажемся? – вместо ответа спросил Барбоша. – Их вон – тыщи! И они готовы половину своих людей под наши ружья и сабли бросить, только бы с другой половиной потом нас достать!.. Подождём…

И затаившийся Яицкий остров ждал. А был ноябрь, и смеркалось рано…

Ещё отправляя на казацкий остров своих людей с лучшим своим полководцем Кочкар-мурзой, князь Урус сказал:

– Ночь – время казаков! Но мы опередим их! Бой начнём сегодня – сразу после переправы! – он оглядел своих мурз. – На рассвете я хочу въехать в их город и первым бросить факел на поверженных врагов!

Мурзы хмурились. Легко сказать – сложнее сделать…

В три часа пополудни на Яицком острове собралась армия в две с половиной тысячи ногайцев. Это – не считая русских пленных, которым была отведена своя роль в грядущей битве. Ногайский полководец Кочкар-мурза, любимец князя Уруса, готовил диспозицию для будущей битвы. Когда стало смеркаться, каждый ногайский сотник знал своё место в будущей битве и свой план действий.

Осенняя тьма не заставила ждать себя долго, и скоро первые звезды засияли на ночном небосклоне, и луна заблестела в обоих рукавах Кош– Яика…

И вот Кочкар-мурза дал приказ идти на штурм городка. Под крики ногайских сотников армия двинулась вперёд – к стенам стоявшего на холме казацкого городка. Но уже на подходе к деревянному городку, на расстоянии выстрела из пищали, ногайцы остановились…

Казаки стали швырять факела прямо в толпу нападающих и при свете палить по бегущим. Те вскидывали руки и падали, роняя вязанки. И тут же казаки услышали многие голоса: «Братцы, не стреляйте! Русские мы!..»

Два атамана всё поняли разом: ногайцы вытолкали вперёд несколько сотен русских пленных с вязанками хвороста. Нарезая плетьми по их спинам, ногайцы погнали русских вперёд. Было ясно: мужики бежали заваливать фашинами ров! И, конечно, первыми нарывались на казацкий свинец!

Защитники крепости взволновались. Этого не ожидал никто! Большинство казаков впервые в жизни оказались в такой ситуации: бить по своим или ждать. Но чего? Когда мужики завалят рвы и дадут ногайцам пройти через них и пронести лестницы?..

– Что делать, атаманы?! – кричал Тимоха Болтун, хороший стрелок и командир своего отряда, уже зажёгший фитиль.

Это был не только его вопрос – всех казаков, что сейчас стояли на стене крепости, за острым частоколом, и ждали подхода неприятеля. Мужики ждали выстрелов. Иные – было видно при свете факелов – бухались на колени и крестились, прежде чем бросить вязанку в ров.

– Не стрелять! – переглянувшись с Барбошей, скомандовал Матвей. – Вашка Сиплый! Сюда!

К атаману подлетел дюжий казак.

– Кричи им! – приказал Матвей – и сказал, что кричать.

– Мужики! Бегите сюда! – заревел Вашка Сиплый. – Прыгай в ров – вытянем!

Многие бросали вязанки, так и не добежав до рва, и следом прыгали в ров. Это взбесило ногайцев – выходка рабов и стала началом битвы. Другие сотни мужиков ногайцы уже повели под стрелами вперёд. И тут мужики стали срываться и бежать, но стрелы ногайцев разили их в спины. Иных мужиков ногайцы подбивали стрелами уже у самой преграды – и те падали в ров вместе со своими вязанками. Другие ногайцы, зажигая факелы и отводя руку в сторону, чтобы в темноте одурачить противника, чтобы пуля прошла мимо, сами рванули к крепости. Они бросали факелы – и те горящими метеоритами перелетали через высокий частокол и плюхались на улочки и крыши городка. Пищальники Уруса тоже подошли ближе и старались при свете летающих факелов выбить со стен как можно больше казаков. Но куда им было тягаться в меткости стрельбы с казаками-разбойниками! А сотни других ногайцев уже тащили лестницы!..

И тут заговорили казацкие пушечки. Им и надо было только дождаться серьёзного приближения врага. И чтобы покучнее тот подошёл! Чтобы стрелять, так стрелять! Чтобы ни пороха было не жалко, ни картечи! И вот эти самые пушечки ударили в гущу наступавших ногайцев! И куда летели руки и ноги, куда щепы от лестниц – и не уследишь!

– Да мы точно волки в овчарне! – кричал со стены Тимоха Болтун. – Берегись, косой глаз! Не на того напал!

Но недаром ногайцев пришло много на Яицкий остров. И новые толпы бежали с лестницами на острог. Наступавшие бросали их через наполненный трупами и вязанками первый ров – на верх крепостного вала. И карабкались злыдни вперёд! Казацкий свинец выбивал ногайцев, многие летели вниз, но другие ползли по лестницам на вал. Сотни две забрались на земляной вал, но между валом и крестной стеной был ещё один ров! И преодолеть его было почти невозможно. Ведь ногайцы только поднимали лестницы, чтобы уложить их с вала на стену, как залповый огонь валил их с ног – и они летели, кто в первый ров, кто во второй, под крепостные стены. А вот этим позавидовать было никак нельзя. Котлы с кипятком тотчас нависали над ними – ошпаренные и визжащие, ногайцы метались по дну рва, пытались выбраться, но куда там. На них уже падали другие и получали своё…

Пищалей было много, порох тоже был в достатке. Стрелки послабее перезаряжали пищали, зажигали фитили и передавали оружие лучшим стрелкам. И те валили с ног всё новые десятки нападающих.

Штурм захлебнулся. Часам к восьми вечера у крепости полегло более полутысячи ногайских воинов. Они лежали в крепостных рвах, рядом и далеко за валом, на подходе к острогу. Кто-то уползал к своим. Тут же было много и побитых русских мужиков, которых, как скот, пригнали на остров люди Уруса. Но многие пленные сумели разбежаться по острову, подобраться к крепости и теперь кликали казаков, а те звали их под стены и поднимали или запускали внутрь через лазы.