— Я пойду сама, — сказала она.

Все мужчины отозвались одновременно;

— Нет!

Мерседес вздрогнула от мощи, с которой прозвучал этот ответ. Даже мистер Тейер проявил настоящий характер.

— Вам не место там, — сказал Колин. — Пошлите мистера Хеннпина и Фитча. Они, кстати, быстро сколотят ящик для останков. А вы пока подумайте, что нужно будет делать, когда мы его сюда доставим.

Мерседес чувствовала, что спорить бесполезно. Все они считали ее просто сумасшедшей даже за попытку идти с ними. Никто не понимал, что, пока она не увидит все собственными глазами, ни за что не поверит, что это прав-. да. Она слабо кивнула.

— Я должна собрать всех служащих… и всех сестер и братьев.

Мысли в голове путались. Язык с трудом ворочался во рту, перед глазами все расплывалось.

— Хлоя с женихом. Как же ей сказать… ведь у нее скоро свадьба…

Колин положил руку на локоть Мерседес, чтобы она не успела встать, и только потом позвонил в колокольчик, призывая миссис Хеннпин проводить посетителей.

— Если вы подождете меня в холле, господа, я присоединюсь к вам буквально через минуту.

Мистер Тейер сразу же пошел к двери. Мистер Паттерсон пошел за ним, но не так быстро. Прежде чем выйти из библиотеки, он оглянулся и увидел, что Колин заботливо пытается снова дать в руки Мерседес стакан с виски. Их пальцы соприкасались. Этот жест показался ему довольно затянувшимся. Шериф вышел из комнаты, гадая, как он может использовать это в своем деле.

Колин поднес стакан к губам Мерседес, Дал ей глотнуть и отставил его в сторону. Потом выпрямился и посмотрел на нее.

— Вы разыграли перед ними такое неподдельное изумление! Я уверен, что они убеждены в вашей невиновности. — Взяв ее за подбородок, он поднял кверху ее лицо. — Будь я проклят, если хоть сколько-нибудь понимаю, как вам удалось так ловко затянуть петлю на моей шее!

Уоллас Лейден, достопочтенный граф Уэйборн, был похоронен через два дня. Слух о его смерти достиг Лондона даже раньше, чем «Тайме» напечатала некролог. Желающие присутствовать на похоронах начали прибывать в Уэйборн-Парк с раннего утра. Среди тех, кто переживал настоящую утрату, были главным образом его кредиторы и друзья, которым он был должен деньги. Маркус Северн прибыл вместе со своим отцом. Чтобы передвигаться, старому графу была необходима трость и помощь сына, и Маркус был подчеркнуто заботлив и внимателен. Мистер Паттерсон тоже присутствовал на панихиде, стоя немного позади собравшихся и незаметно наблюдая за всеми, пока читали Священное писание.

Арендаторы, которые пришли выразить свое почтение, медленно брели за Мерседес и детьми Уэйборна, бормоча соболезнования. Никто из них не задавал вопросов о своем будущем и о том, кто станет новым хозяином Уэйборн-Парка.

Приехал и поверенный Колина. Адвокат прибыл, не дожидаясь вызова, как только ему стало известно о кончине графа, потому что знал, что сейчас начнется юридическая неразбериха. Мистер, Лоренс Абернэйти спокойно держался в тени, давая советы Колину вдали от бдительного ока Паттерсона или Маркуса Северна.

Официально об убийстве никто не упоминал, но молва об этом стремительно набирала силу, распространяясь среди пэров с бесцеремонностью и скоростью лесного пожара. Мерседес нисколько не сомневалась, откуда берется пища для этой фабрики сплетен. Стоило только посмотреть на Северна — как он расхаживал среди приехавших на похороны, роняя слово то там, то здесь и, казалось бы, никого конкретно не обвиняя и не осуждая. Но там, где он прошел, Мерседес замечала подозрительные взгляды в сторону Колина и красноречивое перешептывание.

С самим Колином она почти не виделась. После возвращения с пожарища он вызвался съездить в Глен-Иден и забрать Хлою. Сильвия отправилась с ним, предоставив Мерседес одной управляться и со всеми заботами, и с близнецами. Бриттон и Брендан притихли, услышав страшную новость. Они смотрели друг на друга, не зная, как им себя вести, а потом, надрывая сердце Мерседес, стали говорить, как они любят ее.

Сильвия тихо зарыдала, узнав о несчастье, и потом, в Глен-Иден, она тоже поплакала вместе с сестрой, но ко Времени возвращения в Уэйборн-Парк они уже пережили ужас этой вести и успокоились. Теперь они больше были озабочены тем, чтобы показать на людях свою дочернюю скорбь, и старались выглядеть подавленными горем, когда приветствовали гостей и принимали соболезнования.

Мерседес совершенно машинально выполняла все, что от нее требовалось, и отрешенно передвигалась среди всей этой суеты. Снова и снова она пыталась поговорить с Колином с глазу на глаз, объясниться с ним, чтобы он понял, что она и в мыслях не держала обвинять его в убийстве или пытаться оклеветать его. Но после нескольких попыток, как явных, так и скрытых, она поняла, что он намеренно избегает оставаться с ней наедине.

Давалось это ему очень легко. Он был занят со своим поверенным юридическими формальностями по поводу Уэйборн-Парка и встречался с Хлоей, Сильвией и близнецами. Он долго беседовал также с мистером Хеннпином, и Мерседес знала, что он носил на проверку шерифу лакированный футляр с дуэльными пистолетами. Колин так и не подошел к ней и не объяснил, о чем они с шерифом говорили. Ночью она спала одна.

Завещание графа было оглашено на другой день после похорон. Мистер Гордон, маленький чопорный человек с громоподобным голосом, в течение тридцати лет занимался личными делами Уэйборна. Он собрал только тех людей, которые были названы в завещании. В библиотеке собралась небольшая группа. А в гостиной Колин, его поверенный и мистер Паттерсон ожидали исхода дела.

Мистер Гордон стоял за столом графа, разглаживая складки на документе, лежащем перед ним. Маркус Северн и его отец сидели в креслах рядом с адвокатом, так что графу было все слышно. Хлоя и Сильвия, каждая держа за руку одного из братьев, сидели на маленьких диванчиках, специально для этого случая принесенных в библиотеку. Мерседес сидела позади всех, бледная, но спокойная и собранная, в большом кресле с высокой спинкой у противоположной стены комнаты.

Мерседес совсем не хотелось здесь присутствовать. Оглашение завещания было простой формальностью и, по сути, не имело никакого значения для их дальнейшей судьбы. Какое ей дело, что там ей завещал ее дядя, раз нет того имущества, которое ей положено. Не было никакой гарантии, что всего, что осталось, хватит на выплату кредиторам, а тут еще должно быть рассмотрено притязание Колина на поместье. Единственно, что касалось Мерседес, — так это сам графский титул, и она предполагала, что Северн привез своего отца, чтобы тот удостоверился лично, что титу перейдет в нему.

— Я хочу посвятить вас в суть этого дела, — провозгласил Гордон своим резким голосом. — Передо мной документ, подписанный и соответствующим образом заверенный, который прибыл в мою контору пять дней назад. Хотя и не я составлял его, считаю, что язык документа в полном порядке и нет никаких сомнений в последних намерениях графа. Это дополнение изменяет прежнее завещание Уэйборна и является единственным изменением, которое представлено моему вниманию.