— Извини, — торопливо сказал Лисил, опуская руку, — я не хотел тебя разбудить.

Магьер вошла в комнату с таким видом, словно и не услышала его слов. На ней была все та же застиранная белая рубашка, которую она носила днем. Кроме этой рубашки и амулетов, на ней, похоже, ничего больше не было надето. Босые ступни Магьер казались чересчур маленькими для ее высокого роста, а ноги у нее были такие же бледные, почти что мраморно-белые, как лицо и руки, белые от лодыжек до гладких мускулистых икр, от округлых коленок до…

— Это и есть то, что смастерил тебе кузнец? — спросила Магьер. — А я все голову ломала, когда же ты, наконец, соберешься показать мне свое приобретение.

Лисил замялся с ответом — просто потому, что вопрос Магьер дошел до него не сразу.

— Это, в общем-то, колющее оружие, — сказал он, — но с некоторыми изменениями, которые придумал я сам. — Он поднял клинок, показав ей изогнутое лезвие, которое прилегало к его локтю. — Отступи назад и смотри, — бросил Лисил, и Магьер послушно отошла к дверному проему.

Он вновь крутанулся, лягнул ногой воздух и стремительно выбросил вперед, на уровне горла, руку с клинком. Затем нанес другой рукой короткий воображаемый укол и снова круто развернулся. Изогнутое лезвие прочертило дугу там, где находилась шея невидимого противника.

— Может, с первого удара я этим голову и не снесу, — сказал Лисил, — но свое дело оно сделает. Погоди только, вот будет готов второй клинок — полетят тогда вампирские головы!

Магьер снова шагнула к нему, уже пристальней оглядела блестящее лезвие. На лице ее, затененном волосами, появилась смутная улыбка.

— Скоро я уже не буду тебе нужна, — сказала она.

— Чепуха! — тотчас возразил Лисил. — Ты всегда будешь мне нужна.

На миг в комнате воцарилось неловкое молчание. Снова взгляд Магьер скользнул по клинку, прильнувшему к локтю Лисила, но на сей раз поднялся выше, к его плечу.

Лисилу вдруг страстно захотелось коснуться ладонью ее щеки. Он поймал себя на том, что уже помимо воли протягивает руку к Магьер, и, спохватившись, притворился, будто хочет откинуть со лба длинные светлые волосы.

— Постараюсь больше не шуметь, — сказал он. — Тебе нужно поспать.

Магьер отступила к двери.

— Ничего страшного, — отозвалась она, — если тебе нужно упражняться — упражняйся. Вряд ли еще кто-то, кроме меня, тебя услышит… Но знаешь, и тебе тоже не мешало бы выспаться.

И она потянулась к засову, чтобы прикрыть за собой дверь.

— Спокойной ночи, — сказал Лисил. Мгновение Магьер молча, в упор смотрела на него.

— И тебе спокойной ночи, — наконец ответила она и исчезла за дверью.

Лисил положил клинок на ночной столик и, обеими руками ухватившись за кровать, рывком вернул ее на место. Потом он рухнул на кровать, задул свечу и лежал в темноте, с закрытыми глазами, ожидая, когда в голове прояснится.

Так он лежал долго — наверно, целую вечность, — лежал и слушал, как что-то вкрадчиво постукивает в окно.

В Миишке ближе к утру всегда налетал ветер с суши, будоражил старые ели и сосны, которые росли позади таверны, и тогда их длинные колючие ветки то и дело постукивали по ставням. Лисил, бывало, вслушивался в этот перестук и говорил себе, что наконец-то они с Магьер обрели дом, который защитит их от всех непогод в мире. Тук-тук, тук-тук-тук — вкрадчиво бормотали ветки…

Только он сейчас не в Миишке.

И в проулке позади этого трактира не растут деревья.

Это кто-то пытается проникнуть в его комнату.

* * *

Торет свесился с крыши и, дотянувшись до края окна, напряг до предела зрение. Для его нечеловеческих глаз давал достаточно света и узкий серпик луны, но все же, когда он заглянул в крохотную трактирную комнату, оказалось, что кровать, стоящая слева, слишком близко придвинута к окну и разглядеть, кто на ней лежит, невозможно.

Отвердевшими ногтями, больше похожими на когти, Торет подцепил край оконной рамы, оттянул ее наружу — ровно настолько, чтобы протиснуть в щель лезвие ножа. Чейн, который еще в самом начале вечера побывал в «Бердоке», выяснил, что в этом трактире имеются всего четыре комнаты для гостей, а заняты из них только две. Хотя Торет все еще не оправился от событий минувшей ночи, больше он ждать не мог. Сегодня же он доберется до девки-дампира и ее хитроумного полуэльфа, застигнет их спящими и без промедления прикончит.

Новых членов Торетова «семейства» звали Тибор и Сестмир, и надо сказать, эти двое относились к своему хозяину с куда большим почтением, нежели Чейн. Они держались с Торетом так же, как держались бы в море с капитаном своего корабля. Торет даже и надеяться не мог на такое везение. Чейн не привык ни исполнять приказы, ни считаться еще с чьим-то мнением, кроме собственного. Тибор и Сестмир вначале встретили свое новое существование со страхом и смятением, но стоило Торету разъяснить им, как надо кормиться, да отдать нужные приказы — и эти двое очень быстро приспособились к своим нынешним ролям. Они проявляли даже почтительную заботу о благе своего хозяина.

Тибор, рослый и худощавый, с коротко остриженными каштановыми волосами и ясными карими глазами, хорошо владел кривой саблей. Сейчас он поджидал, пока Торет справится с оконным засовом. Сестмир вместе с Чейном отправился к соседнему окну позади трактира.

— И не забудь о собаке, — прошептал Торет Тибору. — Злобная псина, и совсем не похожа на обычных собак. Ее укусы жгут, как огонь, и оставляют шрамы.

Засов наконец поддался, и Торет замер, прислушиваясь, не донесется ли из комнаты подозрительный звук. Нет — все тихо.

— Хозяин, — прошептал Тибор, — позволь мне войти первым.

— Нет, — ответил Торет. — Кто бы там ни спал, я убью его прямо в постели. Однако если все же завяжется драка, будь готов напасть на него со спины. Ты понял?

— Да.

Торет распахнул окно и соскользнул ниже по стене. Ухватившись за подоконник, он развернулся и перебросил ноги через оконный карниз. И, бесшумно обнажив меч, спустился в комнату.

На кровати — смятые, скомканные одеяла. И — никого.

Краем глаза Торет увидел, как справа в темноте что-то сверкнуло, по дуге взлетев к его голове.

Он вскинул меч и услышал скрежет металла о металл. В тот же миг нога противника врезалась ему в бок, да с такой силой, что он пролетел через всю комнату. Ударившись о стену возле двери, он оттолкнулся, взмахнул мечом наугад, чтобы если не задеть, то хотя бы отпугнуть противника. Слегка согнув ноги, выставив перед собой меч, Торет ожидал, когда покажется враг.

Из темного угла шагнул вперед гибкий и стройный силуэт, обнаженный до пояса, с необычного вида клинком, прилегающим к руке. Человек был смугл, длинные, почти белые волосы рассыпались по его плечам.

Торет вмиг узнал его — и на долю секунды дрогнул.