— Разумеется, я проверю их, если сочту необходимым, — сухо ответил он. — Однако главная причина нашего неожиданного визита кроется в другом. Мы должны забрать причитающуюся нам ренту за использование поместья Валенс.

— Это будет нелегко, — ехидно улыбнулась Полин. — Лимбери отдал эти деньги нашему приорату, а мы сейчас находимся в отчаянном положении.

— То же самое можно сказать и про Майклхауз, — парировал Майкл. — Если бы вы видели, в каком состоянии находятся наши отхожие места, то поняли бы наше положение.

— Но нам нужны деньги не на уборные, а на еду, — возразила Полин, многозначительно поглядывая на его толстый живот.

— Ах вот в чем дело, — спохватился Доул. — Значит, это вы написали письмо школярам, не так ли, мадам? И сообщили, что Лимбери решил отдать ренту Майклхауза…

— Какое письмо? — возмутилась Полин. — Не писала я никакого письма, тем более способного привести сюда этих скупцов, стремящихся лишить нас всего того, что мы получили от добрых людей. Вы что, считаете меня дурой?

— Ты оказался в весьма щекотливом положении, — прошептал Бартоломью на ухо своему товарищу, когда сестра Роуз и леди Джоан отчаянно заспорили, кто из них подстрелил оленя. При этом каждая из них старалась привлечь к себе внимание красавца Эскила. — С одной стороны, тебе нужно защищать интересы колледжа, а с другой — столь же важные интересы своего монашеского ордена. Похоже, у тебя может случиться раздвоение личности. Может, нам лучше вернуться в Кембридж, где я смогу уладить этот конфликт?

— Тебе не хватает немного хитрости и ловкости, — так же тихо ответил Майкл. — Тебя могут легко обмануть даже эти скромные монахини. Да и их друзья кажутся мне слишком подозрительными. Я имею в виду клириков и этого смазливого рыцаря. Нам нужно держаться вместе, если мы хотим обыграть их.

— Я хочу вернуться домой, — неожиданно объявила госпожа Полин, неловко пытаясь отвести мула в сторону. Тот сердито дергал головой и продолжал щипать траву. — У меня уже кости ноют от этих скачек по полям. Я говорила приорессе, что так все и будет, но она меня не послушала. Неужели нельзя поделикатнее общаться с единственной грамотной женщиной в монастыре?

— Возможно, брат, леди Джоан даст вам десять марок из своих сбережений на одежду, — сказала сестра Роуз, оставив спор с владелицей поместья и поворачиваясь к Майклу. При этом она мило улыбалась, кокетливо поправляя низкий вырез на груди. — Они с сэром Филиппом достаточно богаты и арендуют не только поместье Валенс, но и многие другие.

Джоан сердито насупилась и попыталась перехватить инициативу.

— Эта монахиня сама навязалась с нами на охоту, — обратилась она к Майклу. — Но мои настоящие компаньоны — джентльмены. Двое из них священники, а третий — сэр Элиас Эскил.

Даже Бартоломью, не слишком искушенный в романтических делах, заметил страстный взгляд, который она бросила в сторону красавца рыцаря. Эскил охотно ответил ей, но расшифровать выражение его лица лекарю было не под силу. То ли удовольствие от того, что жена гостеприимного друга не осталась к нему равнодушной, то ли готовность ответить на ее внимание. Впрочем, в последнее верилось с трудом. Джоан была слишком крупной и простоватой для него. Однако он знал, что о вкусах трудно судить по таким мелочам.

— Сэр Элиас очень храбрый рыцарь, — добавила Роуз, награждая Эскила жеманной улыбкой.

Тот ответил ей деликатным поклоном, в котором без труда угадывался легкий флирт. Бартоломью задумался о том, что здесь происходит, и посмотрел на клириков, пытаясь выудить хоть какую-то информацию. Уильям весело смеялся, но причина его веселья, судя по всему, проистекала из чрезмерной серьезности друга Доула. Его лицо было хмурым, как грозовая туча. Означало ли это, что капеллан Доул испытывал какие-то чувства к монахине и страдал от ее предпочтения Эскилу? Но почему же Уильяма так радовали огорчения старого друга?

— Сестра Роуз уже постриглась в монахини, — удовлетворенно объявила Джоан. — Поэтому многие вещи для нее сейчас строго-настрого запрещены, не исключая, разумеется, и храбрых рыцарей.

— Я еще не стала монахиней, — почему-то обиделась Роуз. — Вполне возможно, что не приму постриг. Это будет зависеть от последующих событий.

— В таком случае у вас должно быть отменное чувство выбора профессии, — язвительно заметил Майкл.

— У меня оно есть, — вмешалась старая Полин, все еще тщетно пытаясь оторвать мула от сочной травы. — И это чувство включает в себя солидную дозу послеполуденного отдыха в прохладной комнате незадолго до ужина. Если я не получу эту дозу, то стану очень раздражительной.

— Ты всегда раздражительная, — тяжело вздохнула Роуз. — Приоресса Кристиана поступила жестоко, навязав мне твое общество. Ты весь день только тем и занимаешься, что непрерывно причитаешь и стонешь. Если тебе так неймется, иди домой, а мы с сэром Элиасом отвезем эту тушу в поместье. Возможно, сэр Филипп оставит тебе ноги этого животного на холодец.

— Для него же будет лучше, если он этого не сделает, — самодовольно заявила Полин. — Тем более что он обещал мне заднюю часть туши. Сэр Филипп всегда заставляет меня выезжать на эту ужасную охоту, поскольку любит общаться с тобой, а приоресса ни за что на свете не отпустит тебя одну. Но она все равно должна положить конец этому безобразию.

— Приоресса Кристиана очень боится потерять доброе расположение сэра Филиппа, — пояснила сестра Роуз Майклу, стараясь рассердить старую монахиню откровенными сведениями, которые многие в приорате предпочли бы сохранить в тайне. — Он снабжает приорат яйцами, и она просто не может подвергать риску такой важный источник продовольствия. Она знает, что мое присутствие доставляет ему удовольствие, и поэтому отпускает меня к нему в любое время, когда он попросит.

Сестра Роуз бросила на леди Джоан злобный взгляд, словно хотела убедиться в том, что ее слова рассердили ее в достаточной степени.

И она не ошиблась. Джоан сердито насупилась:

— Я говорила мужу, что не люблю охотиться с монахинями, но он твердит, что приорат нуждается в свежем мясе, которым его обеспечивает сестра Роуз. Это несправедливо, ведь в большинстве случаев сам он не охотится, предпочитая оставлять меня в компании этих тоскливых и скучных монахинь.

— Господи! — тихо проворчал Майкл, наклоняясь к Бартоломью, когда охотники ожесточенно заспорили, нужно ли женщинам свежее мясо, если они почти целый день проводят в молитвах. — Что здесь происходит? Джоан замужем за Лимбери, но совершенно откровенно обожает Эскила. Сестра Роуз тоже без ума от него, но, кажется, оказывает знаки внимания Лимбери. Ничего удивительного, что женщины ненавидят друг друга. Не знаю, кому из них Эскил отдает предпочтение, но капеллан Доул определенно ухаживает за сестрой Роуз.

— А между тем Доул и викарий Уильям тоже не испытывают никаких симпатий друг к другу, — добавил Бартоломью. — Что же до мадам Полин, то она, кажется, ненавидит всех вокруг. Мы попали с тобой на самую настоящую войну.