– В мире есть и более ужасные вещи, дорогая. Но я полагаю, что ты это уже поняла, да?

Снова почувствовав досаду, Морган встала и посмотрела на мать сверху вниз. Ей хотелось сорвать на ней все свои обиды, те, что затмевали добрые чувства.

– Нет, мама, этого я не поняла. Нет ничего страшнее потери ребенка, – холодно ответила она. – А где отец? Я потрясена тем, что он позволил вам приехать сюда.

В глазах матери отразилась боль, но она быстро с ней справилась – сказывалось строгое воспитание, которое она пыталась в свое время привить и Морган.

– Он умер.

– Умер? Когда?

– Семь недель назад.

– Так, значит… – начала Морган, пытаясь найти в своем сердце хоть какие-то чувства – печаль, угрызения совести сожаление, хоть что-нибудь. Но ничего не находила, кроме некоторого облегчения. Отец умер для нее давным-давно. Нет, это неправда. Для нее он никогда по-настоящему и не жил. – Значит, это не мятеж?

Сзади подошел Реджи и ласково положил руку ей на плечо.

– Мы не знали, где ты, Морган. Как же мы могли навестить тебя раньше?

– А сейчас? – спросила она. Ей очень сильно хотелось верить, что они по-прежнему любят ее, что они скучали по ней даже после ее отвратительного поступка. – Вы стали разыскивать меня после смерти отца?

Реджи ответил:

– Когда я стал перебирать бумаги отца после его смерти, то обнаружил среди них письмо от мистера Монтгомери. Выяснив таким образом, где ты живешь, мы тотчас же купили билеты на пароход.

От Уорда? Ошеломленная Морган повернулась к нему. Он стоял рядом с Эми. Та, глядя на него снизу вверх, что-то говорила. Услышав свое имя, он повернул голову, наткнулся на взгляд Морган и робко улыбнулся – так не похоже на столь уверенного в себе капитана.

– Ты писал моему отцу? О чем? Когда?

Уорд замялся. Реджи ответил вместо него:

– Он написал несколько писем. Просил твоей руки. Хоть и поздно, но мы дали ему свое благословение.

Он писал ее семье… Морган растерянно склонила голову набок.

– Ты просил у него разрешения? Но, Уорд, это же было до…

– Давай поговорим об этом позже. Мы собрались здесь для того, чтобы обдумать, как поступить, когда твое дело – и некоторые моменты нашего брака тоже – получит огласку.

– Другими словами, как придержать скандал и свести его до скучных слухов, – добродушно подсказал Ро.

– Морган, любовь моя, – сказал Уорд, кивая на пустое место рядом с ее матерью. – Почему бы тебе не сесть рядом с сыном. Мне кажется, ты скучала по нему.

«Любовь моя»? Сердце подскочило и полетело куда-то. Неужели она все еще его любовь? Или это просто вырвалось по привычке?

– Хорошо.

– Превосходно, – сказал Уорд, усаживаясь рядом с ней. – Прежде всего…

Внезапно дверь в гостиную распахнулась. Взволнованный дворецкий объявил:

– Миссис Сесилия Монтгомери.

В комнату вошла высокая седая женщина в шелковом бледно-лиловом платье. В руках она держала трость, на которую почти не опиралась. Судя по морщинистому лицу, дама была уже очень стара, но живые черные глаза и уверенная походка входили в противоречие с ее возрастом.

– Да, да, здесь все меня знают, во всяком случае, большинство. Уходите, сэр, – заявила она дворецкому, а Эдвард, тревожно распахнув глаза, встал, чтобы поздороваться с ней.

Ро с комически перепуганным лицом тоже встал, прошептав:

– Черт побери!

Эми нахмурилась, а губы Уорда изогнулись в вызывающей улыбке. Морган переводила взгляд с него на старуху и обратно, отмечая сходство глаз, обрамленных длинными ресницами, и решительных подбородков. Монтгомери… его бабушка? О Боже, это и есть его бабушка, единственная женщина в мире, способная запугать Уорда! По ее спине пробежала дрожь.

– Эдвард. Да, рада тебя видеть, молодой человек. Я слышала, ты женился? Это она? Что ж, довольно хорошенькая. Уорд, я приехала повидаться с тобой… Боже мой, это ты, Хатауэй? – Она произносила все это очень быстро, ее рубленая манера говорить превращала каждое слово в резкую команду, и это так отличалось от мягкого ритма Уорда!

– Да, мэм, – низко кланяясь, неохотно ответил Ро.

– И не пытайся ничего изображать передо мной. Я знаю, что у тебя на уме, молодой человек, ничего у тебя не выйдет. А, это Фрэнсис Шеридан? Приятно снова увидеться с тобой, мисс. Как поживает твой брат?

– У него все хорошо, мэм.

– Она больше не Шеридан, миссис Монтгомери, – любезно попытался поправить ее Ро.

Но миссис Монтгомери только нахмурилась:

– Для меня она будет Шеридан до тех пор, пока ты не докажешь, что чего-то стоишь, сэр, и ни секундой меньше.

Она посмотрела на Реджи и леди Уэстборо, потом остановила взгляд на Морган. Под этими внимательными глазами Морган покраснела. Боже, да ведь этот взгляд словно пронизывает ее насквозь и проникает прямо в душу! Душа Морган не в силах этого вынести.

– Это она, Уорд? Тебе следует представить нас друг другу. Почему ты так тянешь? Я воспитывала тебя куда лучше!

– Вы пока еще не дали мне такой возможности, бабушка – спокойно ответил он.

– Что до этого, – отрезала она, – так у тебя было целых девять месяцев, чтобы по всем правилам представить нас друг другу. Когда мы с тобой разговаривали, ты отрицал, что обдумываешь женитьбу. Будь ты честен со мной тогда, мы могли бы все уладить гораздо быстрее. Ты устроил настоящую путаницу, сынок.

– Прошу прощения, мадам, – храбро начал Реджи, – но, насколько я понял, Монт…

– А вы кто такой? Я что, разговариваю с вами? Нет. Вы настолько невоспитанны, что готовы обратиться к даме старше вас на несколько десятков лет, даже не будучи должным образом ей представленным? И нечего хмуриться. Вы не правы и отлично это знаете.

– Это, – произнес Уорд, в суровом голосе которого слышался смех, – мой шурин, лорд Уэстборо, граф Уэстборо.

– А, так вот кто вы такой. Сразу хочу сказать, что титулы меня не впечатляют, особенно если к ним прилагаются такие отвратительные манеры. Надо полагать, вы брат этой девчонки?

Уорд весело вскинул брови.

– Вынужден настаивать, бабушка, чтобы впредь вы воздерживались называть мою жену «девчонка» или, того хуже, «эта девчонка». Это неуважительно.

– Она что, заслужила мое уважение?

– Она заслужила мое. Не сомневаюсь, что для вас этого достаточно.

Морган услышала, как Ро прошептал:

– Вот теперь перед нами сэр капитан, которого мы оба знаем и любим.

– Да, но это мой дом, а не его судно! – шепнул в ответ Эдвард, подталкивая в бок Эми. Та, не дожидаясь дальнейших понуканий, выскочила из комнаты.