Лиам поймал ее запястье и взял в рот ее пальцы. Осторожно схватил зубами кончик мягкой шелковой перчатки и стал стягивать ее с каждого пальца, пока полностью не снял.

Другой рукой он расстегнул брюки, отвлекая ее внимание тем, что взял два ее пальца в рот. Филомена приоткрыла губы, которые блестели от недавнего поцелуя. Глаза затуманились, а веки опустились. Он видел, что она вспомнила, как его язык проскользнул между складками ее плоти точно так же, как сейчас скользнул между ее пальцами.

Когда ее пальцы стали совсем мокрыми, он вынул их изо рта:

– Потрогай меня! – и он опустил ее руку вниз.

Он хотел, чтобы она его узнала, почувствовала, что она с ним делает. Она должна понять, что его мужская сила – не оружие, которое он может применить против нее, а продолжение его желания. Она может держать ее в руке, управлять ею, доставлять им обоим наслаждение, использовать его тело для удовлетворения собственной страсти.

Они оба выдохнули, когда ее рука сомкнулась вокруг его члена, хотя он вскрикнул немного громче. Ласковые пальцы окружили его раздувшееся копье, и она в удивлении подняла на него глаза, но быстро их опустила и начала влажной ладонью исследовать горячую кожу.

Лиам вздрогнул, когда она скользнула пальцем на круглый кончик, а потом вернулась к основанию. Он застонал, наклонил голову к ее шее, проклиная высокий воротник ее платья. Сейчас они должны быть голыми и в полном одиночестве.

Но единственными обнаженными частями был его член и ее рука, ее нежная, мягкая, волшебная рука, которая управляла не только его вожделением, но его сердцем и его проклятой душой. Она – его единственное спасение.

Филомена приподнялась на цыпочки и запечатлела на его губах нежный поцелуй, а когда он попытался поймать ее губами, она отстранилась и, к его изумлению, упала на колени.

Филомена по-прежнему держала в руке его член, когда опустилась. Юбки взлетели вокруг нее и упали на пол, напоминая лужу из темного шелка и кисеи. Она хотела подарить ему то же наслаждение, которое ей подарил он. Хотела, используя рот, донести до него то, что еще не решалась выразить словами. Филомена стремилась сделать этот акт любовным, а не напоминанием о подчинении и унижении.

– Пожалуйста, – прошептала она, закинув голову, чтобы взглянуть на Лиама, – не дергай меня за волосы.

– О, Мена, – простонал он, и его массивная грудь шумно дышала под серым жилетом. – Ты можешь этого не делать… о боже, – выдохнул он, когда она сомкнула губы вокруг его огромного копья.

Все мускулы его тела содрогались от животной потребности. Лиам откинул назад голову, обнажив шею, и слепо потянулся к Филомене, но вовремя остановился и схватил побелевшими от напряжения пальцами молдинг на стене вагона.

Филомена ощутила победительное содрогание, когда все глубже втягивала его крайнюю плоть в теплую внутренность своего рта. Даже в порыве страсти он не забыл о ее просьбе, поэтому она хотела вознаградить его за это. Она медленно вела языком по распухшей головке, радуясь тому, что доставляет ему удовольствие. Он ее привлекал и очаровывал, напоминая неуступчивую скалу, одетую в чистые шелка.

Бешеное биение его сердца отражалось внутри ее рта. У Филомены закружилась голова, ее поразила влажная реакция своего тела. На вкус Лиам был великолепен: соленый и абсолютно мужской. Ее рот наполнился слюной, и она использовала ее, чтобы всосать его член так глубоко, как только могла, а потом вытащить его снова.

Энергичные движения мускулов его живота были видны даже через рубашку и жилет. Ее язык исследовал поверхность члена, обнаруживая сосуды под тонкой гладкой кожей. Она ритмично гладила его рукой, двигала ртом и целовала мокрый конец, дразнила его, полизывая языком и покусывая только губами.

Лиам хрипел, обнажая зубы в безмолвном восторге. Молдинг в его руке сломался. Слова на незнакомом языке срывались с губ, и Филомена не знала, что это было, проклятье или благословение.

С шаловливой улыбкой она немного отстранилась и порадовалась тому, как его бедра двинулись за ней следом, брови поднялись в беззвучной мольбе. Он издал протестующий звук. И она дала ему то, чего он жаждал, взяв его ртом так глубоко, что заныла челюсть. Она спрятала зубы, покрыв их губами, а рукой и ртом проделывала то, что делали ночью их тела. Языком она гладила нижнюю часть его члена, где она обнаружила большую вену и стала на нее нажимать.

Теперь она знала, что это были свирепые ругательства, которые он с хрипом бросал в потолок. Когда ее рука забралась ему в брюки, нащупала пучок темных волос и взвесила на руке всю тяжесть его мужской потенции, его язык растерял все слова, они превратились в стон. Только ее имя сквозь прерывистое дыхание.

Она знала, что он старается не слишком налегать, но невольно его бедра двигались вперед, пробираясь все глубже внутрь ее рта. Она постаралась открыть ему свое горло и задержала дыхание, когда он проник слишком глубоко. Лиам заполнил ее рот отчаянными пульсирующими рывками, становясь все больше и больше, и наконец ее пальцы были не в состоянии его удерживать.

Филомена приготовилась принять его семя, позволить ей соскользнуть в горло в результате великолепных последних рывков, а потом слизнуть то, что не попало внутрь, языком, как котенок. Но тут неожиданно он подхватил ее на руки и поднял.

Его рот впился в ее губы хищным поцелуем, выражая противоречивые чувства. Он собрал в руку ее юбки одним решительным движением, и вдруг она начала падать. Он подхватил ее и мягко опустил на край кушетки.

Лицо Лиама было напряжено, глаза горели, когда он одним махом стащил с нее панталоны и грубо раздвинул ноги, полностью обнажив самую интимную часть. Затем он заполнил расстояние между ее ногами своим тяжелым и твердым телом. И не успела Филомена ахнуть, как почувствовала тупое настойчивое давление внутри влажного тайного отверстия. Он вошел в него длинным упругим движением. После ночи любви Филомена чувствовала там небольшую боль, тем не менее она встретила его с наслаждением.

Ее плоть, окружившая его твердый член, была мягкой и слегка опухшей. Его глаза сверкали от страсти, но он вышел из нее и взял ее снова, на этот раз проникнув так глубоко, что она почувствовала странное ощущение около позвоночника. Теперь Лиам старался удовлетворить ее, совершая круговые движения, а не рывки. Казалось, он не хочет выходить из нее, покидать ее тепло даже на секунду.

Филомена точно так же жаждала близости, поэтому потянулась и достала до его могучих плеч, чтобы привлечь к себе. Но он воспротивился и нежно нажал рукой на ее грудь, чтобы она расслабилась и откинулась на подушки кушетки.

Чтобы Филомене не было больно, он поднес мизинец к ее рту, погрузил его внутрь и провел по языку. Собрав там некоторое количество слюны, он поднес свой палец туда, где в рыжих завитках между ее широко расставленными ногами пряталось ее женское отверстие.

Филомена дернулась, когда грубая кожа, ставшая скользкой от влаги, стала двигаться внутри кругами, вызывая болезненные ощущения. Она закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Беспомощно распростертая под его большим пульсирующим телом, не в состоянии двигаться в его ритме, ей было позволено только принять его и покориться.