Они уже были у самых врат – время в стране Смерти идет не так, как в мире живых. Если ты хочешь куда-то прийти, ты просто идешь и вдруг оказываешься прямо у своей цели. Нужно только очень желать там оказаться, и все.

– Зайдем? – равнодушно поинтересовался у друга Анин.

– Да, – с замиранием сердца ответил тот.

Они неспешно прошли по нижнему двору, миновав остов колодца, засыпанного землей. Двери амбаров и кузниц были широко открыты, словно приглашая войти. Но зачем им туда, если внутренние ворота замка распахнуты настежь? Некроманты, не сворачивая, прошли через потрескавшуюся, грозящую в любой момент обвалиться арку, сделали еще несколько шагов по засыпанному сажей двору и остановились прямо напротив громады Школы Меча Златоокого Льва. Тяжелые кованые двери рухнули от времени и лежали мертвыми стражами у подножия.

– Нам сюда, – не сомневаясь, произнес Дориан.

Анин пожал плечами и вошел первым. Впереди взору некроманта открылась широкая галерея с уходящими вверх лестницами по обеим сторонам. Грешный, не раздумывая, шагнул на одну из них и только тогда обернулся:

– Дориан?

Сумеречного нигде не было видно. Когда же он успел пройти мимо? Или, может быть, остался снаружи? Нет, его друг не из тех, кто пасует перед чем-то, да и не видно его у входа. Значит, все же вошел.

– Дориан! Ты где?! – Грешный направился наверх.

Поднявшись по стершимся ступеням винтовой лестницы, он оказался в большом зале, из которого уходило в разные стороны множество коридоров. Пыль и запустение царили здесь – старые выцветшие гобелены обвисли на стенах, ржавые доспехи были свалены в углах, обрушившиеся статуи потеряли весь свой величественный облик. Потолок изошел трещинами, а кое-где и осыпался, через пустые глазницы стрельчатых окон едва пробивался зловещий закат. Тишина стояла такая, что мертвецу в могиле не снилась – совсем никаких звуков, лишь звон гнетущей пустоты в ушах.

И тут некромант вздрогнул. Словно из глубокого колодца, до него долетел далекий, гулкий и очень знакомый голос. Не раздумывая ни секунды, Анин бросился в ту сторону, откуда раздавалось эхо. Мимо проносились просторные помещения, когда-то служившие для обучения молодых аманиров, ныне заставленные пустыми и пугающими костяками доспехов, мелькали ответвления галерей с выбитыми окнами и обвалившимися кровлями, мраморные плиты пола густо устилал серый пепел, поднимавшийся высоко в воздух там, где по ним пробегал бледный человек в вороньем плаще. Скрежет металла о камень гулко разлетался по тонущим в сумраке коридорам. Каждый шаг некроманта отдавался невыносимой болью в его жутко скрюченных под латными башмаками птичьих пальцах.

– Дориан!

Друг не отзывался. А голос звучал уже совсем близко – за дверью напротив. Остроносый некромант на мгновение задержался перед створками со стершейся позолотой, затем распахнул их. Открывшееся ему помещение было большим и когда-то, несомненно, прекрасным. Из многочисленных стрельчатых окон лился кровавый свет. Величественные своды уходили высоко вверх, теряясь во тьме, почерневшие резные колонны шли вдоль затянутых сажей стен необъятного зала, в центре которого когда-то располагался алтарь, а ныне – отколотый камень. Капелла Льва! Ну конечно же…

Перед треснувшим алтарем на коленях стоял человек в темных латах, с двумя мечами в ножнах за спиной. Крестовидные гарды сверкали золотом. Он что-то говорил, и слова его разлетались эхом по необъятному залу. Анин прислушался.

– …и кровию своею, и телом своим, и житием своим клянусь… в сердце своем навеки хранить священный завет… и не предавать братьев своих ни в помыслах, ни в делах… и разить врагов ордена своего без страха и без пощады… идти святым путем, очерченным Великим Львом…

Некромант в вороньем плаще, гремя башмаками, подошел сзади и устало положил руку на плечо бывшего командора Льва. Тот вздрогнул и резко обернулся, уставившись непонимающим взором в кажущуюся такой нереальной фигуру друга.

– Пойдем, брат. Все это давно ушло. Ты не аманир, и это не твое посвящение. Всего этого нет больше, – тихо сказал ему Анин.

Дориан Райкок, некромант и паладин, поднялся. В глазах его застыло яростное нежелание смириться с тем, что все старые клятвы давно уже осыпались прахом, их попросту не стало, потому что не осталось того, кто когда-то давал их.

В огне Град Харлейва, ликуют враги.

Ведь князь его пал на просторах степи.

Но враг не получит ни стен, ни вина.

Уйдет восвояси, как было всегда!

Ведь бьется Хедвига у стен за троих:

Мечами и стрелами орков разит.

Княгиня взывает войска за собой,

И бой рядом с нею – славнейший бой!

Древняя Дайканская Сага

20 июня 652 года.

Графство Дайканское и Онернское.

Восточный Дайкан

Земля была суха и истрескана. Быть ей таковой оставалось совсем недолго, ведь солнце так и не пробилось с рассветом сквозь грозовые тучи. Все чувствовали, что скоро зарядит сильнейший ливень, и в небе порой уже можно было услышать далекие грозовые раскаты.

Внизу же, под черными сдавленными облаками, на огромном, изрытом копытами поле сошлись в жуткой схватке две могучие армии. Заливисто пели трубы, гремело железо и ржали кони. Кто-то полнился угрюмостью и страхом, оттого что у него в ушах застыли крики и хрипы умирающих, безумный вой чудовищ и проклятия врагам. Кто-то молил бога, прощаясь с жизнью, и ему ревели в лицо, обдавая кипящей багровой пеной, текущей из пасти…

Одержимый конь Проклятых выскочил навстречу скрытому попоной и латами боевому коню одного из орденских паладинов. Неживой всадник в старых имперских латах взмахнул ржавым гладиусом, но рыцарь умело парировал удар своим длинным прямым клинком – в воздухе лязгнула сталь. Развернув коня, паладин тут же ударил вновь – мертвец вывалился из седла, под подкованными копытами хрустнули кости. Ребра сломались, череп был раскрошен в пыль. Но оставшись без наездника, одержимый скакун вовсе не бросился прочь; напротив, развернулся мордой к врагу. Страшный оскал окровавленных клыков жуткой, совсем не похожей на лошадиную, пасти заставил человека содрогнуться от ужаса. Тяжелый меч взлетел, чтобы с размаху опуститься на кошмарную, лоснящуюся смоляным блеском шею, но удар, неожиданно для рыцаря, ушел в пустоту – зверь с невероятной скоростью отскочил в сторону. Человек даже не успел удивиться, когда огромный черный монстр клацнул двухфутовыми клыками и сомкнул челюсти на закованной в сталь налобника морде его скакуна. Чудовище резко дернуло пастью. Латы оказались с легкостью прокушены, а вся передняя часть конской головы была безжалостно оторвана. Бедная лошадь не успела даже взбрыкнуть, только кровавая полоса осталась на том месте, где раньше была морда. Всю плоть вместе с куском черепа будто начисто слизнуло проклятое чудовище. Клыки одержимого коня сошлись в жутком движении, пережевывая вражеское мясо, послышались хруст и скрежет – то измельчались череп и кусок стального налобника: монстру было не важно, что именно исчезало в его пасти: металл или же мясо – в изуродованном темной магией желудке все переварится. Лишенная доброй половины головы лошадь покачнулась и на подогнутых ногах свалилась на землю. Рыцарь не шевелился, придавленный тяжелым боком своего животного.