Вот и проход из бухты. Оборонительные сооружения были построены тут с таким расчетом, что из порта корабли могли выходить только по одному. С двух сторон узкого канала на дне лежали наваленные исполинские камни, и перед подводной стеной, там, где еще было видно песчаное дно, судну требовалось совершить последний бросок.

Нужно было уловить точный миг, ведь чуть замедли кормчий команду, или, наоборот, дай ее чуть раньше, весла разобьются об искусственную отмель. Риф передал штурвал своему помощнику Дуэну и сбежал с юта по трапу на главную палубу. Ловко маневрируя между открытыми люками, обогнул мачту и располагавшийся подле нее «птичник» и по трапу взлетел на надстройку бака. Встал на носу, облокотившись на основание резной фигуры змея, и начал вглядываться в полуденное лазурное море чуть впереди. Форштевень, подобно ножу, разрывал морскую гладь, а в пятнадцати ярдах с двух сторон уже виднелись подводные камни.

– Готовься!

Команда затаила дыхание, кормчий напрягся, будто готовый к спуску болта самострел, и закричал:

– Рывок!

В тот же миг приказ повторил и боцман Гор, стоящий подле люка на палубе. Чернокожие гребцы даже привстали со скамей в гигантском размахе – отвели рукоятки весел вперед, на максимально возможное расстояние, позволенное уключинами, и через секунду все, как один, резко опустились на скамьи, со всей силы вонзив весла в море. Корабль рванулся с такой скоростью, что Логнир, не ожидавший этого, покачнулся и, едва не упав, схватился за крюк, торчащий из борта. Легковесный гоблин Гарк так и вовсе покатился по палубе, ругаясь и поминая Бансрота.

Этот чудовищный гребок подтолкнул судно к чернеющим в воде камням…

– Суши?!

Двадцать гребцов одновременно вскинули весла вверх. Судно пролетело между подводными камнями и, наконец, вырвалось из бухты.

Кормчий облегченно вздохнул.

– Ставь паруса!

Ловкие матросы карабкались по вантам наверх. Отцепляли от реи ремни, которые держали паруса, а стоящие в это время на палубе подбирали длинные канаты-шкоты и закрепляли их, споро обвязывая вокруг двурогих «уток». Парус распустился и, наполненный попутным ветром, понес корабль дальше в море.

Дуэн с силой крутанул штурвал, и боевой корсарский «дракон» по имени «Морской Змей» устремился на юг.

* * *

Графство Орлонское.

В пяти милях западнее тракта на Элагон. Замок Нест

Звон клинков заполнил собой уже весь внутренний двор замка. Слуги и прочая челядь выглядывали изо всех окон, с интересом наблюдая за происходящим. Конюхи стояли подле сеновала, а солдаты на стенах позабыли о своих обязанностях. Детишки потрясали деревянными мечами, а женщины перешептывались, обсуждая красавцев-дуэлянтов. Даже толстый монах вышел из дверей часовни, заинтересовавшись поединком.

Все началось с того, что молодой рыцарь вернулся в замок и увидел большую красную карету, стоящую во дворе. На козлах сидели два невзрачных типа: горбун и высокий худой хлыщ, а на дверцах был изображен незнакомый герб: меч, кубок и сердце. Подле колодца гуляла его дама, горячо любимая им графиня. Возле нее увивался незнакомый красивый мужчина, судя по одеждам, весьма богатый, в отличие от глядящего на эту пару с гневом и болью в глазах бедного рыцаря. Незнакомец был облачен в дорогой алый плащ с зубчатой пелериной и златотканый бархатный камзол того же цвета. Он кружил вокруг его графини, будто назойливый комар, которого никак не отогнать, который все жаждет впиться своим хоботком в тело и высосать из него всю кровь. Но ужаснее всего было то, что его невеста не отмахивалась от негодяя – о нет! – она, напротив, счастливо улыбалась и протягивала ему ручки для поцелуев.

Больше чужих притязаний на его невесту обманутый и слишком неуверенный в себе жених боялся того, что она выберет не его, что предаст его искренние чувства, оставив его разбитое сердце на растерзание мук одиночества. И, кажется, в этом он был прав… его любимая ускользала, словно полупрозрачная кладбищенская баньши, утекающая по ветру прочь с первыми лучами рассвета.

– Вы оскорбили честь моей невесты, сэр рыцарь! – громким криком прервал он эту их идиллию.

Его соперник в борьбе за дамское сердце повернулся к нему и окинул презрительным взглядом. Ну еще бы, что ему мог сделать этот мальчишка в простом белом плаще?

Жених сорвал грубую кожаную перчатку и швырнул ее под ноги коварному соблазнителю:

– Я, сэр Бриан де Мадан, посвященный паладин ордена Священного Пламени, вызываю вас на поединок из-за нанесения оскорбления леди Руитхерн Саммерс, племяннице светлого графа Орлонского!

– Да будет так, – усмехнулся незнакомец.

И дернул золоченую нить, держащую плащ на его плечах. Тяжелый алый бархат с шелестом опустился на землю, его тут же поспешил подобрать слуга, высокий худой тип неприятной наружности, соскочивший с передка кареты. Также он принял и камзол господина. Соперник сэра де Мадана в сердечных делах остался в белой шелковой рубахе с широкими рукавами и длинным подолом, спускающимся до колен.

– Я, сэр Арсен Маклинг, принимаю ваш вызов, сударь!

Он обнажил красивый меч с золотой рукоятью и гардой, напоминающей сеть ребер, что защищала руку владельца этого чудесного оружия…

Вот так и случилось, что два рыцаря носились по внутреннему двору, обмениваясь ударами, атакуя и обороняясь. Поединок затянул их в главную башню, высокое круглое сооружение.

– Весьма недурно! Магистр де Нот хорошо учит своих аманиров![15]– выдохнул Арсен, вспрыгивая на ступеньку выше и нанося удар с лету.

– Все верно, – пыхтя и отбиваясь мечом, согласился парень. – А вы где учились драться?

– Орден Руки и Меча, – честно признался некромант.

– Не может быть! – воскликнул рыцарь, совершая длинный продольный выпад снизу вверх, кинжал в это время прочерчивал дугу.

– Еще как может, – усмехнулся Кровавое Веретено и нанес противнику секущий удар по плечу. Сэр де Мадан ловко отразил его кинжалом, а его меч сам устремился в полет.

Бойцы скользили по ступенькам, прижимались к холодному камню стен, вертелись, уклоняясь от ударов, подчас спускались вниз, но больше поднимались. Винтом закрученная лестница вывела на чердак. Бой продолжался в запыленной комнатушке, заставленной различным старьем. Воздух наполнился серой пеленой, проникающей в глаза, рот, мешающей видеть и метко наносить удары. Арсен ногой выбил окно и выбрался через него на крышу башни. Крыша сходилась здесь конусом, но стоять было можно, хотя сохранять равновесие казалось затруднительным – вся кровля напоминала остроконечную шляпу какого-нибудь мага: с широкими полями и высокой конусообразной тульей. Под сапогами зашелестели куски черепицы, они отделялись от кровли и падали во двор.