Сотник ссутулился, пытаясь скрыть солдатскую выправку.

– Эгей, Риф, старый бродяга по волнам! – в тон кормчему ответил трактирщик. – Попутный ли ветер надувал твои паруса?

По довольному выражению широкого лица кормчего можно было судить, что очень даже попутный.

– С добычей идем, друг, – бросил он и повернулся к своим ребятам, которые уже заканчивали швартовать судно.

Моряки перебросили трап и начали сбегать на деревянный настил причала.

– Гор, проследи, чтобы никто не отлынивал, – приказал могучему широкоплечему боцману капитан. – Пора освободить трюмы! Глянь, как «змей» в воду просел! Будто после сытого обеда… хе-хе…

– Будет исполнено, – хрипло прорычал чернокожий гигант.

– Держи – твоя доля! – Спустившийся вслед за своими моряками кормчий протянул Илдизу тяжелый холщовый мешочек, встряхнул его пару раз – брякнуло золото. – Я согласен с тобой, что новые башенки, стоящие на побережье Таласского герцогства, весьма красивы. Но еще более красивые с них летят стрелы и ядра. Если бы ты меня не предупредил, мы точно сейчас кормили бы своими телами морских чудовищ.

Только теперь Логниру удалось как следует рассмотреть вольного капитана. Рыжие волосы были сплетены в хвост, как у кормчего «Гнева Тайдерра» Джима Райфена, чтоб он сел на мель. Такие же круглые серьги – должно быть, это являлось обязательной частью экипировки местных удальцов – подрагивали в такт шагам. Только лицо его ну нисколько не хотело походить на бандитскую райфеновскую рожу – у Рифа были широкие скулы и волевой взгляд голубых глаз; веселая улыбка скрашивала его лик, делая почти незаметными старые боевые шрамы и неглубокие морщины.

Облачен Риф был в белую рубаху с широкими рукавами, скрепленными у запястий кожаными наручами-манжетами; черные штаны были заправлены в остроносые сапоги с пряжками; за поясом торчали три коротких кинжала.

Илдиз не стал протягивать руку за мешком:

– Оставь золото себе, господин кормчий.

Рыжий капитан даже рот разинул от удивления.

– Ты что, отказываешься от своей доли, дружище?

– Кто сказал, что я отказываюсь от части добычи? – Илдиз повернулся к Логниру: – Я такое говорил? – И, не дожидаясь ответа, опять обратился к капитану черного корабля: – За свою услугу я возьму плату другой услугой.

Капитан нахмурил рыжие брови:

– Смотря что это за услуга.

Илдиз положил руку на плечо Логниру.

– Нужно сопроводить этого воина и его отряд в одно отдаленное место.

– С солдатами королевской армии у свободных корсаров не может быть общих дел… – начал было кормчий заученную фразу пиратского кодекса, но Илдиз его перебил:

– Послушай, друг, я когда-то тебя подводил? Молчишь?! Послушай, я Логниру доверяю, как себе.

Кормчий хмыкнул – не очень удачное сравнение.

– Ладно. Логнир, да? Проходи на борт, пока разгружаемся, потолкуем о твоем деле.

Трактирщик сложил руки на груди и с улыбкой смотрел на рыжеволосого капитана. А тот уже с трапа воскликнул:

– Ты мой должник, Илдиз!

– Нет, Риф, – это ты мой должник… – пробормотал себе под нос старик Тагур и направился в город.

Наступил полдень. Корабль скоро должен был отчаливать, и воины Логнира по одному поднимались, осторожно ступая по шаткому трапу, на борт «дракона». Узенькая доска сходен все время прогибалась под ногами и издавала почти что треск, едва ли не ломаясь. Солдаты шагали, будто по тонкому льду, а корсары лишь посмеивались. Вскоре все пассажиры оказались на борту. Нужно было быть моряком, чтобы нормально ходить по палубе, ни за что не цепляясь. Под ноги вечно лезли рымы (металлические кольца для закрепления канатов), какие-то торчащие кверху скобы норовили вонзиться в сапоги, множество запасных и рабочих снастей свисало с реи к бортам.

Каждый из товарищей капитана Арвеста нес на плечах большой мешок с доспехами, оружием и припасами. Бывшие защитники границ Ронстрада, огибая мачту и пристройку подле нее, откуда раздавалось кудахтанье птиц, спускались по трапу под палубу, где располагались скамьи гребцов, а оттуда еще ниже – в трюм, куда заносили свои мешки. Со всех концов корабля, даже с верхушки мачты, они все время ловили на себе косые взгляды членов команды, и было видно, что только суровый наказ капитана не давал корсарам вонзить кинжалы во внезапно появившихся пассажиров.

А кормчий и Логнир в это время пребывали на надстройке юта. Здесь, в кормовой части судна, словно игла в небо, торчала стройная бизань-мачта, располагался штурвал и стояли три большие баллисты. Это еще если не считать паутины такелажа и различных незнакомых «сухопутной крысе» Логниру приспособлений и блоков.

– Я всегда думал, что в Ронстраде с мореплаванием плохо, – говорил бывший сотник, пугаясь каждый раз, когда мачта громко скрипела, будто бы грозя в любую минуту подломиться и рухнуть на голову.

Гарк тем временем лазил по палубе, все вынюхивая и высматривая и суя свои кривые пальцы куда только можно.

– Ронстрад и Сар-Итиад – две разные «кошки», как говорят среди корсаров, – усмехнулся Риф и подошел к борту, глядя, как его матросы заканчивают погрузку. – Наши друзья, морские вожди орков, многому нас научили. Так ты говоришь, что больше не служишь трону?

– Мою заставу уничтожили эльфы, в Гортене такое творится, что никому нет дела до бывшего сотника, теперь я брошен в лапы, точнее, как вы говорите, волны судьбы.

– И ты утверждаешь, что в твоем мифическом Тириахаде лежат немыслимые сокровища?

– Да, но на всякий случай нужно подготовиться – возможно, придется силой забирать добычу.

– Говоришь, как истинный корсар! – задорно рявкнул Риф и проорал вниз, на главную палубу: – Закончить погрузку! Отваливаем!

Кормчий подал знак, и моряки, отдав швартовы, приняли деревянный трап на борт. В их руках появились длинные шесты, что назывались отпорными крюками, которыми они начали отталкивать судно от причала. Громадина качнулась и медленно отползла от пристани.

Свои места на скамьях под палубой заняли чернокожие гиганты-гребцы. Логнир Арвест никогда не видел раньше таких людей, хотя и слыхал, что они существуют, – поэтому смотрел на них во все глаза. Огромные и широкоплечие, облаченные в полотняные безрукавки и совершенно лысые, со злобными сморщенными лицами, они могли нагнать ужаса, но только на тех, кому не приходилось полжизни убивать так похожих на них орков. Весла с двух бортов одновременно ударились в море и слитными движениями вспенили воду вокруг судна. Гребцы приноровились к темпу со второго взмаха – загребной, по которому все равнялись, не зря ел свой хлеб… или человечину – что там у них в ходу? Два десятка весел длинными рывками толкали корабль прочь от причалов. Выйдя на середину гавани, корабль стал разворачиваться носом к выходу из залива: весла левого борта врезались в море, в то время как весла правого усиленно начали грести. Весь шум припортового рынка остался далеко на берегу, и теперь раздавались только плеск волн о черные борта, скрежет дерева и громкие слитные выдохи двадцати гребцов.