У других было такое же положение.

Возникала парадоксальная ситуация: в формате боя деньгам не было места. Пачка патронов, граната или ИПП в этом плане были сейчас тысячекратно ценней.

Поэтому брали именно патроны и перевязку, а на деньги просто забили.

В общем-то, по большому счёту никакой проблемы в этом не было. Если мы выживем, деньги ведь всё равно наши, можно вернуться и всё забрать. А не выживем — деньги нам будут уже не нужны. Вот такая простая философия войны.

Но вынужден констатировать: вот вам факт… Хм… У меня впервые в жизни не нашлось места для денег!!!

Запомните этот момент, мои дорогие вменяемые сограждане. Если я где-нибудь в теплой компании скажу, что у нас было полста тонн баксов и мы их бросили, потому что у нас элементарно не нашлось для них места…

Вы будете знать, что это вовсе не шутка.

В школьном рюкзачке Спартак обнаружил несколько специальных приспособлений: наладонник, сопряженный с пультом, двухметровый обрез тончайшей материи с каким-то металлическим напылением и занятный девайс, похожий на фен, с длинным носиком и раструбом на конце.

Спартак наскоро вскрыл странное приспособление, рассмотрел, присвистнул и опять закрыл, замотав изолентой (болтик улетел под платформу, искать было недосуг).

— И что это? — с любопытством уточнил Юра.

— Импульсная пушка, — пояснил Спартак. — Испускает направленный электромагнитный импульс, который гасит приборы. Самопал, калибровки нет, но судя по всему, твой Мастер камеры глушил именно этой штукой, так что действует как надо.

— Отлично! — обрадовался Стёпа. — Возьми с собой, в шлюзе и на лифтовой площадке камеры выключишь.

В пять минут мы не уложились, потому что Спартаку и Комиссарову ещё нужно было прибарахлиться.

Когда Комиссаров переодевался, пришлось ему помогать: бинты свалялись, заскорузлая от пота футболка прилипла к одной из ран, и каждое движение причиняло невыносимую боль. Так что это было ещё то испытание. Комиссаров стонал, стиснув зубы, но терпел.

Крепкий мужик. Я бы так не смог, орал бы тут как резаный.

Кстати, Комиссаров — самый габаритный из нас, так что ему пришлось надевать форму командира конвоя, а она почему-то оказалась насквозь пропитана кровью. Это было ещё одно испытание (на одежде, что досталась Спартаку, крови было совсем немного), но и его наш богатырь выдержал с честью.

Трудно было поверить, что несколько часов назад этот мужественный человек вел себя как новобранец в первом бою, был абсолютно невменяем и скулил на коленях над трупами своих поверженных солдат.

Вывод: человек в принципе привыкает ко всему. Главное, чтобы в нём был стержень и определенный потенциал, а остальное приложится.

Наконец всё было готово.

На передней площадке первого мотовоза встали Юра, Ева и Комиссаров: напомню, по габаритам он был как раз под стать командиру конвоя, в слепящем свете фар не сразу и выкупят, что чужой.

Юра был дополнительным фактором для ложного опознания. По фигуре он смахивал на своего Мастера, так что если среди встречающих есть люди, которые знают нашего мелкого врага, они могут счастливо обмануться, подарив нам несколько спасительных секунд для внезапной атаки. Кроме того, Юра помнил ряд типичных выражений своего Мастера и при случае мог запросто ответить на какой-нибудь обиходный опознавательный вопрос, если до этого дойдёт.

Но главным «успокаивающим фактором» была Ева. Женский силуэт на передней площадке — это лучший опознавательный знак для встречающих.

Стёпа, Спартак и я спрятались в кабине первого мотовоза. Петрович управлял вторым мотовозом, а пленный инженер третьим. Инженер обещал вести себя прилично, но на всякий случай его предупредили: всё сделаешь правильно — денег возьмёшь, сколько сможешь унести. Альтернатива: одно неверное движение — пуля в лоб.

— Поехали! — скомандовал Стёпа.

— Поехали, — подтвердил Спартак, запуская двигатель.

— Уважаемые пассажиры, от первой и единственной платформы отправляется поезд с баблом! — гнусаво заорал Юра, зажав нос. — Следующая остановка — станция с диверсантами!!!

Юра нервничал.

Все остальные — тоже, и я в том числе.

Бог его знает, что нас ждёт на этой последней станции…

Сначала Ковров заехал к волчатам.

Палыч и Шота с комфортом обосновались в диспетчерской портового контейнерного двора, к моменту прибытия генерала уже завершили все подготовительные мероприятия и пили чай с бутербродами.

Чайник был местный, так же как заварка, сахар, печенье и бутерброды. Всё это принадлежало диспетчеру и было конфисковано в качестве трофея.

На сегодня все работы закончены, вон, на стене график висит, дежурный диспетчер не нужен, поэтому он мертв.

Двое охранников из сторожки тоже не нужны, Палыч и Шота сами за всем присмотрят. Так что охранники в брезенте, вон в том контейнере, вместе с диспетчером.

Нет-нет, никаких зверств и садизма, просто голая целесообразность. За весь вечер и ночь сюда больше никто не придёт, а если людей оставить в живых и повязать, нужно выделять для них охрану и специальное место для содержания. Кроме того, есть риск, что удерут. Так что проще всего на ноль, как и приказал генерал.

Как говорится: ничего личного, просто так удобнее.

На длинном узком столе и просто на полу диспетчерской будки был разложен арсенал: две снайперские винтовки, пулемет ПК, резерв для ближнего боя — два МП-5 и боекомплект ко всему «железу». Плюс ко всему на поясах у волчат были пистолеты «Глок-18» и боевые ножи.

Генерал придирчиво осмотрел окрестности.

Диспетчерская будка возвышалась над забором, отсюда открывался великолепный обзор на триста шестьдесят градусов, причал и вся прилегающая акватория в радиусе видимости были как на ладони.

Прямо на восток, в двухстах метрах — погрузочная площадка и отвлекающий сухогруз у причала. Чуть ближе — трёхпалубный прогулочный теплоход «Сектор Газа».

Вот он, основной секрет всей операции: на нём-то как раз и поплывут денежки.

Если в самый неподходящий момент подскочит Забиякин со спецназом, Палыч и Шота прикроют погрузочную команду. С такой позиции и с таким арсеналом они могут быстро положить целую роту.

— Хорошо устроились, молодцы, — похвалил генерал. — Конвертик вскрыли?

— Вскрыли, прочитали, зарядили, — доложил Палыч. — Вот пульт.

В конверте была инструкция по персональной работе.

Возле прогулочного теплохода, у кормы и у носа, покачивались два быстроходных катера. Третий катер, поменьше, висел на шлюп-балке на самом теплоходе, в готовности к спуску. Палыч с Шотой поместили на все три катера заранее приготовленные мощные взрывные устройства.