Поэтому, когда вскоре после рассвета 30 июля с лежавшего в дрейфе западнее острова Такошима «Налима», занятого пополнением заряда аккумуляторов, обнаружили спешащие в залив Сазаура японские пароходы, он решил, что намечается отправка большого конвоя. Поскольку зарядку уже почти закончили, двинулись к острову Макура, обычному месту сбора японских пароходов. Он был рядом с выходом из Сасебского залива, так что эта позиция позволяла контролировать все основные маршруты с малыми шансами кого-то упустить.

«Налим» оказался сейчас один на позиции у Сасебо, так как вторая лодка, «Дельфин», еще не вернулась с ночной встречи с миноносцами связи и обеспечения (не состоявшейся по причине начала операции, из-за чего «Дельфин», прождав всю ночь, запаздывал с возвращением). Белкин решил выяснить, что затеяли японцы. Но продвижению мешали небольшие пароходы и шхуны, шедшие теперь с запада сплошным потоком. Из-за них приходилось все время передвигаться в подводном положении. Заряд аккумуляторов постепенно таял, а дышать становилось все труднее.

Наконец, когда поток судов иссяк, всплыли на поверхность и тут же увидели справа по носу мачты сразу нескольких крупных кораблей. Начав к ним приближаться, вскоре обнаружили еще одну группу больших паровых судов, скорее всего военных, немного западнее первой, шедшей от острова Куро. Но разглядеть, кто это, снова не удалось, так как с той же стороны появился миноносец.

Не имея сведений о возможном появлении в этом районе наших кораблей, Белкин приказал погружаться и продолжать сближение уже в подводном положении, рассчитывая атаковать, если представится возможность. Идя на перископной глубине, долго не могли возобновить контакт. Но когда уже решили, что цель потеряна, услышали звуки взрывов где-то впереди по курсу, а вскоре снова разглядели и мачты.

Из-за дождя видимость в перископ была отвратительной. К тому же лодка несколько отклонилась от курса и уже явно не успевала занять позицию для атаки. Взрывы на воде теперь слышались постоянно, и этот звук приближался. Вероятно, в районе обнаруженных целей шел бой. Опасаясь появления миноносца, не слышного теперь для подлодки, из-за усилившейся канонады наверху на поверхность пока не поднимались.

При очередном подвсплытии в перископ хотя и плохо, но стали видны уже и верхушки труб обнаруженных недавно судов, но их корпуса и надстройки все еще не просматривались из-за остатков дымки, державшейся над самой поверхностью воды. По комбинации труб на японцев это было непохоже. Столько двухтрубных кораблей в одном строю у них быть не могло. Но через оптику перископа вполне могли и напутать из-за погоды.

Хотели было попробовать осмотреться с поверхности, но в этот момент по характерному звуку определили появление нескольких небольших паровых судов между кораблями, к которым приближались, и лодкой, что снова остановило от всплытия.

Тем временем звуки разрывов снарядов на воде стали слышны совершенно отчетливо, как и тяжелый глухой гул, вероятно, от собственных залпов обнаруженных кораблей. Теряясь в догадках, Белкин и его минный офицер пришли к выводу, что японцы затеяли какие-то артиллерийские учения, возможно с участием батарей.

При очередном подъеме перископа было отмечено, что мачты крупных судов начинают ворочать к северу. Лодка двинулась им наперерез, рассчитывая успеть атаковать хотя бы замыкавшие колонну корабли. Спустя четыре минуты в просвете дымки, к огромному удивлению, удалось разглядеть, что одним из больших судов, к которым сейчас приближались, является наш броненосец береговой обороны типа «Ушаков».

Немедленно попытались всплыть, чтобы связаться с ним, но тотчас были загнаны обратно под воду его скорострелками. Уйдя на восемь метров, отвернули западнее и, переждав вызванную своим появлением стрельбу, всплыли в позиционное положение. Через иллюминаторы рубки командир разглядел часть нашей эскадры, явно ведущей бой с крепостью. Лодку, отбежавшую под водой подальше, с нее пока не видели и топить не собирались. Удостоверившись в этом, высунувшись из рубочного люка, он дал сигнал ракетами, что имеет сообщение для адмирала. В ответ снова начали стрелять, но это прекратилось еще до того, как успели погрузиться.

Белкин, уже задраивая рубочный люк изнутри, даже смог разобрать через иллюминаторы мигание фонаря с одного из больших броненосцев, с приказом назвать себя. Поскольку обстрел быстро кончился, он дал «отбой» погружению, а сам поднялся на рубку с ратьером и приступил к переговорам с флагманом, оба мостика которого все время мигали всем, чем могли, во все стороны. Затем, подойдя к «Орлу», передал на него карту, составленную предыдущей парой лодок, разведовавших японское судоходство у Сасебо, и дополненной за последние трое суток уже «Дельфином» и «Налимом».

* * *

Из полученных от подводников сведений Рожественский теперь знал, что севернее банки Араидаси и другой, меньшей, что рядом с ней, мин нет, так как там вчера спокойно ходили японцы даже на больших пароходах. Вероятность управляемого с берега крепостного минного поля была так же мала, поэтому русские броненосцы получили серьезное преимущество. Они теперь могли дать нормальный ход и уклоняться от японских залпов.

Немедленно с «Орла» передали на «Ушакова» приказ для Иессена подавить батарею на мысе Осаки, уже серьезно досаждавшую тральщикам. Также семафором сообщили, что от банок против входа в Сасебский залив в направлении залива Сазаура мин нет, дав «добро» на свободное маневрирование и выбор боевого курса по своему усмотрению.

К этому времени флагман Иессена без приказа уже пристрелялся по этой батарее, так как с него лучше, чем со всех остальных, видели, как несладко приходилось тральщикам под практически безнаказанным огнем крепости. Один из прорывателей уже получил попадание и явно с трудом мог управляться, а две миноноски травили пар, вероятно пострадав от осколков все время рвущихся вокруг них снарядов, но пока держали место в строю.

Приказ командующего застал головной броненосец в момент начала правого разворота на второй боевой галс. Шедший следом за ним «Сенявин» еще не начал правую циркуляцию, поэтому вместо того, чтобы вслед за головным положить право руля, Йессен приказал ему ворочать влево, привести батарею себе на правый траверз и начать громить ее бортовым огнем. Следом за «Сенявиным» «Генерал-адмирал Апраксин» также повернул на северо-запад, к южной оконечности Такошимы, возобновив огонь правым бортом.

Только «Ушаков», заканчивая некстати начатый маневр, задержался с началом обстрела. Ему пришлось задробить стрельбу, пока, увеличив ход и обогнав прорыватели и медленно ползущие перед ними мимноноски по внешней дуге их разворота, он не описал полную циркуляцию вправо и также лег на новый боевой курс.

Такое сложное раздельное маневрирование отряда малых броненосцев позволило не допустить сбивания в кучу перед колонной Рожественского и неизбежной при этом заминки, дав одновременно возможность большим броненосцам также сразу увеличить скорость и начать свой разворот. Правда, на время вывело флагман Иессена из боя. Только разойдясь на встречных курсах левыми бортами с последовательно ворочавшими вправо «Орлом» и «Бородино» и встав в хвосте колонны своего отряда, «Ушаков» смог наконец снова стрелять.