— Алевтина, давайте не будем морочить друг другу голову! — заявил вдруг Лев Юрьевич. — Не надо делать вид, что вы не понимаете, в чем дело! Давайте примем за точку отсчета версию, что вы в курсе всех дел.

Может, мне, конечно, и было кое-что известно, но такой широкий подход к вопросу меня не устроил:

— Лев Юрьевич, давайте так: вы рассказываете, а я послушаю. Все ваши точки и версии звучат для меня полным бредом, и у меня возникает неприятное чувство беспокойства по поводу ваших высказываний.

Лев Юрьевич посмотрел на меня с уважением:

— Всегда подозревал за вами недюжинный ум и проницательность, Алевтина. Если вас устраивает, чтобы это звучало так, что ж, пускай!

Крокодил устроился в кресле поудобней, я тоже села, бросив перед этим взгляд на шкатулку для сигар. Все точно, переплетение Г, Л и Ю.

— Должен признать: то, что у вас с Сомовым совместный бизнес, — для меня новость! Но решиться перехватить посылку — это... это... Не знаю, как уж он вас убедил, но это было очень рискованно! Очень! Неужели вы этого не понимали, Алевтина? Более того, это практически невозможно. Как вы смогли это сделать, остается загадкой. Люди в растерянности, они нервничают, Алевтина. Не желаете поделиться гениальным планом, а? Нет? Я так и думал, — Крокодил закивал и продолжил: — И все прошло бы абсолютно гладкo, если бы у Суслика не сдали нервы...

«Так, у суслика сдали нервы... Прекрасно. У меня тоже сейчас сдадут, и мы с сусликом попадем к психиатру».

— ...А в таком деле, где одна трещинка, там и другая, и очень скоро все трещит по швам! Если бы не ваш паспорт! — тут Лев Юрьевич потер радостно руки и засмеялся. Смеялся он так долго, что я устала слушать. — Зачем? Ну, зачем, объясните мне? Вы не поверите, но если бы не эта маленькая оплошность... Когда взяли Суслика, он был чист, аки агнец. Ха-ха! Но ребятки страшно разозлились, когда его взяли. Это, конечно, недоработка, но, как говорится... Я их даже понимаю, трое суток не спали, гнали вашего пса. Перестарались, конечно, ребята, он и двух слов связать не успел. И вдруг такая удача — документ! Сомова Алевтина Георгиевна? Кто такая? Неужели она? Быть не может!

Тут в голове моей, наконец, прояснилось, я сообразила, кто такой этот Суслик, что за посылка и что за совместный бизнес... .

— Кинулись: ни вас, ни муженька... Простите, бывшего. А вы просто растаяли — была и нету. Муж ваш новый, родной, законный, и тот плечами пожимает. Бросила, говорит, ушла в неизвестность. Да, побегали мы за вами, Алевтина Георгиевна!

Лев Юрьевич умолк, видно, решив, что понятней уже не будет и так все разжевал. Понятно мне и в самом деле стало, но не легче. Немного представляя, на что способен Крокодил, я быстро сообразила, что проблема, возникшая у него в

моем лице, нужна ему гораздо меньше, чем рыбке зонтик. Вероятно, тем, что провела последние дни не прикованной наручниками к батарее, я обязана своему бывшему супругу. Пока Крокодил считает меня сообщницей Сомова, я буду жива и здорова. Не поэтому ли Расул недвусмысленно посоветовал мне держать язык за зубами? Крокодил начнет переговоры с Сомовым. Представляю себе лицо Андрея... Если же Крокодил узнает, что все до смешного просто и мешочек у меня, я скорее всего буду удобрять собой анютины глазки,о которых так пекся Толян. «...Чем меньше интереса к тебе останется, тем меньше у тебя шансов...»

Итак, слово было за мной.

— И что, по-вашему, из этого занимательного рассказа я должна была понять, Лев Юрьевич? — Я подняла брови насколько можно выше, рассчитывая, что он оценит степень моего удивления. — Вы, извините, в своем уме? Суслики, псы, еще какие-нибудь животные имеются? О чем вы мне толкуете? Может быть, вы какими-нибудь другими словами обрисуете свою проблему, которая, как я понимаю по вашему поведению, вас сильно беспокоит? А насчет посылки... Лев Юрьевич, у меня просто нет комментариев... Зачем мне ваши посылки? И где я смогу их достать, я же не на почте работаю! Что за ерунда?

Я развела руками, призывая собеседника к здравому смыслу. Собеседник, однако, не шевелился, видно, переваривал мои аргументы. Убедительными он их, похоже, не нашел, потому что потянулся к ящику стола, выдвинул и что-то взял. Сердце у меня заколотилось сильнее, но я сохраняла на лице ласковую улыбку, с которой, как правило, смотрят на больных или бестолковых.

— Здорово! А это что? — с тяжелым вздохом Лев Юрьевич бросил что-то передо мной на стол, я пригляделась и весело рассмеялась.

— Вообще, это мешочек из-под духов, вот, видите, написано: «Мисс Диор». Но я думаю, вас не это интересует! Тут я принялась веселиться, совсем как Лев Юрьевич недавно. — Господи, надо же, а я-то голову ломала! Ха-ха! Никак не могла в толк взять, что же это, как утверждал этот жирный окорок, Галина Денисовна у меня свистнула! Мешочек с фасолью! Надо же, если бы я знала, что они ради этого за мной ездили, могла бы им еще купить! Килограмм! Или два!

— Да для чего же, Алевтина Георгиевна, вы это сделали? Поведайте, не томите! Зачем это с собой таскать? Только не говорите, что для того, чтобы сумка тяжелее была! — Лев Юрьевич явно считал себя слишком умным и в мечтах, должно быть, уже мылил для меня веревочку.

Я веселиться перестала, тихо вздохнула и покачала головой:

— Да, Лев Юрьевич, не ожидала от вас!

Вытаращив доверительно глаза, я, не отрываясь от его лица, склонилась к столешнице, Лев Юрьевич потянулся мне навстречу.

— Это вот что! — Я вытащила из мешочка несколько фасолин и быстро сунула их за щеку. — Кукушка кукушонку купила капюшон! Надел кукушонок капюшон, как в капюшоне он смешон!

Выдав все это скороговоркой, я выплюнула бобовые культуры на ладонь:

— Диктором хочу устроиться. На телевидение... Еще у вас вопросы есть?

Крокодил остолбенел. Как видно, всенародно любимых фильмов этот человек не смотрел. Он стал краснеть, потом синеть, потом цвета начали смешиваться, а я здорово перепугалась. Ну как сейчас коньки здесь откинет? Больше вида покойника я вынести не смогу, это я точно знала.

— Что с вами, Лев Юрьевич? — испуганно спросила я. — Может, позвать кого-нибудь?

Крокодил справился с нахлынувшими чувствами, затряс головой, вдохнул, а потом как заорет:

— Какого черта ты мне тут клеишь, какой кукушонок, к чертовой матери! Я тебе покажу капюшон, повешу тебя за этот капюшон! Выкаблучивается здесь стерва, я с тобой по-другому поговорю!

Крокодил грохнул кулаком по столу и позеленел.

Мне, ясное дело, такие речи совсем не понравились, но отступать было некуда, тем более что перспективу на ближайшее время мне обрисовали достаточно ясно.

— Ах ты, старый козел! — заорала я в ответ. — Пошел ты вместе со своим старческим маразмом, маньяк! Попробуй меня только пальцем тронуть, гиена!

Так продолжалось некоторое время. Выпустив наконец пар, мы сжигали друг друга взглядами, полными ненависти, едва только что не шипели. Но что-то подсказывало, что тронуть меня, по крайней мере сейчас, Крокодил не посмеет.