Однако проведение монаршей воли в жизнь оказалось в Царстве Польском делом трудным – оно натолкнулось на неожиданные препятствия и упорное сопротивление со стороны местной администрации. В особенности попечитель Варшавского учебного округа, Валериан Лигин, пытался саботировать реализацию реформы. В августе 1897 года он издал постановление, согласно которому при предстоящем введении раздельных утренних молебнов в школах Царства Польского для всех учеников языком молитвы должен был служить русский. То есть католики теперь должны были творить свою молитву отдельно и по своему обряду, но по-русски. Польским населением это было воспринято как полное искажение первоначального замысла императора, указывающее на стремление местных правителей сорвать примирительную меру Николая. Начались массовые протесты общественности. Распоряжение попечителя подверглось критике как акт произвола, направленный на сохранение гегемонии православия и дискриминацию остальных конфессий400.

Эта критика со стороны поляков показывает, что в глазах коренного населения именно местная администрация выглядела самым большим злом, тогда как центральной власти приписывали некоторую волю к реформам. Как и в вопросах цензуры, полякам казалось, что существует разница в интенсивности унижения и угнетения, исходящего от разных инстанций, и именно варшавское чиновничество рассматривалось ими как подлинный источник политических, конфессиональных и культурных репрессий и диктата.

То, что снаружи, т. е. в глазах польского общества, выглядело как политическое вмешательство в сферу религии, единодушно осуществляемое местной администрацией, на самом деле явилось результатом острых внутренних конфликтов: в связи с вопросом о школьных богослужениях разгорелся ожесточенный спор между варшавским генерал-губернатором Имеретинским с одной стороны и попечителем Варшавского учебного округа Лигиным и министром народного просвещения Деляновым – с другой. Конфликт этот показывает, в какой мере политизация религии превратилась в арену столкновений различных сил, на которой разнообразные акторы соперничали друг с другом и боролись за прерогативу толкования монаршей воли.

Из внутренней переписки становится видно, что движущей силой в реализации императорского указа в Царстве Польском был варшавский генерал-губернатор. Учитывая растущую напряженность в крае, он старался как можно быстрее ввести раздельные молебны на подведомственной ему территории. Однако он столкнулся с упорным сопротивлением Министерства народного просвещения, в чьи компетенции входил также надзор за школами в Царстве Польском. Попечитель и министр единогласно утверждали, что разделению учащихся на группы для молитвы по конфессиям препятствовал прежде всего нерешенный вопрос о языке молитвы в Привислинском крае, а кроме того – отсутствие положения о том, какой именно текст следует использовать. К тому же, добавляли они, практика общей православной молитвы за последние двадцать семь лет хорошо себя зарекомендовала и нет никаких причин теперь ее менять. Использование православной молитвы в школах не затрагивает литургию другого вероисповедания, а недовольство поляков существующим порядком связано исключительно с их «ненавистью к русскому языку» и, особенно, со «свирепым фанатизмом нетерпимости» католиков, которые не в состоянии вместе с другими вероисповеданиями вознести свои молитвы к Богу. Поэтому все подготовительные меры, уже инициированные генерал-губернатором для изменения молитвенных ритуалов в школах Варшавского учебного округа, следует, писали Лигин и Делянов, отменить401.

Таким образом, за, казалось бы, монолитным фасадом царской бюрократии обнаружились значительные трения. В своем ответном письме, сформулированном в жестких выражениях, Имеретинский указал министру просвещения на то, что указами от 25 июня 1897 года порядок совершения молитв в Привислинском крае поставлен на совершенно новую основу и, следовательно, положения 1870 года полностью отменены. Он, генерал-губернатор, видит свой служебный долг в том, чтобы немедленно устранить причины тех возмущений, которые наблюдаются в крае из‐за задержки исполнения императорских указов402.

В этом споре о компетенциях и приоритетах генерал-губернатору удалось добиться победы над министром просвещения. Чуть позже, в следующем письме Делянов прислал правительственную директиву о проведении школьной молитвы раздельно, по конфессиям, и на разных языках. Отныне православные ученики должны были молиться на русском, католики – на польском или литовском, а протестанты – на русском или немецком языке. Выбор текстов для молитв предписывалось осуществить попечителю учебного округа по согласованию с предстоятелями соответствующих конфессиональных сообществ. Такой выбор был сделан уже в ноябре того же года, и, следовательно, все условия для раздельных молитв на нескольких языках в Царстве Польском были обеспечены403.

Трудности с введением раздельных молитв касались не только языка. Пришлось пересмотреть иерархию молитвенных сообществ и вопрос о совместимости православных икон и католических изображений Марии в одном пространстве. Сначала власти единодушно определили, что в школах, где для ритуальных практик имеется всего одно помещение, группы молящихся разных вероисповеданий будут отправляться на молебен по очереди и православные, разумеется, должны идти первыми. Этим подчеркивался принципиальный примат православия в конфессиональной иерархии империи404.

Более спорным оказался вопрос, как реагировать на требование польского общества повесить в молельнях, наряду с иконами, католические изображения Девы Марии. По этому вопросу снова пришлось преодолевать сопротивление со стороны Министерства народного просвещения, которое указывало, что иконы Спасителя и Божьей Матери, обычно висящие в учебных заведениях, должны, вероятно, быть святы для всех христианских вероисповеданий. И здесь генерал-губернатор смог одержать верх, указав на возможные протесты католических священников. Было принято решение: разрешить повесить в молитвенных комнатах католические изображения Мадонны. Остроту конфликта снизило то, что сакральные топографии двух конфессий не сталкивались друг с другом: место православных икон было в красном углу, а изображение Девы Марии размещалось, как правило, по центру стены, поэтому чиновникам было не трудно освободить для него это символическое место в классе405.

Шестимесячная одиссея между скалами и камнями различных ведомств, которую пришлось проделать императорскому указу с момента его издания в июне до реализации на местах в ноябре 1897 года, показывает, что решения, принимаемые и осуществляемые в Царстве Польском, не были просто исполнением директив, спускаемых по инстанциям из центра. Общее волеизъявление царя в ходе его реализации в сложной конфессионально-национальной ситуации в Царстве Польском дробилось на многочисленные вторичные комплексы проблем, в связи с чем возникала непредвиденная нужда в разъяснениях, и решение этих проблем становилось предметом конфликтов и переговоров на местном уровне. Таким образом, конфессиональный конфликт по вопросу о порядке утреннего молебна дает нам представление о механизмах политического действия в Польше и в империи в целом. Принципиальная схема, которая просматривается и в этом, и во многих других конфликтных случаях, такова: всюду мы наблюдаем расхождение между весьма расплывчатыми формулировками неоспоримой монаршей воли и мелкой войной инстанций при претворении величественного жеста правителя в конкретные мероприятия на местах. Практическая разработка детальных положений применительно к местным условиям регулярно оказывалась полем битвы между различными органами власти, чьи компетенции сталкивались, и, следовательно, возникал непрерывный процесс конфликта и переговоров по поводу их разграничения и по поводу прерогативы принятия тех или иных решений. Чиновники, стоящие во главе ведомств, тщательно следили за тем, чтобы обеспечивать себе участие в принятии решений, которые каким-либо образом касались сферы их компетенций. Ввиду пересечения таких сфер возникали постоянные столкновения между ведомствами на местах, а также между центром и местными властями.