ещё и животные в роли музыкантов. Поэтому народ был растроган, очарован и изумлён, и Руна тоже проняло, слушал с упоением. Лала испытывала несколько иные чувства, но и она была восхищена, восторженно блестела глазками, личико довольное-довольное. Музыка длилась, и длилась, и длилась. А люди всё сбегались и сбегались. Когда хвостатый хор всё же смолк, минут эдак через пять, на улице их было уже где-то под шесть-семь дюжин. Может и поболе.

– Спасибо, мои милые! – ласково поблагодарила четвероногих музыкантов Лала, лучась счастьем безмерным.

Сидевший впереди кот с достоинством изрёк «мяу», звери дружно поклонились, и отправились в разные стороны по своим делам. Некоторые из зрителей стали их подзывать, предлагая угощения, гладя. Но большинство было занято совсем другим – таращились на Руна в оконном проёме, показывали на него пальцем, переговариваясь меж собой. Он торопливо закрыл окно, чувствуя воодушевление и взволнованность от чуда, от музыки, и в то же время глубокую растерянность.

– И что мы теперь будем делать? – обречённо воззрился он на Лалу.

– Обниматься, – улыбнулась она по-доброму. Припорхнула сама, прижалась. – Как же было красиво, правда?!

– Это было… просто очуметь как, – согласился Рун. – Но что теперь делать?

– Не знаю, жених мой славный, – беспечно ответила она. – Я счастлива. Не скушают же тебя люди в конце концов. Если что, спрячемся ото всех в комнатке. Буду наслаждаться тобой.

– Давай быстренько закажем еду, пока народ снаружи ещё, в харчевню не подтянулся, – озабоченно предложил Рун.

– Кушать хочется, – кивнула Лала. – Давай, котик, закажем.

– Оставайся. Я один скорее схожу, – попросил он.

– Ну хорошо. Но ты поторопись. Страшно одной. И погреть некому.

– Я мигом. Не уменьшилось магии? Из-за чуда? Уж больно проняло. В себя не могу прийти ещё.

– Уменьшилось. Но я тебя быстро растормошу, мой смелый лев, – весело пообещала Лала.

– Ну ладно.

Она отстранилась, глядя на него сияющими очами. Рун резвым шагом направился к двери, отпер засов.

– Запрись, красавица моя, – молвил он ласково, обернувшись.

У Лалы на личике вдруг проступило обеспокоенное выражение.

– Нет, милый, постой. Я всё же с тобой пойду, – улыбнулась она. – А то вдруг там Вая. Надо за тобой присматривать.

***

Рун всё правильно рассчитал. В харчевне было почти не души. Лишь хозяин Уго, да подле него два стражника. И всё. Даже никого из его семьи – ни жены, ни детей. Не успел Рун порадоваться своей прозорливости, как Уго указал на него стражникам:

– Вот он как раз. Тот самый Нур.

Стражники воззрились на Руна с любопытством. Выглядели они несколько необычно. Слишком… безукоризненно и не без доли парадности. Оба здоровенные детины, оба гладко выбриты, но с усами, оба облачены в добротные доспехи, причём совершенно одинаковые, и шлемы, и мечи тоже у них словно от одного кузнеца. В довершение у обоих были узкие плащи. Рун столь мудрёного облачения стражи и не видывал никогда. Единственное явное различие меж ними заключалось в цвете волос. Один был черноус, другой рыжеус. Внимание стражников не самая приятная вещь для крестьянина. Они служители закона, заподозрят тебя в чём-то дурном, и доказывай потом свою невиновность. Лучше соблюдать от них дистанцию.

– Здорова, парень, – проронил черноусый страж порядка.

– Здравствуйте, – вежливо произнёс Рун.

– Что, твоих рук дело пение котов и собак?

– Нет, – очень честно ответил Рун. – Тоже дивился из окна. Чудеса тут у вас так и происходят каждый день.

– Ну-ну, – усмехнулся рыжеусый стражник. – Известно, ты не сознаёшься. Непонятно, зачем тебе это. А то может ты чернокнижник?

– Ага, чернокнижники только и исцеляют простолюдинок задарма, и зверьё заставляют петь на потеху толпе, – поиронизировал черноусый. – Пойдём-ка, парень. Тебя желает градоначальница видеть.

– Что, прям сейчас? – Рун растерянно посмотрел на стражника, потом перевёл взгляд на Уго, словно ища у него поддержки.

– Прям сейчас, – кивнул черноусый. – Она ждать не любит.

– А вещи можно взять? А то в комнате остались, – попросил Рун, опасаясь за узелок с серебром.

– Вернёшься ты к своим вещам. Не беспокойся, – добродушно заявил рыжеусый. – Не в темницу же ведём.

– Я запру комнату на замок, – пообещал Уго.

– Спасибо, – поблагодарил его Рун.

Черноусый стражник зашагал к выходу, рыжеусый чуть подтолкнул Руна, побуждая отправиться следом, а сам пошёл позади. Лала полетела рядом, с недоумённым выражением на личике. Они вчетвером вышли наружу. Народу на улице стало ещё боле, чем было. Пожалуй, уж за сотню человек. Те, кто пропустил концерт, жаждали услышать хотя бы на словах, что произошло, им с воодушевлением рассказывали, стоял гомон от множества голосов. Руна тут же узнали, принялись указывать на него пальцами, перешёптываясь.

– Вот незадача, – расстроено молвил он Лале. – Словно самые худшие кошмары сбываются.

– Ты теперь знаменитость, милый. Наслаждайся славой, – полушутливо заметила она.

– Да уж, – только и смог выдавить из себя Рун.

Черноусый стражник зашагал в направлении центральной площади, Рун взял Лалу за руку и последовал за ним, рыжеусый замыкал сзади. Некоторые из зевак вдруг стали им кланяться. И Руну казалось, что кланяются-то они именно ему. Для простоватого скромного человека, не привыкшего к вниманию окружающих, подобная ситуация всегда дилемма. Ежели кланяются тебе, никак не реагировать, выйдешь грубияном. А если кланяются не тебе, а ты начнёшь кланяться в ответ, выйдешь дураком. Вот и выбирай. Может это стражники столь известные и уважаемые тут люди, что все им поклоны бьют. Вон какие необычные. Плащи разукрашенные, с вышитыми гербами. Изгою сложно решиться признать себя объектом всеобщего почитания. Рун предпочёл счесть, что кланяются всё же его спутникам. Пошёл с невозмутимой физиономией. Стражники тоже не обращали на поклоны никакого внимания.

– Во народищу-то, – подивился рыжеусый.

– Ага, – отозвался черноусый. – Удачно нас с тобой послали. А я ещё ругался про себя, тащись, мол, куда-то с ранья. И вон оно как вышло. Чудо лицезрел.

– Повезло, – согласился рыжеусый.

– Заинька, думаешь, это надолго? Кушать хочется, – пожаловалась Лала.

– Прости, малышка, я не знаю, – повинился Рун ласковым голосом.

– Хорошо хоть, с тобой полетела. А то что бы я делала сейчас? Ни выйти, ни узнать, где ты.

– Да, – кивнул он. – Расставаться нам вообще нельзя, выходит. Занятно, что твоя ревность нас спасла, правда? Не запереживала бы из-за Ваи, и… всё.

– И вовсе я даже и не ревнивая, – возразила Лала. – Обычная девушка, как и все.

Рун лишь улыбнулся, ничего не сказав.

– А зачем я этой… начальнице? – обратился он к стражникам.

– Как зачем? – пожал плечами черноусый. – Чудеса в городе происходят. Все говорят, твоих рук дело. Ей интересно. Если это ты, зря отрицаешь. Не скрывал бы, наверняка пригласила бы с почётом. С уважением. А так… Какое тебе уважение,