переходит на вы. — Вы еще не поняли, что сами себе, неуемным рвением создали большие проблемы. — Его маленькие глазки испытывающее смерили меня взглядом. — Поэтому я с вами встречаюсь, и это возможный ответ на ваш вопрос. А ваши проблемы, для вас, станут покруче, чем для Адамчика, у вас нет его возможностей…

Я пытался натянуть на себя равнодушно-непроницаемую маску Будды, делая вид, что деваться мне некуда. Игра было плохой и не нравилась даже мне.

Попытался влезть в его шкуру. Что он обо мне думает? Возможно то, что этот придурок строит из себя Джеймса Бонда, пока проблемы не коснулись его семьи. А теперь испугался. Было бы здорово если бы он еще некоторое время так думал, пока мои эмоции не успокоятся и я ничего с ним не сделаю прямо здесь, в беседке. Это для него было бы лучше.

Угрозы ребенку переполнили эмоциями, и хорек дотронулся до моего плеча, якобы успокаивающим жестом.

«Блядь, да он якорит меня, гребанный НЛПер» — подумал я.

— Вы угрожаете моей семье? — сдержанно спросил я.

— Да упаси Боже? Но видите ли Денис, — хорек, внушая неуверенность, снова прикоснулся к моему плечу, — у Адамовича деньги, и прочие возможности… А кто, в случае чего поможет вам?

Он огляделся, как бы в поисках того, кто бы мог мне помочь и, не найдя, удрученно вздохнул.

И вдруг я поймал себя на том, что стараюсь обмануть себя и мне совершенно наплевать на сведения, которые он мне может сообщить, они не интересуют меня совершенно, и единственное, что меня интересует — безопасность моей дочери.

Прав был Ильич нельзя ни на секунду показывать слабость.

Меня целиком поглотила злость. Хорек не сумел отличить эмоцию злости от беспокойства и неуверенности, возможно я так хорошо сыграл роль, поэтому он довольно улыбнулся.

— Да не волнуйтесь ты так, мы все с тобой решим, к тому же получишь кругленькую сумму, которую Адамович никогда не заплатит, — произнес хорек.

Терпение иссякло, и я разорвал шаблон, правда не так, как учат в НЛП:

— Ты был прав Петя, кому-то придется заплатить, — и ребром ладони врезал ему в висок.

Я сделал короткое, точно рассчитанное движение и ребром ладони врезал ему в висок. Коротко блеснув очками он свалился с лавки мордой вперед. Очки со сломанной дужкой и трость валялись рядом. Ногой отодвинул трость, и наступил на линзы, послышался хруст. Он попытался приподняться на локтях и получил ботинком в лицо, затем второй раз, ногой по ребрам. Хорек согнул спину и стал похож на бедлингтон-терьера. Застонал. Попытался поднять голову и посмотрел на меня пустым взглядом.

— Денис Сергеевич! Я в этом не участвую. Я всего лишь посредник, — у него из носа текла кровь, голос дрожал, но он взял себя в руки. — С вашей дочкой ничего не случится, деньги должны не вы. Выслушайте меня.

— Петя, чуть позже, я очень внимательно тебя послушаю — растягивая слова сказал я. Меня трясло от ярости и следовало успокоиться.

Краем глаза вижу, как вдалеке женщина с коляской, выходит из сада. Надо спешить.

— Ярик, забирайте клиента, — сказал я в микрофон/в воротник/слегка отодвинув воротник пальто.

Я позволяю хорьку подняться и сесть на заснеженную скамейку. Так легче обыскивать.

— Дернешься пришибу, — угрожающе говорю я.

Похоже хорек находится в нокдауне и сопротивляться не собирается. Сначала осмотрел правый карман пальто, пустой. В левом кармане лежал кастет.

— Ты левша? — спросил я перекладывая кастет в свой карман.

Хорек кивнул.

Но самое интересное, билет на самолет, я нашел во внутреннем кармане. Утренним рейсом Обручев Петр Петрович отбывал в Шарм — Эль — Шейх.

— Не в «Домину» ли ты собрался, Петя?

Расстегнул рубашку и вместе с волосами отодрал приклеенный скотчем на волосатую грудь микрофон, и положил к себе в карман.

Подбежал Ярослав с группой. Я пожал руки коренастому молчаливому Кириллу и Глебу, по жизни он балагур и весельчак.

— Ярик, ты все слышал, — сказал я. — У вас полный карт-бланш. Пакуйте его, тащите в подвал, делайте что хотите, но информацию добудьте. Расколешь звони мне.

— Ты не с нами? — спрашивает Глеб.

— Не могу. Мне срочно в Москву, — и повернувшись к Ярославу добавил. — Знаешь что, посмотри внимательно трость, не нравится она мне.

Глеб разжав стиснутые зубы насильно вливал в глотку хорька четвертинку «Столичной»:

— Пей, пей, она вкусная, — приговаривал он крепко удерживая жертву. Последние пятьдесят граммов он вылил ему на пальто. — Так запах сильнее, — пояснил он.

Пацаны закинули руки хорька себе на плечи, разухабисто запели: «Ой мороз, мороз, не морозь меня…» и покачиваясь направились к машине.

— Сколько пьяни развелось на улицах, — сказал я Ярославу. — Вытрясите из него все.

Развернулся и быстро пошел в другую сторону.

38

Двадцать первое декабря. Пятница. Шарм-эль-Шейх.

Температура +27. Ясно.

Эниотип: «плюс Запад — минус Север». Может совпадать с соционическим типом «Жуков». Самая сильная функция — волевая сенсорика. Силу применяет не задумываясь. К цели любой ценой. Любит преодолевать трудности. Стремится не к славе, главное, чтобы победило дело. Упрямый и жесткий руководитель. Тип идеального полководца. Всегда на коне, всегда с шашкой в руке. Железная выдержка и хладнокровие. Незаменим при «штурмовщине» и различного рода авралах, мастерски решает задачи сегодняшнего дня. Думает, что может предугадать будущее и часто в этом ошибается. Болевая точка — этика отношений поэтому болезненное воспринимает критику, особенно если плохо говорят о нем. Обычно крупная голова, часто бывает диспропорция в теле: верхняя часть туловища доминирует над нижней.

Люди. А. Македонский, В. Ленин, В. Маяковский, Г. Жуков, С. Королев, Ю. Лужков, И. Кобзон, Н. Бабкина Ф. Раневская.

В семь утра я уже сидел в такси, которое отвозило меня в аэропорт Домодедово. Мы быстро, без пробок, выехали на МКАД, водитель перестроился в левый ряд и включил радио. Станция была настроена на «Шансон». Лепс и Стас Пьеха заполонили салон воплями: «Она не твоя…»

А я развалившись на заднем сиденье в «Тойота — Камри», вспоминал вчерашний разговор с Корнеевым. Он позвонил, когда скорый поезд Санкт-Петербург-Москва, замедляя ход, подходил к станции Бологое. Я выкупив все купе мог спокойно, под убаюкивающий стук колес, анализировать события последних дней.

Она не твоя… как глоток вина, так тебя она выпивает.

Она не твоя…

Хорек, сломался быстро, впрочем как я и предполагал. Диверсанты умеют многое, в том числе умеют развязывать язык. Да и то правда, кто выдержит, если его яйца зажмут дверью? Хотя ничего подобного не потребовалось. Страх, который испытал хорек, оказавшись в подвале привязанным к стулу,