он.

— Ярик, я тебя понимаю, ты не ладишь с Глебом и Кириллом, но других людей я привлекать не хочу. Мне нужна тишина и дерзость. Если он кого-то заметит то соскочит.

— Эти твои котики, ничего не смыслят в наружке — как их не вычислить? — возразил Корней

— А ты зачем? И они совсем не котики, а «морские котики». Поверь — огромная разница. Да, согласен, «топтуны» из них херовые. Но что-то умеют, к тому же они разведчики, моряки, диверсанты. Надежные ребята, а главное то, что на них можно положиться. Наружке еще подучим, как все утихнет.

— Ты так уверен, что надежные?

— Отвечаю.

Корнеев скептически молчал.

— В Полярном — я поднял руку сигналя официантке, — на базе Северного флота, произошло хищение оружия. Меня подключили к расследованию, не сразу, — я отодвинул тарелку с шашлыком и выпил воды. — Вначале не сомневался в вине подозреваемых, это были два контрактника, водолазы-разведчики, диверсанты, в Америке их называют «морские котики». Вначале я счел доказательства вполне убедительными, правда были какие-то мелкие несостыковки. А мои руководители не сомневались, твердили, что дело ясное, как полярный день. Но я решил еще раз проверить, скорее из-за того, что парни были земляками, призывались в Железке.

— Где? — не понял Ярослав.

— Железнодорожный, город в Подмосковье, наверняка знаешь эти нанайские выселки. Свою вину они не признавали, а в деле, как я сказал, были неувязки, — прервался чтобы сделать глоток уже остывшего кофе. — Я потянул за одну ниточку… Если совсем коротко, ребят грамотно подставили, у них и деньги нашли при обыске. Настоящие мерзавцы были чинами выше: от мичмана снабженца, ниточка тянулась к капитану второго ранга — заместителю начальника базы и дальше в штаб флота… — я отклонился назад давая возможность официантке забрать пустую тарелку. — Помнишь какой бардак тогда был в стране. Меня конечно отстранили, врагов себе нажил прилично, но ребят вытащил. К тому же ты не забывай, что они профи диверсанты, любому фигуранту язык развяжут.

— Я, тоже служил в разведке ВДВ, а не в стройбате, — и Корнеев недовольно размял шею, как перед борцовским поединком.

— Знаю, и надеюсь на слаженность.

— Ладно, — вздохнул он, — оставим тары-бары…

Я посмотрел в окно, по улице ползли укутанные в пуховики редкие прохожие. Небо на севере стало наливаться тяжелыми, чугунными тучами.

Закрепил на груди микрофон. На часах двенадцать сорок, пора выезжать. Я расплатился, оставив хорошие чаевые и попросил вызвать такси.

Когда вышел на улицу на лицо посыпалось что-то холодное и влажное. Я посмотрел на небо. Там сгустились тучи и повалил мокрый снег. По спине пробежали мурашки.

Проверил связь, слышимость была отличная, уселся в подъехавшее такси:

— Здравствуйте! Нам надо переехать мост через Невку, а дальше я подскажу…

37

Когда мы переехали мост я попросил водителя остановиться у обочины.

Мой никогда не опаздывающий хронометр «Омега» показал, что до условленного времени остается пять минут.

Водитель включил радио и покрутил ручку настройки. В рубрике погода бубнящий голос сообщил, что в ближайшие часы ожидается снег с дождем, а ночью в город придет резкое похолодание и шквалистый ветер.

Я приоткрыл запотевшее окно, наблюдая за окрестностями и стал ждать звонок. Удивительно, на этот раз синоптики с погодой угадали: пронзительно выл ветер и шел вперемешку то ли дождь, то ли снег, а может они просто выглянули в окно.

Ни вблизи ни вдали не было ничего подозрительного, хотя кроме неприятностей в такую погоду ожидать нечего. Настоящая петербургская зима.

Над Малой Невкой, в сероватой дымке, вяло кружили чайки. От реки тянуло сыростью и я невольно поежился. Мерзкая погода, тревожное ожидание предстоящей встречи.

Ровно в час дня в кармане завибрировал мобильный. «Пунктуальный» — отметил я. Вытащил айфон и прочитал сообщение:

Развернись. Переедешь мост, слева Лопухинский сад. Встреча у беседки.

— Разворачиваемся, — сказал я водителю, — едем обратно, за мостом парк или сад Лопухинский.

Водитель кивнул.

А я громко добавил, уже для Корнеева:

— Проверяется скотина. Перенес встречу в сад, напротив ресторана.

Поймал удивленный взгляд таксиста, ну и хрен с ним, пусть думает что хочет.

Группа прикрытия перестраховывалась и на мост еще не выдвинулась, что оказалось весьма кстати.

Когда мы снова въехали на мост позвонил Корнееву:

— Что-нибудь есть?

— Парочка молодых, жмутся у подъезда напротив сада, — ответил тот. — На топтунов и братву не похожи, юные слишком.

— Это все?

— Женщина с коляской нарезает круги по периметру. Кирил побежал проверить. Пока все.

— Хорошо.

Убрав трубку, я достал ручку, и переложил ее в правый карман пальто, нащупал предохранитель, вспомнил, как привести оружие в готовность, как выстрелить. Прошло больше года, когда при покупке, я испытывал ее, стрелял по доске в подвале «Ойл Веста».

Засунув в карманы руки, я шел мимо закованных в серебро дубов и елей по занесенной снегом дорожке, к центру этого, в общем-то небольшого, сада. Какой-то человек, в дубленке, с поднятым воротником, удаляясь спешил за нервным питбультерьером на натянутом поводке. Больше я никого не заметил.

Пол часа назад, в ресторане Ярослав предложил не рисковать: «Идти на стрелку одному — глупо и опасно, это не шутки. Пойдем вдвоем, ребята прикроют». Но риск оборвать тонкую нить был слишком велик.

Но и один я не настроен на шутки: весь во власти адреналина, сжат как пружина, чувствуя как сильно напряжено тело. Излишне сильно… За очередным поворотом, метрах в десяти, стояла беседка, кажется единственная на весь сад. Направляюсь к ней и слышу свое дыхание, хруст льда под подошвами.

Мерзнут уши и я растираю их ладонями. «Ну и где же чертов профессор?» — подумал я, и почти сразу увидел стоявшего за беседкой мужчину: он был худощавым, высокого роста в длинном сером пальто, на голове серая меховая кепка, шею прикрывал такой же серый шарф, завязанный модным узлом. В руке у него трость. Мужчина был один.

Подходя к незнакомцу, сжал в кармане ручку и остановился в метре от него. Возраст за сорок, маленькая голова, лицо треугольной формы, морщинистый лоб с близко посаженными глазами, круглые очки — велосипед, узкие губы и небольшие уши. «Отталкивающее лицо, — решаю я. — Хорек, да, он похож на хорька».

— Профессор?

— Денис Сергеевич! — глубоким интеллигентным баритоном, ответил незнакомец.

— Спасибо, что согласились встретиться, — и протянул костлявую ладонь.

Словно гипнотизер, он пристально смотрит в глаза, и я на секунду почувствовал себя плесенью лежащей на предметном стекле, под микроскопом.

Он улыбается любезно, но не слишком широко. Руки я не пожимаю и хорек неторопливо прячет ее в карман. Улыбка сползает с лица, но