Матвей долго стоял перед зеркалом в этот день, возился с непослушными короткими вихрами, а после старательно подбирал одежду. Костюм-тройка у него имелся, прадед Стефан настоял на покупке «приличной одежды», как он это называл. И, повязывая галстук поверх классической белой рубашки, Матвей вдруг подумал, что пригласит Мирославу на медленный танец. Она ведь не сможет ему отказать?

Влюблен ли он в Мирославу? Наверное, нет. Конечно, девчонка по-прежнему притягивает его, как магнит тянет к себе железо. Но это не значит, что железо влюблено в магнит. Просто по-другому рядом с Мирославой невозможно. Хорошо хоть, она сама не подозревает о том, что ее карие глаза невероятно притягательны, а улыбка завораживает.

Матвей подозревал, что и Марьян не остался равнодушным к девчонке с мрачным макияжем. Слишком внимательно поглядывал он на Мирославу, слишком тщательно оберегал, всегда оказываясь рядом в сложной ситуации. Хотя, может, Матвей и ошибается.

Снежанка выглядела невероятно счастливой. Она крутилась на кожаном сиденье, то смотрела в окно и махала рукой проходящим людям, то засыпала меня вопросами, то принималась рассматривать мои сережки и восторженно ахать.

– Ты представляешь, как тебе повезло? И почему тебя любят такие классные парни? Мама страшно завидовала тебе из-за Богдана, приложила столько усилий, чтобы переманить его, а ты – раз! – и нашла себе еще одного богатенького парня! – тарахтела Снежанка.

– Ты несешь глупости! – буркнула я в ответ.

– Нет, ты сама подумай! А кого ты любишь? Кто тебе нравится? Матвей? Или этот новый парень?

– Мне никто не нравится.

– Потому что ты холодная, как ледышка. Мама говорит, что у тебя вместо сердца камень.

– А у нашей мамочки самое любящее в мире сердечко.

– Ну, наша мама умеет любить, не говори так. Только она очень любит деньги.

– Тоже вариант.

– Как зовут твоего нового парня?

– Не знаю.

– А где ты с ним познакомилась?

– Да нигде. Это была случайность.

– И ты ни разу его не видела? Только переписывалась через интернет, что ли?

– Сегодня увижу.

– Боже, это невероятно! Ты как Золушка, которую разыскал прекрасный принц.

– Снежана, меня сейчас стошнит от этих глупостей. Просто мне хочется знать, с кем я переписывалась, вот и все. Я попросила человека прийти на выпускной, а все эти платья и машины – его инициатива. И зря он тратился, я не буду с ним.

– Потому что тебя не купишь на шмотки и деньги, я знаю. Но вдруг ты в него влюбишься?

– Не будет этого. Ты же сама сказала, что у меня вместо сердца ледышка.

– Это наша мама так говорила.

– Без разницы. Раз я ледышка, то никто не заставит меня влюбиться.

– Я бы не была так категорична. Если парень приложил столько усилий, чтобы произвести на тебя впечатление, значит, он просто так не отступит.

– Теперь ты меня запугиваешь?

– Теперь я объясняю тебе элементарные правила жизни. И вообще мы уже приехали. Представляю, как я буду смотреться с этим своим костылем…

Мое сердце екнуло и чуть не остановилось.

А водитель вышел, открыл нам дверцу и протянул руку, помогая выбраться.

Старый город, залитый золотистыми лучами солнца, выглядел торжественно и добродушно. Брусчатка под ногами желтела и серела, бугристая, древняя, помнящая давно прошедшие времена. Башня ратуши, окрашенная золотистыми солнечными отблесками, доставала до облаков. Красные и розовые цветы герани на каждом окне, у каждой кафешки.

Наш ресторан находился в старом здании, и к дверям вели широкие ступеньки. На ступеньках – герань в деревянных кадках и еще какие-то бело-розовые цветы. Металлическая кованая вывеска, шарики над ней и надпись, поздравляющая выпускников.

Счастливые родители, нарядные девчонки, веселые парни. И все в масках. В первое мгновение я не узнала никого.

– А это кто? Может, угадаем? – пропел парень в узкой темно-зеленой маске, подскочил ко мне, протянул руку.

Моя кружевная темно-вишневая масочка осталась лежать в машине, где я ее благополучно забыла. Но меня все равно не узнавали без моего мрачного макияжа, черных губ и растрепанных волос.

– Кто ты, прекрасная незнакомка? Назовись, – пропел парень и снял свою маску. Это был Станиковский Влад, которому я когда-то накостыляла по шее.

Загадочно улыбнувшись, я отодвинулась от него, подняла глаза и увидела Того, кто отвечал на вопросы. Я сразу поняла, что это он, даже не разыскивая взглядом его черную маску с серебряными узорами. Он слишком отличался от остальных. Взрослый, высокий, темноволосый. Он смотрел прямо на меня, и я задрожала, несмотря на июньскую жару. Я дрожала и нервничала, и улыбка уже не сияла на моем лице, и уверенность не придавала сил. Незнакомец в маске шел прямо на меня, и его широкие шаги, его решительные движения, его прямой взгляд казались почему-то страшными.

Это был не Григорий Луша. Наш классный стоял вместе с родителями, весь такой нарядный, в черном костюме и галстуке-бабочке. Он что-то пояснял организаторам праздника и вел себя как самый обычный учитель, ученики которого собрались сегодня на свой последний школьный праздник.

А незнакомец в черной маске все приближался, и я замерла. Вот он остановился в каком-то шаге от меня, слегка поклонился и взялся за свою маску. Движения показались мне замедленными, как в голливудском кинофильме, и я не могла двинуться, не могла отвести взгляда от этого человека в черной маске с серебряными узорами.

Но момент истины наступил. Маска была снята. Передо мной стоял Марьян Вивчар. Вздрогнув, я моргнула, после еле слышно выдохнула:

– Это ты?

– Это всегда был я. Но ничего не изменилось, потому что я на вашей стороне. Сегодня я буду твоим партнером по танцам. Ты ведь не откажешься танцевать с Тем, кто отвечает на вопросы?

Так это Марьян Вивчар исполнял желания, записанные в Желанной! Проклятие книги затрагивало и его семью.

Влад Станиковский все еще торчал рядом. Его удивила я, удивил Марьян, и он, глупо хихикнув, спросил единственное, что пришло ему в голову:

– Кто ты, красавица?

– Болван, не видишь, что ли? Это Назаренко Мирослава, – возмущенно проговорила Соломия Совинская, которая неожиданно возникла рядом.

Она подняла брови, разглядывая сначала меня, после Марьяна, и зачем-то сообщила, что Матвей уже ждет меня внутри.