– Вот еще, – фыркает в ответ Звягинцев. И я, наконец, узнав своего самоуверенного мужа, шепчу:

– Люблю тебя до безумия.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ

В темноте мы пляшем танго, пьем мартини Бьянко,

И нам тут любить никто не запретит.

Ты полюбила панка, моя хулиганка,

Если это сон, меня не буди.

«Хулиганка» – Xolidayboy

Лала

– Все. Я не могу на это смотреть, – фыркает Назар и, отбросив салфетку в сторону, выходит из-за стола.

– Ты о чем? – удерживаю его руку.

– А то ты не знаешь! Зря я вообще настоял на том, чтобы мы отложили открытие конверта до вечера. Стоило догадаться, что ты вся изведешься.

– Зачем же тогда ты настаивал? – дую губы.

– Не хотел, чтобы результаты омрачили наш праздник, – внимательно на меня глядя, поясняет мой обожаемый муж. Я опускаю взгляд на сложенные на столе руки. На дворе конец августа. Мы отмечаем первую годовщину нашей с Назаром свадьбы. Собрались самые-самые близкие, но это все равно довольно многочисленная компания. Интересно, гости тоже заметили, что я сама не своя, или так меня чувствует только Звягинцев? Черте что. Сама не знаю, как так получилось. Я обещала себе не зацикливаться на неудачах, а в итоге очень быстро превратилась в неврастеничку. Да, первая наша попытка забеременеть не увенчалась успехом, но разве это повод для паники?

– Прости. Я такая дурочка, – решительно встряхнув волосами, маню Звягинцева указательным пальцем: – Иди сюда, кажется, нам опять сейчас будут орать «горько». Дубина уже встает…

– Это он за прошлый раз отрывается. На свадьбе ты на каждое «горько!» воротила от меня нос.

– Я была такой идиоткой! – закатываю глаза, Назар улыбается. И вместо того, чтобы меня поцеловать, начинает медленно пятиться к выходу.

– Не вздумай открывать конверт без меня! – кричу я.

– Да я работу кухни проверить.

Не знаю, верить ему или нет. На всякий случай в качестве устрашения хмурю брови. Я правда не хочу знать сейчас, что написано в том письме. Ну его! Я об этом больше не буду думать в принципе. Мне вообще не следовало сдавать анализы. Может, подожди мы день-два, результат был бы более явным. А то вдруг как с тем тестом проклятым получится. То ли есть еще одна блеклая полоска, то ли нет. Фиг поймешь. Мы с Назаром на нее часа два медитировали, да так и не пришли к однозначному выводу. Какая-то она уж слишком невнятная.

Хватаюсь за бокал и решительно шагаю в толпу гостей. С содержимым бокала тоже неловко вышло. Назар велел официанту подливать мне лимонад. И с тех пор я не могу отделаться от ощущения, что на меня с заговорщицкими улыбочками пялится весь персонал Метелицы подчистую. Мой выкидыш происходил у них на глазах, и теперь они от всей души желают своим хозяевам счастья. Все. От подсобных рабочих до поваров. Не понимая, что их ожидания на меня тоже давят и делают только хуже.

Все-таки надо было открыть тот конверт! Где это видано – пить лимонад в такой праздник? Пока Назара нет, я подсаживаюсь за стол к Брагиным и Панаевым. Антон тоже здесь. Куда ж без него?

– Ты выглядишь очень счастливой.

Удивительно, но после всего, что между нами было, а точней – не было, мне совершенно не стыдно смотреть Дубине в глаза. Возможно, дело в том, что у него состоялся очень важный разговор с моим мужем. Но скорей потому, что все потрясения, случившиеся в моей жизни, стали казаться абсолютно ничтожными на фоне потери ребенка.

– Я действительно очень счастлива.

– Я за вас рад. Правда. От души…

Антон первым отводит взгляд. Я отпиваю свой лимонад, подмигиваю глядящей на нас Афине.

– А хмуришься почему?

– Завидую, – хмыкает, недоверчиво тряся головой. – Я ведь один к рукам неприбранный остался.

– Ничего, – смеюсь, откинув голову, – приберут. Ты у нас парень видный.

– И богатый, – ощеривается Дубина.

– Вот-вот. Скоро и на твоей улице перевернется грузовик с пряниками.

Так странно. Сейчас я себя чувствую намного старше Антона. Такой, знаете, умудренной сединами тетушкой.

– А если нет? – совершенно неожиданно серьёзнеет Антон. – Если я не встречу ту самую? Мне ведь уже тридцать три.

– И ты ни разу не был влюблен?

– Ну-у-у, – снова отворачивается, – можно сказать – ни разу. С тобой у меня – это же помешательство было? Наверное.

Ух ты. Не ожидала, что его зацепило, а оно вон как!

– Всему свое время, Антон. Брага вообще в сорокет женился. А сейчас ты только посмотри на эту парочку, – салютую цветущей Марфе и ее муженьку. Перевожу взгляд на брата, который выглядит странно напряженным. Он же не думает, что я тут с Антоном кокетничаю, или… Ага. Похоже, этого он и боится. Демонстративно закатив глаза, кручу у виска пальцем. Совсем, что ли? Я вообще-то мужа люблю. Марат усмехается и, уже расслабленно откинувшись в кресле, забрасывает руку на плечи жене.

В этот момент ведущий, очевидно, решает, что пришло время танцев. Расслабленная музыка резко меняет ритм. Басы ударяют в пол. Взгляды друзей устремляются к танцполу. Нет… Выше. Недоуменно разглядываю верхний ярус, где среди гостей мелькает широкоплечая фигура Назара.

– Что он делает? – спрашиваю у Марфы, потому как, даже вытянув шею, не могу рассмотреть, какого черта там происходит.

– Танцует? – недоверчиво тянет Манюня.

– Назар не танцует. И не поет. Он вообще очень сдержан, даже не знаю, что с этим делать.

– Да нет же. Посмотри! – смеется она, тыча пальцем туда, куда, открыв рты, уже смотрят все наши гости.

– Невероятно...

Он правда… правда танцует, спускаясь с лестницы. Если выписывающие восьмерки бедра меня еще как-то могут обмануть, то качающие ритм руки над головой, как? Не веря своим глазам, я встаю. Он ловит мой взгляд. И выделывает особенно энергичное па. Видно, не зря он на своих танцовщиц смотрел столько лет. Его танец выглядит так, что хоть сейчас выпускай на сцену. А ведь он даже не репетировал.

Сидящие за столами люди, поймав волнами исходящую от виновника торжества радость, вскакивают с мест и начинают хлопать. Орать. И свистеть.

Не