–Нет!

Все происходит быстро.

Меч опускается. Кровь Патрокла хлещет, окрашивая его белую майку в красный цвет. Словно в замедленной съемке он опускается на колени. Его красивое лицо застыло от потрясения, и он падает на песок.

–Нет!

На экранах над нами появляется его лицо с надписью «выбыл» поверх него. Мне плевать. Я мчусь по песку как никогда быстро. И все же слишком медленно. Все тренировки, годы тренировок, а когда это действительно важно, я двигаюсь медленно. Я резко останавливаюсь перед Патроклом, но времени нет. Не могу опуститься на колени, когда над нами стоит враг.

–Вот ты где.– Минотавр снова замахивается мечом. Похоже, он не рад произошедшему. Судя по его виду, о нем вообще ничего нельзя сказать, выражение его лица странно пустое.– Долго же ты сюда добирался.– Он шагает вперед, размахивая мечом.– Так и думал, что вы оба примчитесь, когда вашему маленькому бойфренду будут угрожать.

Как мог поступить иначе? Патрокл оказался на этой арене только потому, что я этого хотел. Сам он бы никогда не сделал такой выбор. Я поднимаю дубинку. Мое оружие кажется жалким против его меча.

–Давай сделаем это.

–С радостью.

Он налетает на меня быстро, словно торнадо. Кажется, будто его меч одновременно всюду. Я наношу удар по его бедру, но это едва его замедляет. Охренеть. Он просто монстр.

Я… не уверен, смогу ли его одолеть.

Эта мысль приводит меня в замешательство. Никогда не сомневался до этого момента, когда уверенность важнее всего. Если не справлюсь… Я уклоняюсь от неприятного замаха. Минотавр уже должен был замедлиться. Такие мечи весят прилично, а он махал им без устали с самого начала. Вот только он не замедляется.

А я замедляюсь.

Куда, черт возьми, подевалась Елена?

Словно эта мысль призывает ее, и я замечаю движение позади Минотавра – проблеск золота в ярком освещении стадиона. Он служит единственным предупреждением, после которого Елена запрыгивает ему на спину. Она держит нож мертвой хваткой, и на один бесконечный миг, отмеренный ударом моего сердца, мне кажется, она собирается перерезать ему горло. Но вместо этого она ведет острием по его лицу, проливая кровь, которая смешивается с кровью Патрокла у его ног.

–Тебе конец, говнюк.

Он сбрасывает ее с себя без малейших усилий. Она приземляется на ноги, но с большим трудом. Миг колебания дорого ей обходится. Минотавр поворачивается к ней и заносит меч над головой. От потрясения не могу сдвинуться с места. Что, мать его, он делает? Выбывание подразумевает, что он должен остановиться. Почему он, черт побери, еще сражается?

Инстинкты берут верх, пока не успел включиться разум. Я бросаюсь ему на спину и валю на землю в неуклюжем перехвате. Мы с силой ударяемся о песок, и он принимается колотить меня по бокам мощными кулаками.

Нужно отцепиться от него, предоставить судьям со всем разбираться, потому что это их гребаная работа. Но я не делаю этого. Только и вижу, как он замахивается на Елену, ранит Патрокла. Он собирался их убить.

Я не дам ему другого шанса это сделать.

С каждым ударом, который наношу по его лицу, вероятность, что он причинит вред моим любимым людям, становится все меньше. С каждым выпадом все ближе к тому, чтобы окончательно устранить эту угрозу. Он больше никогда к ним не прикоснется. Уж я об этом позабочусь.

Чьи-то руки перехватывают мои, и двое судей оттаскивают меня от Минотавра. Он пытается сесть, но третий судья перехватывает его и толкает обратно на песок. Я начинаю вырываться, но судья справа от меня оказывается прямо перед моим лицом.

–Ты выбыл. Покинь арену.

–Что?!

–Кровь пролита.– Судья указывает на мою икру.

Я смотрю, куда она указывает, и замираю. Из моей икры торчит стрела. Я и не почувствовал. Медленно поднимаю взгляд и вижу Париса, стоящего на приличном расстоянии с луком в руках и ухмылкой на лице.

–Черт.

Колени ударяются о песок, а я не помню, как решил опуститься на колени. Не могу… Не могу сейчас думать о том, что выбыл. Я ползу к Патроклу. Он прижимает руки к животу, но крови слишком много. Бросаю свирепый взгляд на судью.

–Нам нужен врач!

Женщина вздрагивает, но мотает головой.

–Никто не выйдет на арену, пока не закончится испытание.

Я склоняюсь над Патроклом и накрываю его ладони своими.

–Черт возьми, мне так жаль.

–Сам виноват. Слишком… медлительный.– Он поворачивает ко мне голову, но очень медленно, этот жест требует от него много усилий.– Ахиллес…

–Так быть не должно.– У меня будто в голове не укладывается, что я выбыл. Так не должно было выйти. Черт, у меня ведь был план. Минотавр. Затем Парис.

–Елена.

Я потерял ее из виду, пока сражался с Минотавром, но она не выбыла. Если Парис победит… Мы обещали ей. Мы, черт возьми, обещали ей, а я все упустил из виду в последние несколько минут.

Поворачиваюсь посмотреть на нее. Вон она. Крадется к Парису. У нее по-прежнему только чертовы кинжалы, а у него самый настоящий лук, который он нацелил на нее.

Он может застрелить ее. Может убить.

Парис выпускает стрелу, и Елена отскакивает в сторону, уклоняясь от нее в последнее мгновение. Она прищуривается и ускоряет шаг, мчась к нему. Парис вздрагивает и тянется за следующей стрелой. Он вонзил их в песок возле ног, будто он воин былых времен, а не трусливый придурок, который сидел сложа руки и позволил всем сражаться, чтобы в итоге устранить победителя. Он натягивает тетиву и стреляет, но Елена падает на песок, и стрела пролетает над ней.

Я смотрю на Патрокла. Он еще дышит и сжимает мои запястья руками. Сила его хватки успокаивает меня.

–Она справится.

Я слежу за направлением его взгляда и снова смотрю на Елену. Хочу, чтобы она победила. Конечно, хочу. Это даже не борьба между ней и Парисом. Но сейчас не могу ясно мыслить, когда они с Патроклом все еще в опасности, а весь мой план пошел прахом.

Летит третья стрела. Елена уклоняется, легко ступая, словно танцовщица, и, набрав скорость с оборота, пролетает над песком.

Она так близко. Метрах в трех от него. Парис берет следующую стрелу, но поддается панике, а его движения неуклюжи. Он едва не роняет ее. Елене достаточно этой возможности. Она бросает в него один из своих кинжалов. Вероятность попадания – пятьдесят на пятьдесят и то при самом оптимистичном раскладе.

Вот только она попадает.

Кинжал вонзается Парису в плечо, заставляя его отлететь назад и удариться о стену, окружающую арену. Он сползает на землю, сжимая плечо и выкрикивая что-то, что не могу расслышать за одобрительными возгласами тысяч людей вокруг нас.

Елена делает еще шаг вперед, а потом приходит в себя. Она выпрямляет спину и поворачивается к Афине. Отсюда мне не видно выражение ее лица, но в напряженных плечах заметна ярость, которой она почти бросает Афине вызов осмелиться не провозгласить ее победителем.