–Значит, ты тоже согласишься с результатами турнира?

Возможно, стоит оставить эту тему, но не могу себя заставить.

–Ты говоришь, что хочешь, чтобы я осталась с вами, вы оба хотите. Значит, это актуально и в том случае, если я стану Аресом. Если – когда – выиграю, вы все равно будете хотеть… Чего? Отношений? Вы это имеете в виду?

Ахиллес улыбается.

–Да, принцесса. Именно.– Он отвечает слишком легко, будто потакает моим ожиданиям. Будто ни на секунду не верит, что такое возможно.– Обычно именно это и подразумевают под этим словом.

Слишком все хорошо, чтобы быть правдой. Какой бы сильной ни была связь между нами, я знаю этих мужчин всего несколько дней. Даже многолетние отношения не выдерживают то, что нам предстоит. Каковы шансы, что это удастся нам?

Гоню эту мысль прочь. Не могу позволить себе сбиться с пути, беспокоясь, что может или не может произойти. Может, это случится, а может, нет. Портить отношения с Ахиллесом и Патроклом, основываясь на теориях… Возможно, поступить так было бы умнее, но не хочу это делать.

Вместо этого потягиваюсь.

–Я устала. Давайте почистим зубы, сменим простыни и ляжем спать.– Я не обращаю внимания на тихий голос, который нашептывает, что мы играем в семью, и все закончится слезами.

В Олимпе все заканчивается слезами.

Нужно черпать радость при любой возможности.

Как бы там ни было, конечная цель у нас одна. На этом пути нет ни выходов, ни ответвлений, никакого способа изменить грядущее. Через несколько дней титул Ареса станет наградой победителю турнира. В безопасное пространство, которое мы создали, ворвется реальность. Этого не избежать.

Но не сейчас.

–Я удивлен, что тебе удалось уговорить Беллерофонта, чтобы нам доставили завтрак.– Меню не назвать изысканным: яйца, картофельные оладьи, фрукты и блины, но все равно это больше, чем я ожидал.

Ахиллес выдвигает для Елены стул, не обращая внимания на ее подозрительный взгляд, и ухмыляется.

–Беллерофонт осторожничает в преддверии третьего испытания. А вкупе с недавним покушением они и вовсе предпочтет в ближайшие сутки держать нас как можно дальше друг от друга.

–Мне не нужно особое отношение,– говорит Елена. Изучает предложенные блюда, а потом кладет себе на тарелку всего понемногу.– Мне не нравится прятаться в номере. Так создается впечатление, будто я напугана.

–Никто этого не увидит. То, что происходит в доме, никуда не транслируют.– Ахиллес замолкает с задумчивым выражением лица.– Хотя Беллерофонт сказали, что отменят интервью, которые должны были состояться сегодня. Это угроза безопасности, хотя общественности все преподнесут под другим соусом.

–Упасите боги создать перед публикой неидеальный образ,– шепчу я.

Сажусь на свободный стул и накладываю в тарелку еду. Умираю с голоду. Было неразумно тратить столько энергии, сколько мы потратили прошлой ночью, но я не жалею об этом. Не готов признать, что порой стоит отбросить все планы, но не могу отрицать, что Елена в мои планы и не входила. Это не важно. Я на все сто согласен с Ахиллесом в том, что нужно найти способ все наладить.

Но все же она права. Не существует ни одного безупречного варианта развития событий. Шансы не в нашу пользу, но…

–Патрокл.– Судя по тому, как терпеливо Елена произносит мое имя, она повторяет его уже не в первый раз. На ее лице застыла снисходительная улыбка, и в ответ по моему телу разливается тепло. Боги, эта женщина как-то на меня влияет. Я не до конца это понимаю, но не стану подвергать сомнению.

–Да?

–Твоя мама Стенела. Она ведь почти стала Афродитой, так? Мы тогда были детьми, но мой отец часто говорил о ней, пока вы не переехали.– Елена отводит взгляд, по ее лицу пробегает тень, а потом она словно прогоняет ее прочь.– Почему она отозвала свою кандидатуру?

Это старая история, но я не против ее пересказать. Многозначительно поглядываю на тарелку, к которой она не притронулась.

–Ешь, пока я рассказываю.

–Какой властный.

–Тебе нужны калории.

Она упрямо смотрит на меня, но ее янтарные глаза искрятся весельем.

–Ахиллесу ты есть не велишь.

Я киваю в его сторону. Он набрал полную тарелку еды и уже съел половину. Поймав наш взгляд, он пожимает плечами.

–Я голоден.

Елена качает головой.

–Ладно, твоя правда.– Она смотрит мне в глаза и изящно откусывает кусочек омлета.

Довольный тем, что она начала есть, я наливаю три кружки кофе и начинаю с самого начала.

–Мои матери – Стенела и Полимела – были вместе с подростковых лет.

–Как и кое-кто еще,– тихо говорит Ахиллес.

Я не обращаю внимания. Он тысячу раз слышал эту историю, и в итоге я могу предугадать все моменты, когда он меня перебьет, как и он знает ход развития истории.

–Они обе были из семей, предки которых в прошлом принадлежали к Тринадцати, а учитывая, что некоторые титулы должны были сменить своих обладателей, у них был большой шанс занять один из них. Стенела работала под началом прежней Афродиты и была главной претенденткой на ее место.– Мне кажется, она очень нравилась последней Афродите, а поскольку наследника титула выбирает его нынешний носитель, моя мать была главной претенденткой.

–Что случилось?

Я жду, когда она съест еще кусочек, и отвожу взгляд.

–Они хотели еще детей. Полимела была беременна.– Подробности помню смутно, но точно помню, с каким нетерпением ждал появления брата или сестры… и как быстро радость обернулась страхом.– Было совершено… э-э… нападение.

–Он о том, что эта стерва Пейто организовала нападение на Полимелу, чтобы оказать давление на Стенелу.– Ахиллес поднимает брови в ответ на мой вздох.– Что? Это правда. Она это сделала, пусть никто ничего так и не доказал. И она стерва. Годы этого не изменили, иначе ее бы не изгнали.

–Пейто…– Елена округляет глаза.– Так ведь зовут мать Эроса. Я и забыла, что у нее было имя, пока она не стала Афродитой.

–Да, но она больше не Афродита?– Ахиллес щедро откусывает от сэндвича.

–Полагаю, что нет,– тихо произносит Елена.

Я откидываюсь на спинку стула.

–У Полимелы был выкидыш.– Мои матери до сих пор грустят, когда поднимается эта тема. Это был не единственный выкидыш, который случился у нее в последующие годы. Они называли меня чудо-малышом, но точно знаю, их огорчает, что я единственный ребенок.– Стенела приняла решение уйти с должности и увезти нашу семью как можно дальше от политических игр Олимпа.