Маргарет посмотрела на свои руки, будто не в силах представить, что в них можно взять что-нибудь столь деликатное, как столовый фарфор.

– Моя работа – сплошное притворство, Алекс. Я здесь не более чем почетная почтовая служба. Но я не уйду, – настаивала она, словно споря с невидимым противником. – По крайней мере, пока. Не в этот момент моей жизни. Сейчас я просыпаюсь – и сразу вижу озеро. Могу набрать свежей ежевики, практически не отходя от двери. Я ем ее утром со сливками.

Я ничего не сказал.

– Вы меня сдадите? – спросила она.

– Ну конечно же нет, Маргарет.

– Тогда вам пора идти. Забудьте про включение Джедсона в вашу статью. Здесь нет ничего для человека со стороны.

– Не могу.

Она выпрямилась на стуле.

– Это еще почему? – В голосе у нее прозвучали страх и злость, а в глазах промелькнуло что-то определенно угрожающее. Теперь я вполне мог понять, почему ее любовник в итоге предпочел одиночество. Духовная слепота студенческой массы Джедсон-колледжа явно была не единственной вещью, от которой он сбежал.

Чтобы сохранить открытой нашу линию общения, я ничего не мог ей предложить, кроме правды и шанса почувствовать себя заговорщицей. Собравшись с духом, я выдал ей истинную причину своего визита.

* * *

Когда я закончил, на лице у Маргарет появилось то собственническо-зависимое выражение, которое я видел на ее фотографии. Я подумывал, не стоит ли по-быстрому ретироваться, но мой стул был в каких-то дюймах от двери.

– Забавно, – произнесла она. – Мне полагалось бы сейчас чувствовать, что меня эксплуатировали, просто использовали. Но я такого не чувствую. У вас честное лицо. Даже ваше вранье звучит вполне добродетельно.

– Я ничуть не добродетельнее вас. Мне просто нужны кое-какие факты. Помогите мне.

– Я была членом СДО[93], знаете ли. Полицейских в те дни мы называли «свиньями».

– Нынешние дни – это не те дни, я не полицейский, и мы не рассуждаем об абстрактных теориях и не полемизируем о революции. Это тройное убийство, Маргарет, растление малолетних, а может быть, и кое-что похуже. Это не подрыв существующего строя. Ни в чем не повинных людей рубят на куски, смешивают с мусором. Маленьких детей давят машинами на пустынных горных дорогах.

Она передернулась, отвернулась, провела ненакрашенным ногтем по зубам, а потом опять повернулась ко мне лицом:

– И вы думаете, кто-то из них – джедсоновцев – был за все это ответственен?

Уже сама по себе подобная мысль явно доставляла ей удовольствие.

– По-моему, какое-то отношение к этому имеют как минимум двое из них.

– Почему вы вообще этим занимаетесь? Вы сказали, вы психиатр?

– Психолог.

– Не важно. Что в этом для вас?

– Ничего. Ничего, чему бы вы поверили.

– А вы попробуйте.

– Я хочу, чтобы свершилось правосудие. Только это и не дает мне покоя.

– Я вам верю, – тихо произнесла Маргарет.

Ее не было двадцать минут, а когда она вернулась, то едва удерживала под мышками несколько огромных томов, переплетенных в темно-синюю тонкую кожу.

– Вот нужные выпускные альбомы, если ваши расчеты возраста верны. Я собираюсь оставить вас с ними и поискать личные дела выпускников. Запритесь изнутри, когда я уйду, и никому не открывайте. Я стукну сначала три раза, потом еще два. Это будет наш сигнал.

– Первый, первый, я второй!

– Ха! – Она рассмеялась – и впервые показалась мне почти привлекательной.

* * *

Тимоти Крюгер соврал насчет того, что был в Джедсоне бедным стипендиатом. Его семья пожертвовала колледжу пару зданий, и даже при поверхностном чтении альбома становилось ясно, что Крюгеры – это Очень Важные Персоны. Часть про его спортивные достижения, однако, оказалась правдой. На его счету числилось несколько побед на соревнованиях по легкой атлетике, бейсболу и греко-римской борьбе. На снимках в альбоме Крюгер очень напоминал человека, с которым я общался несколько дней назад. Вот он берет барьеры, вот бросает копье, а вот и выступает в ролях Гамлета и Петручио в разделе, посвященном секции драматического искусства. У меня складывалось все большее впечатление, что он был далеко не последней личностью в кампусе. Интересно, как его занесло в Ла-Каса-де-лос-Ниньос, да еще и с липовыми документами?

Л. Уиллард Тоул представал на фото молодым блондином вроде Таба Хантера[94] в юности. Примечания под его именем представляли его как президента клуба слушателей подготовительных медицинских курсов и почетного общества любителей биологии, а также как капитана команды гребцов. Звездочка после фамилии вела к сноске, советующей читателю открыть последнюю страницу альбома. Я последовал этой инструкции и наткнулся на фотографию в черной траурной рамке – ту самую, которую видел у Тоула в кабинете, с его женой и сыном на фоне озера и гор. Под фото была подпись:

В память Лайлы Хатчисон Тоул, 1930–1951

и Лайонела Уилларда Тоула-мл., 1949–1951

Под подписью располагались четыре стихотворные строчки:

Стихотворение было подписано единственной буквой «С».

Я как раз перечитывал его, когда в дверь условным стуком постучала Маргарет Доплмайер. Я отодвинул задвижку, и она вошла, держа коричневый конверт. Заперла дверь, зашла за стол, открыла пакет и вытряхнула две учетные карточки размером три на пять дюймов.

– Прямиком из неприкосновенного святилища с личными делами. – Бросила взгляд на одну и передала ее мне. – Вот он, ваш доктор.

Сверху я увидел имя Тоула, написанное изящным почерком. Под ним имелось несколько записей, сделанных разными почерками и чернилами разного цвета. Большинство из них представляли собой какие-то аббревиатуры и цифровые коды.

– Можете растолковать мне всю эту тарабарщину?

Она обошла вокруг стола и села рядом, взяла карточку и изучила ее.

– Тут ничего загадочного. Сокращения – исключительно для экономии места. Пять цифр после фамилии – это код выпускника, для почты, учета, такого рода дел. После этого у нас идет цифра «3», что означает, что он уже третий член семьи, учившийся в Джедсоне. «Мед» говорит само за себя – это код для рода занятий, а «С: мед» говорит, что медицина тоже основное занятие семьи. Если б это было судовладение, то было бы «сдвл», банковское дело – «бнк» и так далее. «Б:51» – это год, когда он получил степень бакалавра. «Бр:/148793» указывает на то, что он был женат на студентке Джедсона, и это перекрестная ссылка на ее личный код. А вот и кое-что интересное – после кода супруги приписана еще и маленькая буковка «с». Это означает, что она скончалась. А вот вам и дата смерти – 17.06.51 – она умерла, когда он еще здесь учился. Вы знали про это?