Тяжелый саквояж оттягивает руку. Там, внутри, чуть ли не все мое имущество. А также билет на поезд, адрес мисс Аннабель Уилкокс в Нью-Йорке и два доллара двадцать пять центов. Это все, что осталось от моих сбережений. Негусто. Придется искать работу сразу же, чуть ли не в первый день.

Хотя я покинула «Гленмор» едва забрезжил рассвет, мне сразу удалось уехать в Игл-Бэй – меня подвез Билл Джарвис, владелец отеля «Джарвис» на станции Большого Лося. Билл направлялся к доктору Уоллесу, его мучила зубная боль, так что болтать он был не в настроении, и я ему была за это благодарна. Мне не хотелось отвечать на расспросы.

Когда мы добрались до Игл-Бэя, «Клируотер» еще стоял у причала, собираясь возвращаться в Олд-Фордж, и мне нашлось место. Я заранее решила не ехать в Олд-Фордж поездом, чтобы не пришлось ничего объяснять мистеру Пуллингу. Механики на пароходах часто меняются, и тот, которого я увидела на «Клируотере» в утро своего побега, по счастью, не был со мной знакóм. Когда приблизился огуречный баркас, я встревожилась, но догадалась быстро пригнуться, и Чарли Экклер меня не заметил.

Оглянулась я всего раз, ровно за миг до того, как Игл-Бэй скрылся из виду, и мне стало так страшно и так одиноко, как еще никогда в жизни, и я даже подумала, что в Олд-Фордже развернусь и отправлюсь домой – но я этого не сделала. Кто покинул дом, тому нет пути назад.

И вот теперь я жду свой поезд, а в памяти эхом звучат слова Грейс: Сегодня я ходила прощаться с любимыми местами… Здесь столько укромных уголков, и все они дороги моему сердцу. Я прожила тут почти всю жизнь… Ох, милый, ты и вообразить не можешь, что все это для меня значит. Я знаю, что больше никогда ничего этого не увижу…

К станции подходит поезд, идущий на север. Экспресс. Пассажиров в нем совсем мало. На перрон сходит горстка туристов, несколько рабочих – и еще двое в костюмах и галстуках.

– Это он. Остин Клок. Помощник шерифа, – говорит мужчина, стоящий рядом со мной, своему спутнику. – Я тебе говорил, тут не какой-то заурядный несчастный случай на озере, тут дело посерьезней.

Они достают блокноты. Репортеры, догадываюсь я.

– А кто второй?

– Окружной коронер. Айзек Гроб.

– Гроб?! Ты шутишь?

– Нет, брат, какие уж тут шутки. Идем, попробуем из них что-нибудь выудить. Надо получить комментарий раньше этого парня из уотертаунской газеты.

Помощник шерифа, видя их приближение, поднимает руки.

– Джентльмены, я знаю ровно столько же, сколько вы. В «Гленморе» утонула девушка. Ее тело найдено, тело ее спутника – нет…

Скоро вы узнаете больше, думаю я. Гораздо больше. Скоро вы узнаете, что эту девушку звали Грейс. И что последние несколько недель своей жизни она прожила беременной, и ей было очень страшно, и она умоляла мужчину, который был этому виной, приехать за ней и увезти. Но оказалось, что у него другие планы.

Я закрываю глаза и вижу Честера Джиллета. Как он расписывается в книге гостей в «Гленморе». Как он обедает и идет с Грейс кататься на лодке. Как налегает на весла и лодка плывет к Южной бухте. Может быть, они с Грейс выходят посидеть на берегу. Там он оставляет свой чемодан. Потом они снова садятся в лодку и плывут дальше. Он убеждается, что вокруг ни души, и наносит удар. А потом переворачивает лодку и вплавь добирается до берега. Грейс не умеет плавать. Он это знает, потому что она сама ему сказала. Она бы утонула, даже если бы не была без сознания, но так тише и надежнее: можно не опасаться, что она позовет на помощь.

И когда лодку отыщут, то подумают, что утонули оба: Грейс Браун и ее спутник. Никто никогда не узнает, что Грейс была беременна от Честера Джиллета. Виновником ее гибели назовут Чарльза Джерома, а Честер сможет преспокойно вернуться в Кортленд и развлекаться сколько его душе угодно.

Я вижу Честера сегодня. Он завтракает. Может, на Седьмом озере. Может, в каком-нибудь отеле в Инлете – в «Неодаке» или «Наконечнике стрелы». Взмахивает теннисной ракеткой. Улыбается. Вот он уж точно не мертв, тут к гадалке не ходи. Кто-то, а он жив-живехонек. Готова поставить последний доллар.

И Грейс Браун я тоже вижу. В «Гленморе», в маленькой комнатке, недвижная, холодная, закоченевшая – а внутри нее крошечная жизнь, которая никогда не станет жизнью.

А потом я слышу свисток, оглушительный, пронзительный. Я открываю глаза и вижу рельсы, и по ним приближается поезд, идущий на юг. Паровоз – огромное пыхтящее чудище – замедляет ход, скрежет, выпускает клубы дыма и наконец останавливается. Я стою застыв, не в силах пошевелиться. Проводник выскакивает на перрон и помогает пассажирам выходить из вагона. Носильщики выгружают баулы и чемоданы. Вокруг меня снуют люди. Рядом со мной шлепаются на перрон тяжелые полотняные мешки с почтой.

– Все в вагон! – кричит проводник. – Отправление в 10-15 до Центрального вокзала Нью-Йорка, через Ютику, Херкимер и далее со всеми остановками в южном направлении. Держите билеты наготове!

Люди садятся в поезд. Матери с детьми. Бизнесмены. Туристы, возвращающиеся домой. Парочки. А я все стою.

Я думаю о своей семье. О песенках Бет. О мальчишеской походке Лу. О нежном голоске Эбби. Я представляю, как папа сидит у огня. И как Эмми с мамой Уивера собирают бобы. Я вижу, как Ройал пашет землю своего отца и глядит вдаль, на землю моего отца, таким влюбленным и страстным взглядом, каким никогда не смотрел на меня. Я вижу слепые глаза Барни, обращенные ко мне. И бедную мертвую малиновку у маминой могилы.

Проводник хватается за железные поручни и взбирается по металлическим ступенькам.

– Все в вагон! Посадка заканчивается! – кричит он. Паровоз выдыхает, из него вырывается огромный клуб дыма. Колеса медленно начинают крутиться.

– Подождите! – ору я и, спотыкаясь, срываюсь с места.

Проводник замечает меня.

– Скорее, мисс! – орет он. – Не бойтесь, не так страшен черт!

Он наклоняется, тянет ко мне руки. Я дико озираюсь по сторонам, сердце готово разорваться от горя, испуга и радости. Я уезжаю, но я забираю с собой эти места и все их истории, и, где бы я ни была, они всегда будут со мной.

Я крепко хватаюсь за руку проводника, и он втягивает меня на подножку. В поезд, следующий в южном направлении. Через Ютику и Херкимер и далее со всеми остановками. Через Амстердам и Олбани. В город Нью-Йорк. В мое будущее. В мою жизнь.

12 июля 1906 года из Большого Лосиного озера в горах Адирондак вытащили тело молодой женщины. Лодку, на которой она каталась, нашли перевернутой вверх дном в укромной бухте. Однако спутник девушки – именно он брал лодку напрокат, назвавшись Чарльзом Джеромом, – исчез бесследно. Все думали, что и он тоже утонул. Смерть Грейс Браун выглядела как несчастный случай, и ни поисковая группа, которая обшаривала озеро в поисках тела, ни служащие отеля, где зарегистрировалась пара, даже представить себе не могли, что окажутся втянуты в судебный процесс по делу об убийстве, один из самых сенсационных за всю историю штата Нью-Йорк. Грейс Браун, как им предстояло вскоре узнать, была не замужем и при этом беременна – от того самого мужчины, который повез ее кататься на лодке, и настоящее имя его было Честер Джиллет.