За исключением тех, которые прибудут по вызову Бондаря.

Он усмехнулся, вспомнив телефонный разговор с мистером Барри Кайтом. Самовлюбленный и самоуверенный американец не допускал даже тени мысли о том, что кто-то может оказаться умнее и хитрее его самого. Что ж, хороший урок ему не помешает.

Прежде чем отползти от края, Бондарь скользнул взглядом по крутизне скалы и мрачно подумал, что спускаться будет значительно труднее, чем забираться наверх. Обычная история. Надрываешься, потеешь, лезешь из кожи, а когда вершина наконец достигнута, начинаешь понимать: тут-то самое трудное и начинается.

Нет, древние греки явно дали маху, выдумывая своих богов, вечно блаженствующих на Олимпе. Так не бывает. Самураи были гораздо ближе к пониманию сущности бытия. Никто из них не тешил себя бесплодными надеждами на райские кущи.

Бондарь затушил окурок о плоскую гранитную плиту. Словно жирную черную точку поставил на скрижали.

73

Выхлопные газы от вереницы автомобилей не могли ни отравить, ни замутить прозрачную свежесть осеннего полудня. Рев двигателей, нарушающих величавое молчание гор, казался кощунственным.

Впереди шел бронетранспортер, ощетинившийся дулами крупнокалиберных пулеметов. Размалеванный желто-зелено-черными пятнами, он напоминал гигантскую жабу. На нем раскачивалась кучка бойцов в камуфляже, бронежилетах и зачехленных касках. Если бы среди них затесался хотя бы один негр, их можно было бы принять за американских миротворцев, направляющихся в очередную карательную экспедицию. Например, в Афганистане. Хотя дело происходило в Грузии, а бронетранспортер оседлали ее верные сыны.

Следом ползла исполинская черепаха зенитного комплекса «Шилка» – краса и гордость жандармского управления, возглавляемого полковником Сосо Тутахашвили. Никакой нужды задействовать ЗК не было, однако полковник решил, что неплохо бы испытать подразделение в походных условиях, максимально приближенных к боевым. Для него это было нечто вроде военного парада, демонстрации мощи. И, в конце концов, почему бы не применить «Шилку», если капитан Бондарь не поддастся на уговоры своей бабы и не выйдет из дома добровольно? Впечатляющее получится зрелище! 1200 выстрелов в минуту из четырех стволов крупнокалиберных пулеметов создадут настоящий шквал огня и раскаленной стали. Вот это будет кино! Настоящий блокбастер из жизни агента 007!

Единственное, что портило настроение полковнику Тутахашвили, так это умеренная скорость, с которой он был вынужден передвигаться. Его черный «ЗИЛ» дергался, как норовистый жеребец, осаживаемый удилами. Замыкающий колонну грузовик то и дело глох, потом вновь нагонял лимузин командира, постепенно портя приподнятое праздничное настроение. Давали о себе знать также распухшие от неутоленного желания яички.

– Когда доберемся до места, я тебя первым делом все-таки оттяну, – сказал Тутахашвили Тамаре, пригорюнившейся на пассажирском сиденье. – В ближайшие кусты поведу. Пусть знают.

– Пусть, – равнодушно откликнулась она.

– Я перед выездом личному составу газету выдал. С твоей статьей и фотографией. – Тутахашвили смешливо заквакал. – Ты там про национальную гордость грузинского народа пишешь. Есть она, гордость?

– Вопрос не по адресу, – безразлично пожала плечами Тамара. – Вы убили моего отца, а я еду с вами. Вы собираетесь убить с моей помощью человека, которого я люблю, а я все равно еду с вами. Вам этого мало?

– Мало! – подтвердил Тутахашвили, вперившись взглядом в тяжело вихляющую корму «Шилки». – Ты без энтузиазма едешь, без радости настоящей.

– А чему мне радоваться? У меня папа умер.

– Но ты-то жива.

– Лучше бы я умерла, – опустила голову Тамара.

– В кусты! – решительно выдвинул челюсть Тутахашвили. – И так, чтобы все слышали, как ты вопишь. Я люблю, когда громко, имей в виду. До звона в ушах! До потемнения в глазах!

– До потемнения в глазах, – механически повторила Тамара. – Интересная мысль.

– У меня все мысли интересные.

С этими словами Тутахашвили сунул в рот папиросу, начиненную анашой, и закурил, экономно вдыхая и выдыхая липкий дым.

Тамара посмотрела в окно. Они ехали по узкому мосту над бурным коричневым потоком с белыми пенными гребнями. Где-то в горах прошел ливень, и теперь хлынувшая оттуда вода несла по ущелью вырванные с корнем деревья вперемешку с кувыркающимися валунами и раздувшимися трупами животных. «Мы как щепки в этом потоке, – подумала Тамара. – Воображаем, что куда-то плывем, а на самом деле нас всех просто несет непонятно куда и зачем. А потом новый ливень, новый поток, новые щепки. Для чего? Зачем?»

Мысли обкурившегося Тутахашвили работали в совершенно ином направлении.

– Когда я выведу тебя из кустов, – сказал он, то ли покашливая, то ли посмеиваясь, – мы проедем еще немного и остановимся. Я хочу, чтобы ты разговаривала с Бондарем по телефону ласково-ласково. А когда он, раненный снайпером, будет валяться на земле, ты подойдешь и плюнешь ему в лицо. Понятно?

– Откуда вам известен его телефон? – спросила Тамара, уклоняясь от ответа.

– Он позвонил шефу местного отделения ЦРУ, а у того установлен определитель номера.

– Как все просто…

– Это только с точки зрения дилетанта просто. – Тутахашвили выпятил грудь. – Оценить подготовленную мной операцию способны только профессионалы.

– Опера-ация! – скривилась Тамара. – Тридцать или сорок человек против одного, вот и вся операция. Чтобы придумать такое, большого ума не надо.

– Вот как ты заговорила. – Держа руль одной рукой, Тутахашвили сделал несколько коротких затяжек и растоптал окурок на полу автомобиля. Его зрачки расширились, заполнив всю радужную оболочку. – Непорядок. Буду учить тебя уму-разуму. Тут езды осталось всего ничего, но у меня больше сил нет терпеть, ха-ха. – С каждой фразой из его рта вырывался конопляный дымок, задержанный в легких. – Сейчас мы пропустим колонну вперед, а сами ненадолго задержимся. – Высунув руку наружу, он сделал ею несколько вращательных движений: проезжай, мол, проезжай. Проводив взглядом грузовик, набитый жандармами, Тутахашвили многообещающе посмотрел на побледневшую Тамару. – Как угодно, когда угодно, куда угодно… Так, кажется, ты изволила выразиться, дикая кошка? – Проехав еще несколько десятков метров, он остановил «ЗИЛ» и издевательски квакнул: – Вылезай. Видала когда-нибудь, как коршун кормит птенцов? Они жадно открывают рты и глотают все, что туда попадает. Сейчас ты убедишься, насколько это приятно и необременительно. Я тебя сейчас так угощ-щ-щ…

Продолжения Тамара не услышала.

74

Бондарь увидел колонну издалека, но не стронулся с места, пока не докурил сигарету до фильтра. Времени хватало. Рассчитанного до последней секунды времени.

Выбор скалы, нависающей над дорогой, оказался очень удачным. С такой же обстоятельностью Бондарь подошел к отысканию мест для закладки взрывчатки. Львиная доля была сосредоточена под пирамидой из огромных обломков гранита, находящихся в неустойчивом равновесии. Каждый весил не менее полутонны, а в целом каменный завал был способен раздавить тяжелый танк, как яичную скорлупу. Это оказалось очень кстати. Танков против Бондаря не бросили, однако механизированную кавалькаду возглавлял БТР.