— Дин, пожалуйста! — прервала его Анна и взяла за щеки, заглядывая в глаза. — Я не знаю, кто возвел на нас поклеп, но, поверь, тебя ввели в заблуждение. Рассчитывали, наверное, что ты пойдешь разбираться, и смеются сейчас тайком, глядя, как мы с тобой отношения выясняем. А если ты еще и шоу устроишь, так ему, наверное, вообще весело будет. Ты погляди по сторонам-то, нет ли где поблизости твоего информатора? Тогда и решишь, кому из нас верить.

Дин невольно оглянулся. Стентона на глаза ему не попалось, но в голове поселилось сомнение. С какой стати он вообще решил послушать Дейва? Он предал его, предпочтя Филипса, — с чего бы теперь захотел помочь бывшему капитану? Наверняка решил отомстить за то, что Дин увел у него половину команды. На войне все средства хороши, и, кажется, это была война не с Анной Хейгл.

— Ладно, пусть будет по-твоему, — не слишком довольный собой, согласился он. — Ты девчонка неглупая, Хейгл, знаешь, что против меня играть не стоит.

— Знаю, Дин, — примиряюще улыбнулась Анна, и он вернулся к Tea. Объяснять, несмотря на ее испытующий взгляд, снова ничего не стал. Шепнул Дену, чтобы он на всякий случай поглядывал за Анной с ее подругами, а сам увел Tea на танцпол.

Это оказалось даже занятнее, чем танцевать с ней в одних наушниках на двоих. Полумрак создавал нужную атмосферу, а Ден ставил отличные композиции для того, чтобы заманить Tea в свои объятия и не выпускать ее больше ни на секунду.

Однако ее терпения хватило ненадолго.

— Дин, у тебя какие-то неприятности? — в середине третьего танца поинтересовалась Tea и проникновенно заглянула ему в глаза. — Может, я могу чем-то помочь? Или хотя бы выслушать?

Он улыбнулся озабоченности в ее голосе. Защищает его. А он защищает ее.

— Пока ты у меня под боком, никаких неприятностей не будет, — честно ответил он, стараясь на всякий случай подстелить соломку. — А я не намерен никуда тебя отпускать.

— Это я не намерена больше никуда тебя отпускать, — провокационно заявила Tea, и Дин удовлетворенно улыбнулся. Все-таки они на одной волне. И это самое главное.

Рождественский бал традиционно делился на три части. Первой — для затравки и последней — для настроения — были обычные танцы. В середине устраивался конкурс для претендующих на звание короля и королевы бала, выбирали которых по громкости и продолжительности прозвучавших в их честь аплодисментов. В прошлом году Дин выиграл этот конкурс, стоя столбом и отлично зная, что не девица, вертевшая вокруг него задом, а его репутация поднесут ему этот титул на блюдечке. Так оно и вышло. Сейчас ситуация была иной, и не столько пошатнувшаяся репутация играла в том роль, сколько сам Дин, не уверенный, стоит ли тянуть Tea на это испытание. Хотела ли она его? Нужна ли ей эта корона? Или она нисколько не раскрепостит Tea, а лишь вызовет новый виток ненависти в ее адрес?

Дин с нежностью провел пальцами по идеально лежащим русым локонам и заглянул Tea в глаза, формулируя вопрос, чтобы тот не выглядел обидным, но в этот момент музыка закончилась и слово взяла миссис Роббинс. Она напомнила о регламенте Рождественского бала и добавила, что перед началом конкурсной программы всех присутствующих ждет сюрприз.

Тут же со сцены спустились четыре девчонки с коробочками в руках и побежали по присутствующим, предлагая взять из коробки счастливый билетик.

— Лотерея, — улыбнулась миссис Роббинс и зачем-то посмотрела на висевшую справа от сцены большую семиконечную звезду из разноцветной бумаги и елочных украшений.

— Пиньята? — предположила Tea и, наткнувшись на недоуменный взгляд Дина, пояснила: — В Мексике такую видела. Туда кладут конфеты и маленькие подарки, а дети потом бьют ее палкой, пока не порвется. На Рождество можно серпантин положить, конфетти — будет красиво.

В ее голосе послышались романтические нотки, и Дин успокоился. Не могло от этой пиньяты исходить никаких опасностей. Тем более сама миссис Роббинс проводила лотерею.

Коробку им поднесла остроплечая девчонка явно не из старшего звена. Дин предложил Tea вытащить билет и не сдавался, несмотря на все ее уверения, что она еще ни разу ничего не выиграла.

— Кто сказал, что нам надо выиграть? — улыбнулся он, и Tea, хоть и покачала недоверчиво головой, все же опустила руку в ящик. И вытянула билет, на котором была изображена та самая семиконечная звезда. — Вот черт! — хмыкнул Дин. — Надеюсь, ты когда-нибудь держала палку в руках, Мелоун?

Однако Tea только загадочно качнула головой.

— Это твоя задача, — обольстительно улыбнулась она. — А я буду командовать.

Кажется, эта девчонка наконец освоилась.

— Договорилась! — одобрил Дин и, дождавшись приглашения победителей, потянул Tea на сцену.

— Опять повезло! — хмыкнул кто-то по дороге, а вот Дин отнюдь не чувствовал себя счастливчиком и с удовольствием подарил бы свой выигрыш кому-либо другому. В душе царапало подозрением, и оно еще усилилось, когда стоявшая рядом с миссис Роббинс Рита Уилсон, черлидер и просто отличная девчонка, протянула палку Tea, а не ему.

— Ну, Дин, ты порвешь пиньяту с первого удара, — протестующе заявила она. — А у нас все-таки праздник.

Он хотел было пригрозить, что иначе они вообще могут выбирать себе других клоунов, но Tea остановила, сжав его руку.

— Ничего страшного, — примиряюще сказала она. — Я буду во всем тебя слушаться, и у нас все получится.

Против подобной формулировки доводов у Дина не нашлось. Он позволил Рите завязать Tea глаза и дать ей в руку палку. А потом четко и ясно отдавал указания, куда бить, чтобы ни у кого в зале не было поводов посмеяться над Tea.

Она, впрочем, словно бы этим и не заморачивалась. Легко и как-то весело лупила палкой по бумажной звезде, ничуть не унывая, когда промахивалась, и не тушуясь, слыша взрыв смеха. И Дин тоже втягивался в эту игру, забывая о своих опасениях и радуясь радости Tea.

И все же какая-то высшая сила вынудила его бросить взгляд в зал и увидеть там Анну Хейгл, ухмыляющуюся столь откровенно, что не понять ее было невозможно. Рядом с ней стояла девчонка, всучившая Tea выигрышный билет, и Дин наконец-то понял, кого она ему напоминала. Мигом встопорщились все инстинкты. В игре в такие моменты он точно знал, что забьет, сколь бы сложной ни была позиция. А сейчас рванул к Tea, прижал ее к себе, прикрывая собственной спиной от треснувшей звезды, а из той что-то брызнуло разноцветным ливнем, и все, кто был в зале, ахнули в едином изумлении, а потом то там, то здесь начали раздаваться смешки, и Дин понял, что «казнь» состоялась.

И он не предотвратил.

А ведь знал…

Открывать глаза не хотелось, и только осторожный вопрос Tea, что случилось, заставил взять себя в руки. Зал давно уже веселился вовсю, но, кажется, в звучавшем смехе не было издевательских ноток, и Дин позволил себе вздохнуть.

Они с Tea стояли посреди разноцветной ряби порошковых красок, и у Дина не было ни малейших сомнений в том, как выглядит сейчас его спина и волосы. А ведь вся эта дрянь предназначалась Tea. Все, Хейгл, допрыгалась! Устроит ей Дин развеселую жизнь!