Упаковав припасы, одежду и ледоцветы, сели в поплавок. Топлива хватало только-только перелететь через ковыли. Ну и ладно.

Поплавок, послушный прикосновениям Сизи, взмыл в воздух. Акос ткнул в экран автопилота, выбрав нужные координаты. Сейчас они направлялись в дом Йорека – в единственное относительно надежное место за пределами Воа, известное Акосу.

Во время полета он смотрел на ковыльное поле, которое ветер разрисовал причудливыми узорами.

– А что шотеты говорят о ковыль-траве? – встрепенулась Исэй. – Я имею в виду, мы считаем, что ковыли посадили наши предки, чтобы отгородиться от шотетов, но, полагаю, у тех есть своя точка зрения?

– Они утверждают то же самое. Ковыль-трава посеяна в качестве границы, а семена привезены с Огры.

– Я даже слышу ее шепот, – произнесла Сизи. – А еще голоса, которые доносятся прямо из травы.

– Чьи голоса? – с Сизи Исэй всегда разговаривала мягко.

– В основном отцовский.

– А я – материнский, – сказала Исэй. – Вероятно, мы просто слышим голоса наших родных.

– Давно умерла твоя мать?

– Два сезона назад, а я тогда заработала шрамы, – Исэй оставила официальный тон и немного расслабилась.

Пока девушки разговаривали, Акос погрузился в мысли о Кайре. Он был уверен, что нутром почувствовал бы ее смерть. Ток не бежал сквозь тело Акоса, и его место заняла ее жизненная сила.

Кайра долго поддерживала в нем волю к жизни. Может, если теперь он будет держать себя в руках, то сумеет отдать ей долг – даже на расстоянии.

Ближе к вечеру, когда солнце раздулось, поглощая остатки дня, у них закончилось топливо. Поплавок завибрировал. Заросли ковылей поредели, между их метелками пробивалась невысокая бурая трава, шевелящаяся на ветру, как шерстяные нитки.

Сизи направила поплавок на поляну, поросшую полевыми цветами. Здесь, у экватора, было довольно холодно, но благодаря воздушным потокам, несущим теплый воздух с океана, в долине Воа могли расти не только ледоцветы, но и другие растения.

Они бросили поплавок и дальше пошли пешком. Над горизонтом светилась пурпурная полоска токотечения. Где-то вдалеке мелькали огни шотетских кораблей и смутно виднелись силуэты зданий. Хотя Йорек и объяснил ему дорогу, Акос все-таки боялся заблудиться. Акос был тут лишь единожды – после того, как убил Кальмева Радикса, а Вас сотоварищи отделали его почти до потери сознания.

А сейчас он мало что помнил. Но, к облегчению Акоса, равнина оказалась совсем плоской, и дом Йорека мог обнаружиться в любой момент. Не такое уж это и укрытие!

Внезапно впереди раздался шорох, и из травы кто-то выпрыгнул. Акос схватил Исэй и Сизи за руки, и они остановились.

В воздухе парило существо. Пощелкивание клешней эхом разносилось по равнине. Тварь, покрытая синими панцирными пластинами, оказалась крупной, здоровой… И хищной.

Количество клешней невозможно было сосчитать, а голову удавалось рассмотреть только по блеску зубов в широкой кривой пасти. Длиной зубы были с палец.

Панцырник.

Бронированный бок чудища был в нескольких изитах от них. Зверь фыркнул, издал нечто вроде вздоха, а его черные глазки-бусинки, почти скрытые пластинами, закрылись.

Акос чувствовал, что Сизи трясется от страха.

– Ток приводит Панцырников в бешенство. Поэтому они и нападают на людей, ведь мы – отличные каналы для Тока, – прошептал Акос, не отводя взгляда от твари.

А Панцырник, каким бы абсурдом это ни казалось, уснул. Акос попятился. Руки Сизи и Исэй вспотели в его ладонях.

– Но ты глушишь Ток, а значит… – напряженно пробормотала Исэй.

– Значит, Панцырник не подозревает о нашем существовании. Пошли.

Акос провел их мимо спящего Панцырника, оглянулся на всякий случай, но тот и не думал их преследовать.

– Теперь понятно, как ты заполучил свою броню, – хмыкнула Исэй.

– А я-то считала, что все эти россказни о зарезанных животных – просто глупые сказки! – ахнула Сизи.

– А вот и нет. Хотя в действительности ничего героического не было. Панцырник отрубился, и я его убил. После чего мне сделалось очень паршиво, и в итоге я вырезал на руке знак.

– Тогда зачем ты его убил? – поинтересовалась Исэй. – Странно как-то…

– Мне требовалась броня. Не каждый шотет в состоянии добыть себе такую, это своего рода символ. Я хотел, чтобы во мне видели ровню, а не тонкокожего тувенского сопляка.

– Посмотрела бы я на них зимой в Гессе, – фыркнула Сизи.

Акос повел их к группке домов, которые наконец-то показались на равнине.

Нежные цветочки рассыпались в прах под их ботинками.

– А ты скажешь нам, куда мы идем или будешь наблюдать, как мы топаем за тобой? – осведомилась Исэй.

– Сейчас все узнаешь, – отозвался Акос.

На некоторое время воцарилась тишина.

Когда они подобрались ближе, Акос смог различить сизые камни, из которых были сложены дома с маленькими разноцветными окошками. Совсем крошечное поселение с десятком зданий.

Лучи заходящего солнца отражались в стеклах, полевые цветы пробивались между камней… в общем, все выглядело весьма живописно.

Направляясь сюда, Акос сильно рисковал, но они и так шли наудачу, и это место в принципе было ничем не хуже любого другого.

Нервы Акоса натянулись как струна. У здешних обитателей наверняка имелись шотетские новостные каналы. И люди должны знать, что случилось с Кайрой. Акос припечатал свою ладонь к ножнам. Он не знал, что ждет их за яркими разноцветными окнами.

За одним мелькнула тень – дверь домика распахнулась.

Акос выхватил нож. На крыльце показалась невысокая женщина с приятным миловидным лицом. В руках она держала мокрую тряпку, с которой капала вода. Акос сразу узнал Ару Кузар, жену покойного Сузао и мать Йорека.

По крайней мере, он не сбился с дороги.

– Добрый вечер! – воскликнула Ара.

Голос у нее оказался ниже, чем можно было ожидать. Акос видел ее лишь однажды, уходя с арены, на которой убил ее мужа. Тогда она сжимала плечо Йорека.

– Добрый вечер! – ответил он. – Я…

– Ты Акос, – ответила она, спустившись с крыльца. – Меня зовут Ара, впрочем, полагаю, тебе это известно.

Не видя смысла отрицать, он кивнул.

– Милости прошу! – произнесла она. – Твои друзья тоже могут заходить, только пусть ведут себя тихо.

И развернувшись, Ара поднялась на крыльцо.

Исэй прикусила губу. Даже в простой одежде Ара выглядела элегантной. Она шла, словно поддерживала рукой шлейф вечернего платья. Наверное, она привыкла к роскошным нарядам и до сих пор держала себя как аристократка с прямой спиной и гордо поднятой головой.