Жоан посмотрел на Виламари, который если не говорил с Микелем Корельей, то беседовал с кем-то из своих офицеров или с равнодушным видом просто созерцал море и корабль. Генис, будучи капитаном корабля, постоянно должен был быть начеку, а адмирал вел себя как пассажир. Тем не менее внешне он напоминал льва на охоте, и все знали, что от него не укроется ни одна мелочь.

49

Когда наступил вечер и они оказались на широте Ливорно, им встретились лишь два мелких суденышка, которые, увидев их, поспешили укрыться у берега. Но в этот момент дозорные заметили огромные паруса на горизонте.

– Похоже, это два больших парусника, которые направляются в Ливорно, – сказал Генис адмиралу. Виламари кивнул, и капитану больше не понадобилось слов. – Лево руля! – крикнул он рулевому и помощнику главного надсмотрщика. – Идем навстречу этим судам.

Моряки передали инструкции сигнальными флажками другим галерам. Тут же Генис приказал сложить паруса, поскольку корабли приближались с наветренной стороны и ветер благоприятствовал им, а с помощью маневра они оказывались с подветренной стороны.

– Ваша миссия заключается в том, чтобы доставить нас живыми и здоровыми в Пизу, – напомнил Микель Виламари.

– А также заблокировать Флоренцию с моря, – ответил тот спокойно. – И не так часто удается встретить пару вражеских парусников, наверняка нагруженных товаром. Немного военных действий нам не помешает.

– Если вы подвергнете опасности наше предприятие, то навлечете на себя гнев Папы, а также будете иметь дело с Цезарем Борджиа.

– Друг Корелья, я – адмирал, а вы – пассажир. Я отвечу за свои действия перед тем, кому потребуется. А сейчас наслаждайтесь боем.

На лице дона Микелетто отразилась досада, но он всего лишь пожал плечами. Капитан ватиканских гвардейцев знал: ничто из того, что он скажет, не повлияет на этого человека.

– Как странно, – сказал Генис Жоану. – Они засекли нас совершенно точно, тем не менее не пытаются изменить курс и идут прямо на нас.

– У флорентийцев нет галер со времен утраты Пизы. Здесь что-то не так.

Вдруг дозорный закричал:

– Три галеры! За парусниками идут три галеры.

– Теперь все понятно, – заключил Генис, – у них есть эскорт. Именно поэтому парусники, пользуясь благоприятным ветром, не пытаются избежать встречи с нами. Они чувствуют себя весьма уверенно благодаря своей артиллерии и эскорту. Наверняка это корсары, которые находятся на службе у Флоренции.

– Тогда нам придется забыть о них, – сказал Жоан. – Скорее всего, они хорошо вооружены и вряд ли позволят нам пойти на абордаж – этому помешают галеры.

– Решение примет адмирал.

– Это равно самоубийству – атаковать, не имея преимущества.

– Если Виламари думает, что у него есть хоть какое-то преимущество, о котором его соперники не догадываются, он вступит в бой даже при очевидном худшем положении. В таких случаях противник, как правило, готов принять бой.

– Это очень рискованно.

– Поэтому мы и потеряли пару наших кораблей во время войны. Моряцкое дело – очень опасное.

– А пиратское – еще опаснее.

Адмирал расположил свои галеры с подветренной стороны, прямо напротив приближавшихся судов. Он приказал гребцам отдыхать и велел, чтобы им раздали порцию галет и вина. Корабли остановились в напряженном ожидании, используя весла только для поддержания выбранной позиции, в то время как дозорные внимательно наблюдали за приближавшейся флотилией. Через некоторое время они смогли оценить размеры кораблей и рассмотреть эмблемы с флорентийским цветком на мачтах. Парусники имели хорошую грузоподъемность, а размеры галер были почти такими же, как у адмирала Виламари.

– Только одна из них немного меньше нашей, – сообщил Генис Жоану. – И этого достаточно для адмирала. Думаю, что мы вступим в бой.

Жоан торопливо перешел на нос судна и удостоверился в том, что обе кулеврины и пушка были заряжены железными ядрами для дальней стрельбы, а все три фальконета, которыми располагал корабль и которые были установлены у каждого борта, готовы к бою так же, как и обслуживавшие их люди. После этого Жоан проверил готовность аркебуз, которыми были вооружены моряки. Одновременно он слышал, как Пера Торрент приказывал своим пехотинцам готовить к бою арбалеты и аркебузы.

Генис жестом позвал его, и, когда Жоан вошел в рубку, Виламари объяснил им стратегию. Книготорговцу все это показалось полным безумием: два больших парусника с артиллерией, которая, тем не менее, не имела такой дальности стрельбы, как та, что на галерах, плюс три вражеские галеры – все это было непреодолимым преимуществом. Однако он не стал высказывать свое мнение – все равно бы это ничего не изменило.

Вернувшись на нос судна, Жоан увидел, что корабли противника продолжают идти на сближение. Корпус парусников был очень прочным и напоминал огромный, несколько вытянутый орех; борта были высокими и возвышались еще больше на носу и на корме, напоминая собой нечто вроде за́мка; там не было весел, поэтому они полностью зависели от ветра. Галеры же, наоборот, имели вытянутую форму, небольшую осадку, и их борта были невысокими, чтобы весла беспрепятственно могли достать до морской воды; на галерах был всего один треугольный – так называемый латинский – парус. Парусники имели три мачты: две вертикальные с большими квадратными парусами – фок-мачту и главную – и одну на носу – бугшприт, которая выходила за пределы судна под углом в сорок пять градусов над морем и также имела латинский парус, придававший судну маневренность.

Незадолго до того, как вражеское судно приблизилось на расстояние выстрела, Виламари приказал поднять черный флаг.

– Я поднимаю именно этот штандарт, потому что не думаю, что Папе понравится, если его флаг будет развеваться при подобных обстоятельствах.

– Все правильно, – проворчал валенсиец.

– Пиратский флаг, – процедил Жоан сквозь зубы. И, следуя полученным в рубке указаниям, дал команду выстрелить из пушки снарядом, от которого поднялся фонтанчик воды на середине расстояния между судами. Это было предупреждением.

Однако выстрел не остановил вражескую флотилию, и она продолжала приближаться – два парусника на первом плане и галеры сзади. Несмотря на подвижность галер и мощь гребцов, парусники вполне могли налететь на них, когда ветер дул в паруса. Именно поэтому флотилия с флорентийскими флагами, не останавливаясь, двигалась вперед с парусниками в авангарде. Они собирались пробить себе дорогу тараном.

– При таком ветре и волнении пытаться завладеть парусником безрассудно, – услышал Жоан слова Пера Торрента. – Но Виламари способен сделать это. Наша судьба зависит от точности твоей артиллерии.

Книготорговец закусил губу. Он давно не участвовал в сражениях и чувствовал себя скованно. Напряжение не отпускало ни на миг, сердце бешено колотилось. Жоан тихо выругался в адрес адмирала: тот не только заставлял его участвовать в битве, которой он не хотел, но и взваливал на его плечи ответственность за жизнь товарищей.