Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почему сразу я вел себя, как свинья? — я возмущался, хотя понимал, что Грета права. Это были жалкие попытки защититься.
— А кто еще? Кто-то еще тут пропал на несколько лет, а потом заявился с претензией на любовь? — ее тон не был командным и грубым. Но, да, она говорила громко. А что важнее — пронзительно.
— У меня были причины.
— Ага. Ясно. А, может, посвятишь в них и своего друга? Нет, не так, как раньше в духе «Так нужно было». А четко — все как есть.
— Он не поймет… Или не примет.
— А так он не понимает и не принимает тебя… Ты интересный человек. Аня рассказывала о тебе. Но ты всегда мне представлялся другим. И интересным тоже по-другому.
— Это как?
— Я думала, что ты весьма харизматичный и, пожалуй, самоуверенный человек. Но с твердой жизненной позицией, железной волей и морем самоотверженности в сердце. Особенно, учитывая, как ты спасал Джерри.
Аня тебе это рассказала? Воу… Спасибо!
— Но сейчас я вижу абсолютно разбитого, никчемного и потерянного человека, который не просто не хочет этот мир знать, но и себя самого. От тебя веет саморазрушением. И сейчас за тобой просто интересно наблюдать, как над подобием Кота Шредингера — ты либо выживешь; либо умрешь… В общем, поступай, как знаешь… Меня ты услышал.
После этих слов Грета пошла в коридор. Уже в дверях она радушно и весело сказала: «Пока», улыбнулась, будто мы с ней только что мило беседовали, и покинула квартиру. А я стоял, словно вкопанный еще несколько минут, обдумывая ее слова. Пожалуй, она была права. Но это не точно. Возможно, я боялся рассказать о том, что было эти годы, как я жил и почему все случилось именно так. Впрочем, как говорится, уже нечего терять. Пан или пропал.
* * *
На часах уже 21:00. За окном сплошная тьма и лишь попеременно зажигающийся и гаснущий свет в окнах соседних домов разрушает этот статичный мрак, напоминая, что еще бьется сердце мегаполиса. Джерри пока еще не вернулся домой, а я уже около часа сижу на его кровати, смотря в темно-серое небо с неестественными неоновыми облаками, что закрыли собой звезды. Вот она — истинная природа большого города. Порой мне кажется, что Москва — это нечто особенное и непохожее на что-либо еще место. Она слишком большая по площади для города, но недостаточно для того, чтобы называться страной. Хоть и плотность населения говорит об обратном. В Белоруссии проживает меньше людей, чем в одной лишь Москве — и это лишь учитывая официальные данные переписи города. А сколько еще нелегалов и прочих задержавшихся гостей столицы… Но что любопытнее — Москва, она как пицца ассорти, где на каждом куске будет своя уникальная начинка. Но все эти кусочки объединяет единое тесто и соус.
Как можно понять, я не ужинал. От того и такие ассоциации. Хотя у меня самого не было аппетита. Скорее всего, из-за стресса. Я не знал, как начать разговор. И все что приходило мне на ум — одно воспоминание. Воспоминание о том, как мы летом 2015 сидели на бетонке с Джерри, смотрели в звездное небо и раскрывали душу друг другу. Хорошее, на самом деле, воспоминание… Тот случай очень сильно помог нам с ним сблизиться. И кто знает, как бы сложилось наше общение, не рассказав я ему всю правду о себе… Как же мне хотелось повторить тот раз.
Прошло еще пятнадцать минут. На улице пошел снег. Ленивые хлопья медленно падали с небес, заставляя всматриваться в их обреченных полет. Полет подобный моей жизни — такой же бесполезный и затянутый. И все ради единой финальной цели — упасть вниз и исчезнуть. Наблюдая за эти обыденным природным явлением, я не заметил, как начал напевать: «Занесло меня снегами, белый холмик намело. Меж дубовыми стволами мне покойно и тепло. Пролежу так без движения, может, год, а может два. И на месте разложения зеленеть начнет трава». «И снова Бруно…» — подумал я.
В тот же момент затрещал замок, повернулся ключ и входная дверь открылась. Джерри вернулся домой. Сняв обувь, он, не обращая внимание на меня, пошел на кухню. А я и не думал идти за ним следом — я сидел на краю кровати в пол оборота, смотря в коридор. Я боялся того момента, когда придется с ним говорить, но и, одновременно, мне хотелось как-то привлечь его внимание. Так, чтобы наверняка. Ничего лучше не пришло мне в голову, кроме как включить музыку на телефоне. И я не пожалел, что сделал это. Выбрав случайный плейлист, заиграла песня «Svefn-g-englar» от исландской пост-рок группы «Sigur R;s». С первых же секунд, услышав музыку, Джерри направился в мою сторону — я слышал звуки его шагов. Войдя в свою спальню, он встал по другую сторону кровати и, ничего не говоря, слушал музыку.
— Это же те исландцы, — сказал он мне после нескольких минут завывающих звуков городской стихии беснующихся волн из клубов промышленного дыма, что устремляются в небеса.
— Да, они самые, — ответил я тихо.
— «Ночные ангелы» — так же переводится название песни?
— Честно, я не знаю. Я как-то никогда не интересовался, — стоило мне ответить, как началась вокальная часть песни.
— Я вернулся. К вам. И так здорово тут — у вас. Но, увы, я здесь ненадолго. Ибо плыву под водой я. В отсеке с боеприпасами, — Джерри произносил эти слова после каждой из строчек куплета.
— Ты, серьезно, смотрел перевод? — удивленно, спросил я.
— У меня было достаточно времени, чтобы этим заняться. Более двух лет. Мне понравилась эта группа. Ты меня с ней познакомил. И эта песня тоже понравилась.
— Ясно…
— Она мне навевала мысли о тебе.
После этих слов мы оба замолчали. И лишь печальная, но и, одновременно, успокаивающая душу, мелодия, разрушала тишину. Между нами была всего лишь одна кровать. Но, казалось, словно бесконечный космос — сжатая до уровня среднестатистической квартиры кромешная пустота. И когда песня закончилась, Джерри сделал первый шаг, пройдя через этот метафорический вакуум, навстречу мне и сел рядом на край кровати. Мы оба устремились взглядами в ночное небо.
— Навевает воспоминания… — полушепотом сказал
