Поднявшись по лестнице на один марш, Рейлли оказался в помещении, больше всего походившем на вестибюль скромной небольшой гостиницы. Диваны и кресла стояли кучками, каждая из которых была повернута к одному из нескольких телевизоров. А вот чего вряд ли можно было бы увидеть в добропорядочных общественных местах, так это изрядного количества юных женщин различной степени раздетости. Эти женщины всех рас и немалой части национальностей, существующих на планете, не проявили к Лэнгу никакого интереса, невзирая даже на то, что клиенты приходили сюда крайне редко — здесь находился дом девочек, база, откуда они обслуживали весь город.

Нелли с неожиданной для ее хрупкой комплекции с силой обняла Рейлли и прикоснулась влажными губами к его щеке.

— Ну, что, Лэнг, решил, что хватит смотреть и пора перейти к делу? У нас есть даже пара девчонок из Америки, но я рекомендовала бы тебе свеженькую, которая только что приехала из Гонконга.

Лэнг медленно, как будто глубоко сожалея, покачал головой.

— Нет, Нелли, в другой раз. Ты не могла бы пристроить меня на пару дней?

Она театрально засмеялась и, взяв Лэнга под руку, провела его в соседнюю комнату.

— Пристроить тебя? Что значит «пристроить»? Надеюсь, что-нибудь такое, с чем мои девочки смогут справиться?

— Нет, Нелли. Твое предложение очень, очень заманчиво, но мне нужно… э-э… спрятаться на день-другой.

— Мой дом — твой дом, Лэнг. Если захочешь чего-нибудь или кого-нибудь — только скажи.

Дизенгоф

Тель-Авив

На следующее утро

Тэли Йент не была косметологом, но каждое утро (кроме Шаббата, конечно) приходила в косметический кабинет на улице Дизенгоф — некогда один из самых фешенебельных районов города. Район все еще славился по инерции своими кофейнями, дискотеками и магазинами, но всюду проглядывала старость, как проплешинки выдают истинный возраст роскошного когда-то мехового манто. Кабинет посещали в основном клиенты старшего возраста — те, кто привык бывать здесь, пока находились в расцвете сил. Большинство из них были уроженцами Западной Европы или Соединенных Штатов, и поэтому смолоду привыкли к существованию такого проявления роскоши, как замена молодости уходом за лицом, массажами и хитроумной укладкой волос. Вначале Тэли заметила, что, несмотря на то, насколько старательно другие девочки в белых халатиках втирали ароматные бальзамы в пористую кожу, независимо от количества теней для век и блеска для губ или искусства, с которым они укладывали посетительницам редеющие волосы, чтобы скрыть их недостаток, в действительном выигрыше оказывалась лишь касса заведения. И, возможно — только возможно! — настроение обихаживаемых клиентов.

Тэли работала в этом здании уже два года, с тех пор, как вернулась в Израиль с ученой степенью по информатике Юго-западного университета — на самом деле довольно маленькой школы для помешанных на электронике и математике, которая находится в городе Мемфисе, штат Теннесси, за несколько кварталов от ограничивающей город с востока могучей Миссисипи. На второй день после возвращения домой к ней подошел обаятельный молодой человек, который сказал, что набирает на работу людей, хорошо знающих компьютеры и английский язык. Она так и не узнала, какие баллы набрала на вступительных тестах, но были они гораздо труднее любых контрольных, которые ей доводилось сдавать во время обучения.

А потом ей сказали, где она на самом деле теперь работает.

Ей было двадцать четыре года, предвкушение высокого заработка и постоянных азарта и волнения, неотделимых от работы на израильскую разведку «Моссад», сладко щекотали ее воображение. Когда оказалось, что весь ее шпионаж сводится к сидению за компьютерным терминалом, Тэли, конечно, была разочарована. Но, помимо всего прочего, нынешняя работа засчитывалась ей в срок обязательной военной службы.

Итак, шесть дней в неделю она приходила на работу в здание без таблички с номером, похожее на любой из многоэтажных домов в стиле «баухаус», сугубо деловых и утилитарных, которые были возведены в 1950-х годах, когда волна иммиграции поднялась на недосягаемую высоту. Тогда и сам город, построенный на месте нескольких поселений и древнего порта Яффы, откуда Иона[61]начал свое самое странное из известных человечеству путешествий, был совсем новеньким.

Каждый день Тэли обменивалась несколькими словами с девушками, которые, когда она пересекала салон, уже возились с волосами или наносили грязевые маски на лица клиенток. Она не имела понятия о том, были ли они на самом деле косметологами или, как и она, работали еще и на «Моссад». Пройдя через просторный ярко освещенный зал с множеством зеркал вдоль стен, Тэли открывала дверь с надписью «Служебное помещение» и спускалась на несколько лестничных пролетов к другой двери, по сторонам которой всегда стояли двое вооруженных мужчин в военной форме. За дверью находилась длинная комната, в которой помещались лишь два ряда компьютерных экранов. Там всегда было светло, поддерживалась постоянная температура в двадцать градусов по Цельсию, но все равно помещение всегда наводило Тэли на мысль о темной пещере в склоне горы посреди пустыни, где мог бы жить Илия или какой-нибудь еще из иудейских пророков.

Этим утром возле рабочего места ее ожидал мужчина, которого она никогда прежде не видела. На его ветровке красовалась карточка официально допущенного посетителя. Он был высоким, с потемневшей от естественного, солнечного загара кожей и с явным удовольствием то и дело демонстрировал прекрасные зубы. Судя по акценту, с которым незнакомец говорил на иврите, он был британцем.

— Мне порекомендовали обратиться к вам.

Тэли сразу насторожилась. Редкий день у нее проходил без того, чтобы кто-нибудь не начинал… как это говорят американцы… доставать ее. Мужчины доставали ее постоянно. Они то и дело обращались к Тэли за разного рода помощью, что причиняло ей немало трудностей. Но она ничего не сказала, а села на свое место и включила машину.

— Мне нужна кое-какая информация, — сказал незнакомец, ничуть не задетый молчанием Тэли.

Она набрала пароль, который появлялся на экране как линия из звездочек.

— Запросы на информацию поступают через главное бюро.

Он нагнулся над ее плечом.

— Совершенно верно. Но этот запрос поступил от старого друга нашей организации, его требования иногда выполняются помимо обычных каналов.

Тэли повернулась на стуле к незнакомцу и обратилась к нему по-английски:

— Давайте назовем вещи своими именами: вы приходите без предупреждения, не называете себя — и хотите, чтобы я бросила свои дела и, нарушая установленный порядок, дала вам информацию, на которую вы, может быть, имеете, а может быть, не имеете права. Так?