— Почему совет клана проводят на рассвете? — проворчала я. — Откуда взялась такая странная традиция?

— Я придумал, — признался муж. — В Кессании мы собирались на поляне, жгли факелы и стучали в барабаны. Приходилось ставить высокую изгородь и плести защитные коконы, чтобы любопытные соседи, во-первых, не совали нос в наши дела, а, во-вторых, не жаловались на шум. Совет уже тогда проводился только ночью.

— Чтобы чёрные тени на фоне чёрного неба таинственным шёпотом обсуждали свои чёрные дела? — не удержалась я от подколки.

— Да, — усмехнулся Кеннет, — именно так. Зато в Фитоллии много гор на уединённых островах. Здесь можно не прятаться. Ты поймёшь, почему на рассвете, когда мы доберёмся до места. Я впервые сам поднялся на вершину безымянного холма и понял, что следующий совет проведу здесь. Немного не так, как мои предки, но сохранив суть.

Да уж, предки Кеннета умели превратить обычное совещание в очередной ритуал. Словно боялись, что без декораций и зловещей атмосферы суд станет не таким значительным. Куда уж там. Ерундой двенадцать старейшин не занимались. Сегодня, например, решали как будут казнить четырёх преступниц, собиравшихся убить жену главы клана. Служанку Мину, оказавшуюся не в то время не в том месте, корыстную Сандру, беременную к тому же, дикую ведьму, чьё имя я так и не узнала. А вишенкой на торте — дочь иномирца Плиния, чуть было не свергнувшую бессалийского короля и пару лет называющую себя королевой преступного мира. Потрясающая компания, ага. Одни женщины. Странно, ведь мне казалось, что мужчинам я тоже успела немало насолить за свою жизнь. Но боги отличались специфическим чувством юмора.

— Украшения не забудь, — сказал Кеннет, протягивая шкатулку. — Надень побольше. Они укажут нам путь и помогут не потеряться в толпе.

Я кивнула, принимая из его рук артефакты, единственным назначением которых было светиться в темноте во время танцев на праздниках клана. Широкие и тонкие браслеты, длинные серёжки, причудливые ожерелья. Из-за холодной осени их придётся носить поверх меховой накидки и вязаных перчаток.

— Ты выпила зелье дриад? — продолжал волноваться муж, дотошно контролируя мои сборы.

— Да, ты спросил уже дважды, — я закатила глаза. — Полфлакона, чтобы наверняка исключить угрозу выкидыша и не превышать максимальную дозу. С собой взяла ещё один флакон. Мало ли что. У нас кроме суда десяток других вопросов. Неизвестно, где мне поплохеет от не самых приятных новостей. Медведи, случайно, не бросились уничтожать дриад в отместку за похищение Дайны? Великая мать прислала оставшуюся часть семян камнедеревьев в оплату услуг клана и спросила, когда же их избавят от проблем.

— Скоро, — поморщился Кеннет. — Нет, дриады не пострадали. Медведи занялись тем, что полностью перекроили защиту логова. Шумели знатно. Ломали стены и выбрасывали лишнюю мебель. Возможно, поэтому Великая мать распереживалась.

— И как вы их теперь одолеете? — я чувствовала, что мне уже не хорошо. — Разбрызгаете оставшуюся кровь дракона на воинов и пойдёте на штурм с другого угла? Жаль, что Франко не торопится помогать ещё раз. Я думаю, он знает вообще все секреты элезийцев. Не только те, что касаются камня-обманки.

“А мы знаем его тайны”, — чуть не сорвалось с языка.

Сокол — часть клана, один из друзей Кеннета и самый преданный его воин. Он двадцать лет жил, не подозревая, что у него есть старший брат. Как теперь поступит Франко? Проникнет в клановый дом, подойдёт к главе охраны и скажет: “Ну, здравствуй, Фредерико?” И что сильнейший маг будет ждать в ответ? Слёз радости, братских объятий?

— Сомневаюсь, что Франко снова появится у нас, — хмуро ответил Кеннет, наконец, справившись с пуговицами на рубашке. — Он придумал историю, что ты спасла Фредерико только ради того, чтобы увести нас по ложному следу и не выдать брата. И ведь почти получилось. Мы уцепились за бессалийских сирот. А если бы Бесо не вспомнил трагедию с семьёй Фенара? Если бы Дайна не выдала имя отца Франко?

— Мы бы всё равно его нашли, — упрямо сказала я. — Не сейчас, так через год запросов в бессалийские инстанции. Не забывай, у Артура Саливана смертельная хватка.

— Да, но на несколько месяцев форы Франко точно рассчитывал, — муж надел поверх рубашки специально сшитый для холодов мундир из толстого сукна. — Надеялся разобраться с Плинием или, наоборот, вернуть его доверие, подчистив хвосты после предательства?

— Снова стереть тебе память, как двадцать лет назад, когда он прятал интерес элезийцев к драконам?

— Тогда он сказал бы больше, — припечатал Кеннет. — Не смог устоять перед соблазном облегчить душу, вывалив мне вообще все мысли на счёт Плиния и его дочери. Зачем их прятать, если собирался стирать? Нет, он был предельно осторожен. Тщательно подбирал слова и произносил только те, что мог мне оставить. Проклятье, как тяжело высчитывать мотивы человека с подобным даром!

Муж разозлился. Прерывисто дышал и слишком долго возился с крючками мундира.

— И что же ты собрался делать? — затаив дыхание, спросила я.

— Выполнять заказ дриад, — холодно ответил он. — Разведчики доложили, что после того, как медведи снесли и заново построили стены в логове, они натащили туда запасов еды и воды как раз на пару месяцев. И заложили единственный выход из своего пространственного мешка тем же самым камнем-обманкой. Зачем? Я думаю, чтобы спрятаться от гнева Плиния. Оборотни не смогли защитить его дочь. Без крови дракона их теперь не достать, а её не должно быть много. Сколько взяли у элезийского короля? Сомневаюсь, что несколько бочек. А сколько потратили на эксперименты? Даже Дайна не знала, осталось ли что-нибудь. Не удивлюсь, если Франко украл последнюю пробирку. Тогда решение оборотней замуровать себя имеет смысл.

— Они просто струсили?

— Да, — кивнул муж, завязывая на шее белый шарф-артефакт. — Не забывай, что они прибыли к нам вместе с жёнами и детьми, лишёнными магии. Единственный шанс уберечь их от нападения — тщательно спрятать. А камень-обманка для самих медведей — ни разу не преграда. Если станет совсем жарко, они смогут выйти и дать бой.

— На это ты и рассчитываешь?

— И снова да, — сощурился Кеннет, надевая на запястья мужские браслеты. — Вот видишь, ещё пару лет жизни со мной и тебя можно брать на военный совет. Логику операций уже прослеживаешь. Я собираюсь выкурить медведей из логова. В прошлый раз, когда там был, заметил, что воздух в спальне Паучихи тяжёлый. Под землёй окна не откроешь и комнату не проветришь. Но что-то они всё-таки придумали, иначе задохнулись бы. Я отправил разведчиков обследовать холм возле логова. Рикон и Дайна на допросах утверждали, что тайных ходов нет, но они сами могли не знать всех нюансов. Воины Шеара нашли хорошо замаскированные колпаки труб. Через них в логово поступал воздух. Принудительно затягивался. А в стороне через другую трубу выпускался.

— Предусмотрительно, — похвалила я смекалку медведей. Кое-что из их магии напоминало наши бытовые заклинания. А, может, нашими и пользовались. Элезийцы оделись в шкуры медведей именно для этого. — Ты прикажешь засунуть в трубы комки тряпья?