Шен тоже выглядел потрясенным. Его черные глаза, в которых отразился замок, стали янтарного цвета, засияли, ожили. Я совершенно не узнавала его.

В этот вечер контакта с потусторонним миром не состоялось. Шен сказал, что ночью будет гроза, и что лучше подождать до утра.

Мы переночевали в гостинице. В полночь действительно разразилась ужасная гроза, и я, натянув одеяло до подбородка, лежала в постели и вслушивалась в тяжелое рокотанье небес, пытаясь расслышать в этом грохоте человеческие голоса. Ливень обрушился на город, прокатился по крышам, зашумел в водосточных трубах и умчался за лес. В наступившей тишине отчетливо звенели крупные капли, падающие с козырьков крыши.

Утро встретило нас удивительно чистым небом, ярким солнышком и хорошим настроением. Во время завтрака Шен сказал мне:

– Что бы ни случилось, что бы ты не увидела во время «погружения» туда, – он показал взглядом куда-то вниз, – ни в коем случае не вмешивайся в поток силы. Следуй за потоком, и он приведет тебя к твоей цели.

И вот я стою посреди залитой солнечным светом зеленой лужайки. Шен проводит краткий инструктаж: как дышать, на чем сосредоточиться, о чем думать. Его слова мне понятны: словно я тысячи раз погружалась внутрь времени.

Ещё несколько мгновений слышу я ровный и глубокий голос Шена. А потом мир вокруг меня погружается в сумерки, густеет воздух, кружится голова, и перед глазами появляются радужные пульсирующие кольца. Голос Шена прорывается сквозь толщу забытья: плыви по течению силы…

Я хватаю пальцами одно из этих живых колец… Оно бьется в моей руке, теплое и мягкое, потом разрастается в огромную воронку и втягивает меня в себя, как пушинку.

Струится тяжелый воздух, им трудно дышать, но я быстро прихожу в норму. Исчезли замок и лужайка, исчез голос Шена, солнце опустилось низко к горизонту.

Я вдруг понимаю, что стою в плотном людском потоке, гулком и горячем. Можно даже разглядеть отдельные лица, внимательные глаза, смотрящие на меня, слышно звонкие голоса. Но это не люди. Это призраки. Я знаю это точно, но ничуть не беспокоюсь. Единственное, что меня волнует – как среди толчеи найти мне призрак леди Орвик, прекрасной Яры?

Все эти призраки заняты своим делом. Они спешат: кто в реальный мир, кто в мир снов, кто в мир миражей…

– Леди Яра! – произнесла я, оглядываясь. – Отзовитесь!

Гул голосов в ответ. Призраки смотрят сквозь меня, поток их прозрачных энергий убыстряется, начинает давить на мои колени. Мне очень хочется закричать Шену, чтобы он помог мне, но тяжелый воздух наполняет мой рот, как вода, и я захлебываюсь…

Вдруг прохладная рука ложится на мое запястье. Неведомая сила тянет меня сквозь течение, тащит из глубины, и я осознаю, что бегу следом за призрачной фигурой женщины – тоненькой, быстрой, в невесомом белом платье.

Мы пересекаем каменную площадь внутреннего двора замка (я опять в замке?!), спускаемся по выщербленным крутым ступеням куда-то, в самое сердце преисподней, я толкаю тяжеленную деревянную дверь, разбухшую и скользкую от вечной подвальной сырости…

В глаза мне бросается кресло с высокой спинкой,а в нем (и я это знаю точно!) сидит женщина – та самая леди Орвик… Я делаю шаг ей навстречу и…

… Шен плеснул мне в лицо ледяную воду.

Я вскрикнула и зажмурилась.

– Ну, слава богу, Джекки! – облегченно выдохнул Шеен.

– Я почти нашла её! – закричала я. – Я уже была возле леди Орвик! Ещё секунда…

– Ты пробыла там почти 6 часов! – сказал Шен.

Солнце, действительно, было в зените. Из-за плеча Шена испуганно смотрела на меня Анна, и, увидев её, мне стало хорошо на душе. Стив тоже приехал. Но его взгляд был скорее осуждающим. Ещё бы, ведь я пробыла в небытии столько времени, и неизвестно, каких усилий стоило Шену вытащить меня в реальность.

Но подчиняться благоразумию я не хотела. Увиденное так поразило меня, что я чувствовала необходимость как можно быстрее закончить начатое.

Неведомая сила все-таки не отпускала меня полностью из мира призраков. Мое запястье по-прежнему сжимали чьи-то тонкие пальчики и тянули вперед, тянули, но робко, несмело, словно боясь, что я откажусь от помощи и останусь сидеть на лужайке перед замком.

По дорожкам, посыпанным белым песком, ходили туристы. Они поглядывали на нас искоса – наверняка думают, что мы какие-то сумасшедшие… Да и пусть думают.

Я вскочила на ноги и бросилась к замку. Я знала, куда идти.

Шен вздохнул обреченно, а Анна и Стив уже бежали следом за мной. Мы проскочили мимо удивленной бабушки билетерши (кажется, Стив даже успел купить билет на осмотр замка), по широкой лестнице спустились в полуподвал… Вслед нам кто-то крикнул:

– Эй, туда нельзя!... Это подсобные помещения!…

Мне показалось, что Стив и тут предотвратил скандал: что-то сказал крикнувшему, что-то сунул ему в кулак… Какой он все же милый и надежный – мой Стив!

Сердце стучало громче наших шагов по старым камням.

Я кружила по длинным коридорам, которые вели все глубже под землю. Невидимая ручка тянула меня вперед…

Наконец, я очутилась перед дверью – точно такой же, какую открывала в своих видениях. Разбухшая, склизкая деревянная дверь была плотно закрыта и не открывалась, видимо, не одну сотню лет. Чтобы открыть её, нам пришлось навалиться всем вместе.

Заскрипела старая дверь, поддалась неохотно… Потянуло сырым подвальным воздухом.

Я вошла первая. Большая комната с низким потолком, узкие окошки глядят во двор. Постель, стол у окна, нехитрый скарб… Именно так, как было в моем сне!

Деревянное кресло с высокой спинкой…

Я медленно подошла к нему. Анна взволновано дышала мне в плечо…

В кресле сидела молодая женщина. Казалось, будто она спит: закрытые глаза, легкий румянец на щеках, тонкие руки мирно сложены на коленях, длинное голубое платье полукругом разложено у ног. Но она не дышала.

– Леди Орвик! – выдохнула я…

Анна пискнула.

Шен вдруг что-то произнес и мир погрузился в тень. Закружилась голова, захотелось спать, но я упрямо шагнула вперед и взяла женщину за руку…

– Яра Орвик, проснитесь!

Мимо моих глаз пронеслась тень. Анна!

Она бросилась к женщине…

– Мама, мама! – закричала она, падая перед ней на колени. – Мамочка!...

Леди Орвик открыла глаза.

Анна была не той Анной, которую я знала. Черты её лица резко изменились, стали более женственными, тело округлилось, а короткие шорты и откровенный топик сменились старомодным бархатным платьем…

– Анна! – сказала леди Орвик. – Наконец-то ты пришла ко мне!

Я поняла всё сразу же! Мать и дочь искали друг друга, и, распознав во мне и моей сестре медиумов (теперь я была уверена, что мы обладаем даром видеть невидимое), делились с нами своими воспоминаниями. Только Анна отвергала эти видения, сопротивляясь неизбежному, и, видно, этим можно было объяснить её ночные стоны и внезапные обмороки. Бедная моя сестренка! Она сражалась с памятью своей далекой родственницы.