– Скоро увидимся, – улыбнулась я и последовала за Гефестом. Кошки остались на месте, устремив свои сверкающие глаза на Маэля.

– Ливия!

Мне потребовалось все самообладание, чтобы не обернуться. Никогда еще не слышала в голосе Маэля такого страха… Но пути назад нет. Стоило воротам захлопнуться за моей спиной, как сердце подскочило к горлу. Я ведь поступила правильно? Может, надо было послушаться Маэля? Я осторожно огляделась. Какая огромная территория! Никогда еще не видела столько автомобилей в одном месте… Наверное, их здесь сотни! Ржавые лимузины, фургончики, которые выглядят практически новыми, каркасы машин, при виде них трудно поверить, что они когда-то могли ездить… Мы направились к большому складу, он находился посреди территории. Не говоря ни слова, Гефест толкнул дверь. Мы вошли внутрь, пересекли широкий коридор, вдоль которого стояли стеллажи с бамперами, и оказались в маленькой комнатушке, видимо, она выполняла роль офиса. Комнатушка встретила нас удушающей жарой. На столе – беспорядочно разбросанные бумаги и древний компьютер, на полу – стопка книг. Со стула свисала клетчатая рубашка. На тумбочке тихо булькала кофеварка, окруженная грязными чашками. Через спинку деревянной скамьи, заваленной разноцветными подушками, было перекинуто шерстяное одеяло. Возле забитого папками шкафа мирно спал котенок – не металлический, а обычный, покрытый шерстью. Пахло табаком и печеньем. Секундочку. Какое еще печенье?! Я принюхалась, а потом увидела на столе вазочку с имбирным печеньем и рождественскими пряниками. На дворе осень, так что Гефест явно поторопился.

Дверь захлопнулась, словно сама собой, и бумаги на столе взметнулись. Гефест повернулся ко мне:

– А теперь скажи, зачем вам на самом деле понадобилась эта схема. – Он скрестил руки на груди и нахмурил густые темные брови, глядя на меня проницательным и строгим взглядом. Этот взгляд должен был заставить меня дрожать от страха, но… Но чем дольше я осматривалась, тем уютнее казалась эта комнатушка. Разве можно бояться того, кто любит цветастые подушки, котят и печенье?

Я посмотрел на Гефеста. Можно снова соврать… но тут мои шансы пятьдесят на пятьдесят, уж как повезет. Гефест или поверит, или раскусит меня и выставит отсюда. В лучшем случае. В худшем – я «не вернусь». Не знаю, что именно это в себя включает, но перспективы не особо радужные.

– Что, язык проглотила? – Гефест тяжело сел, и стул застонал под весом его тела. – Садись. – Олимпиец указал на место напротив.

Не предложение. Приказ.

Я торопливо села.

– Спрошу еще раз: зачем вам на самом деле понадобилась плата?

Внутри меня шла ожесточенная борьба. Сказать правду или солгать? Взгляд упал на вазочку со сладостями. Было бы здорово чего-нибудь пожевать, успокоиться… Печенье с пряниками выглядят аппетитными и свежими – в отличие от почти всего, что есть в помещении. Гефест подался вперед и сунул вазочку мне под нос.

– Если с полным ртом ты станешь разговорчивее, то прошу.

Хм, стоит ли рисковать? Вдруг они отравлены или их могут есть только боги? Или…

Гефест демонстративно схватил из вазочки пряник, затолкал себе в рот и принялся жевать. Услышав хруст, котенок лениво поднял голову. Ладно, думаю, со сладостями все в порядке. Я взяла пряник, надкусила и удовлетворенно вздохнула, почувствовав, как глазурь тает на языке. Пряники оказались невероятно мягкими и пахли просто божественно. Да уж, орехов на них не пожалели…

– Невероятно вкусно! Неужели где-то можно найти свежие рождественские пряники? Сейчас, в это время года?

– Да, если приготовить их самостоятельно, – ответил Гефест. Выражение его лица оставалось серьезным.

У меня чуть глаза на лоб не вылезли.

– О. Вот это да. Они и правда вкусные.

Гефест кивнул и принял величественный вид. Несмотря на футболку и рокерскую прическу, сейчас он напоминал какого-нибудь мишленовского повара.

– Угощайся, если так тебе будет легче начать рассказ, – сказал он, поставив передо мной вазочку.

Мы вернулись к основной теме. Я почувствовала на себе взгляд Гефеста и опустила голову, набираясь смелости, чтобы сделать выбор. Потом посмотрела прямо на него и сказала:

– Я не могу вам ответить.

Гефест откинулся на спинку стула и какое-то время молча меня изучал. Затем взял старый карандаш и постучал им по столу, словно размышляя.

– Он знает, что ты нимфа?

– Да.

– Ты делаешь это для него?

– А это имеет значение?

– Имеет. Во-первых, происходящее кажется мне странным: сын Аида и нимфа, сама понимаешь. Во-вторых… если бы ты сказала, что ты помогаешь ему по принуждению, я бы тотчас выставил тебя за ворота. Терпеть не могу, когда темные боги злоупотребляют своей силой.

– Маэль ни к чему меня не принуждает. Мы – деловые партнеры или что-то типа того.

– Деловые партнеры? – рассмеялся Гефест. – У современной молодежи это так называется?

Я почувствовала, как вспыхнули щеки.

– Давайте не будем отходить от темы? – Гефест потемнел лицом, и я поспешила добавить: – Пожалуйста.

– К сожалению, я не могу тебе помочь.

– Не можете или не хотите? Зачем тогда привели меня сюда?

Гефест натянуто улыбнулся.

– Мир между богами – вещь шаткая. Он держится на клятвах, пактах и договорах, хрупких, как стекло. Земля становится нашим полем боя, в котором вы, смертные, – случайные жертвы. Сынок Аида – тот еще смутьян. В отца пошел. Все они такие… Это в их природе. Я не стану рисковать миром, который царит последнее тысячелетие, только потому, что твой дружок репетирует восстание.

– Значит, я пришла сюда ради того, чтобы выслушивать ваши нотации? – А-а-а-а, господи, что я несу?! С этой стороны я себя еще не знала! Всегда стеснялась незнакомцев и предпочитала говорить слишком мало, чем слишком много. Что со мной случилось?!

Некоторое время лицо Гефеста оставалось совершенно невозмутимым. Я громко сглотнула.

– Теперь я понимаю, что он в тебе нашел, – сказал Гефест и оглядел меня сверху донизу. – Внешность у тебя средненькая, но в тебе есть внутренний огонь, который разгорается, стоит немного подбросить дров.

«Подбросить дров»? Какая интересная метафора к глаголу «провоцировать».

– Большое спасибо за «средненькую внешность».

Гефест издал странный звук, который можно было бы назвать смехом, не будь он таким низким и похожим на рев.

– Радуйся, что я не считаю тебя привлекательной.

Я отшатнулась. Вся моя новообретенная уверенность рассыпалась в прах. Я вцепилась руками в сиденье. Пора выбираться отсюда! Я напряглась, готовая броситься прочь.

– Сидеть.

Я услышала, как за спиной повернулся ключ в замке.