– Мне не нужен врач. Я просто пришла кое-кого проведать. – Женщина хотела было что-то возразить, но я продолжала тараторить. – Одного человека, которого недавно выловили из реки. Я знаю, к вам привезли двух таких пациентов. У меня пропал друг, и я подумала, что, вероятно, он находится среди них. – У меня не было времени придумывать какую-нибудь тщательно выстроенную ложь. Мне просто хотелось узнать, есть ли среди спасенных Кэллум, и если да, то как он себя чувствует.

– Подождите минутку, я сейчас посмотрю. Как зовут вашего друга?

– Кэллум. – Женщина продолжала выжидательно смотреть на меня, держа пальцы над клавиатурой компьютера. Я вся напряглась. Он это или не он? – Боюсь, я не знаю его фамилии.

Она слегка вскинула одну бровь и начала что-то печатать. Прошла минута. Я чуть не сломала себе пальцы, так крепко они вцепились в край стойки.

– Извините, – сказала она, наконец подняв на меня взгляд, – если вы не можете назвать фамилию, то я не смогу дать вам какого-либо подтверждения касательно из поступивших к нам пациентов. – Она посмотрела на стену за моей спиной. – На вашем месте я бы поговорила с полицейскими. Они выражали желание поговорить с любым, кому что-то известно.

Я быстро развернулась, мне совсем не хотелось опять общаться с полицией. Но мы обе, и женщина за стойкой, и я, видели, что помещение почти пусто и никого из полицейских в нем нет.

– Хм-м, должно быть, они ушли, чтобы перекусить. Я пошлю им сообщение на пейджеры.

– Нет! Я хочу сказать, что вам нет нужды утруждать себя. Я просто посижу здесь и подожду, когда они вернутся. Спасибо.

Она пожала плечами и опять начала что-то печатать. Я села на один из холодных, жестких пластиковых стульев и попыталась обдумать ситуацию. Мне надо было попасть в лечебное отделение, туда, где находились экстренные пациенты, поступившие по «Скорой», но, если я попытаюсь проникнуть туда через ближайшие двери на глазах у администратора, она не даст мне пройти. Но я не могла больше ждать. Нетерпеливо постучав какое-то время пальцами по подлокотнику своего стула, я снова подошла к стойке.

– Извините, где у вас женский туалет?

Женщина на секунду подняла глаза и молча показала на двери, находящиеся в другой стороне. Я быстро прошла через них и оказалась еще в одном коридоре. Проигнорировав туалеты, я, напустив на себя самый свой решительный вид, двинулась вперед, сразу же завернув за угол, когда увидела перед собой возвращающихся полицейских.

Я шла и шла по лабиринту коридоров, пытаясь добраться до другого входа в отделение экстренной помощи, того, через который поступали пациенты, привозимые машинами «Скорой помощи». В конце концов я нашла то, что искала, и увидела за стеклянными дверьми занавешенные кабинки, в каждой из которых находился пациент. Войдя через эти двери, я подумала: неужели здесь я наконец-то найду Кэллума?

В лечебном отделении было тепло, светло и вопреки моим ожиданиям тихо. Только около четверти кабинок занято, все остальные уже освобождены в ожидании экстренных пациентов с реки, которые не попадут сюда никогда. Подойдя к первой из задернутых занавесок, я остановилась и напрягла слух. Из кабинки не доносилось ни звука, и я, осторожно отодвинув занавеску, тихонько вошла внутрь.

И не поверила своим глазам – передо мной было знакомое лицо, обрамленное русыми волосами. Но это лицо не того, кого я любила, а той, которую я буду ненавидеть всю свою оставшуюся жизнь. Передо мной была Кэтрин, и она спокойно спала. Меня охватила ярость, и я быстро подошла к кровати.

– Ах ты дрянь! – прошипела я. – Как ты посмела так подло играть со столькими невинными жизнями!

Кэтрин открыла глаза и прижала руки ко рту.

– И почему, скажи на милость, ты сейчас не лежишь мешком костей в соборе Святого Павла? – свирепо продолжила я. – Почему ты не сдохла, ведь только этого ты и заслуживаешь?

В ее глазах отразился страх, и было в этом их выражении что-то странно знакомое и в то же время совершенно не вяжущееся с ситуацией.

– П-простите, – с запинкой пролепетала наконец она, – но я не понимаю, о чем вы.

– Хватит врать! Это ты во всем виновата! Все остальные, всплывшие в реке, погибли! Погибли! А ведь ты могла их спасти. Какая же ты мразь!

Ее глаза вдруг наполнились слезами.

– Я правда, правда не знаю, о чем вы говорите. Кто вы? Как я здесь оказалась? Почему вы и та другая женщина меня достаете?

– Я сыта по горло твоим враньем – резко сказала я, наклонившись над ней, так что она сжалась от страха. – Видимо, выжили только ты и Вероника, ведь вы и так уже были живыми людьми. – От сокрушительного разочарования, нарастающего в моей душе, я рассвирепела еще больше. – Поверить не могу, что я когда-то воображала, будто ты захочешь им помочь. Должно быть, ты самая порочная тварь на всей планете!

Слезы выкатились из глаз Кэтрин и потекли по ее щекам.

– Но я ничего не знаю, – зарыдала она. – Я не знаю, ни кто я, ни кто вы, ни как я здесь оказалась. Я просто хочу, чтобы кто-нибудь мне помог!

– Классная игра, – презрительно усмехнулась я. – Уверена, ты в два счета сумеешь заставить здешний персонал плясать под твою дудку. – Кипя от гнева, я отошла от ее кровати, чтобы не поддаться искушению отвесить ей пощечину. – Говори – где Вероника? Уж у нее я смогу что-то узнать.

Кэтрин села на кровати, сцепив руки и жалобно глядя на меня.

– Я ничего не знаю, – прошептала она. – Я совсем ничего не помню.

Она начала медленно раскачиваться взад и вперед и в такт этому покачиванию смыкать и размыкать кончики больших и указательных пальцев обеих рук, соединяя и разъединяя получающиеся кружки, словно звенья цепочки. Глядя на нее, я вдруг почувствовала, что у меня по спине бегут мурашки. Я видела такие движения рук только у одного человека – Оливии, но Оливия была мертва Я даже видела ее тело.

– Мне надо найти Веронику, – пробормотала я, рывком отодвинув занавеску. – И выяснить, что же произошло.

В лечебном отделении было еще только три занавешенные кабинки с пациентами. Я заглянула в первую и увидела старика с кислородной маской на лице. В следующей лежал обмотанный бинтами ребенок. Подойдя к последней, я остановилась и глубоко вдохнула. Я знала, что увижу там Веронику, но пока я ее не увидела, остается малюсенький, микроскопический шанс, что там все-таки находится Кэллум. Когда я отдерну занавеску, этот шанс исчезнет. Я вытерла свои потные ладони о джинсы, стиснула в кулаке занавеску и отдернула ее.

Кабинка была ярко освещена, на высокой кровати лежало неподвижное тело. Рядом, загораживая лицо пациентки или пациента, спиной ко мне стояла женщина в белом халате, настраивая аппарат, издающий прерывистый звуковой сигнал. Я бесшумно подошла ближе, не в силах больше ждать. Вцепившись в боковой ограничитель кровати, я застыла, и тут меня наконец заметила женщина-врач.

– Извините, что вы тут делаете?