– Что?! – закричал он.

– Тихо, – сказал Богаткин, входя и засовывая уже разряженный пистолет в подмышечную кобуру.

Лина стояла возле стола. Машинально взяла свою чашку с чаем и поднесла ко рту.

Богаткин перехватил ее руку:

– Пожалуйста, поставьте на место и больше к ней не прикасайтесь. Он что-то бросил в чашку. Не исключаю, что там яд. Вы ведь ему больше не нужны.

Дроуди сделал попытку оттолкнуть оперативников, державших его руки прижатыми к груди, освободиться от папки.

– Не старайтесь, ничего не получится, – сказал Богаткин.

– Ах ты, грязная скотина! Свинья! – воскликнула Лина. – Цветочки он принес, сволочь!

– Он, вероятно, не знал, что на могилу у нас принято класть четное количество цветов, – кивнул на букет один из оперативников.

Дроуди, кажется, уже пришел в себя:

– Не понимаю, что нужно этим людям, Лина? И что есть сви-ня?

– Я объясню вам. Вы достаточно понимаете по-русски? Или нужен переводчик? – сказал Богаткин.

– Я плохо это… понимаю-у.

– Давно? – удивился Бргаткин.

– Я требую-у, чтоб был… есть представител посольства ю-эс-эй. Я есть американский гражданин!

– Все у вас будет, мистер Эрнст Питер Дроуди. И «представител» тоже будет. Но вы лукавите, вы же отлично владеете русским.

– Это есть весь мой словарный запас.

– Ну, во всяком случае, то, что я вам сейчас скажу, вы поймете. Я, полковник Федеральной службы безопасности Богаткин, только что задержал вас, господин Дроуди, в тот момент, когда вы получали от российской гражданки Нолиной секретные материалы, касающиеся боеголовки торпеды типа «Шторм».

– Я ничего не получал! Это – провокация!

– Не надо, факт передачи зафиксирован на видеопленке. Эти впечатляющие кадры, как и ваша попытка отравить госпожу Нолину, зафиксированы видеокамерой и будут предъявлены представителю американского посольства в Москве. А теперь мы составим протокол задержания и отправимся в следственный изолятор Лефортово.

– Я не стану подписыва-ать!

– Это ваше право…

Дроуди попытался еще посопротивляться, разыгрывая из себя невинную жертву, которая явилась к знакомой женщине и попала в такой просак. Богаткин повторил уже ранее сказанное:

– Не стоит валять дурака, господин Дроуди. Вас же учили в военно-морской разведке, что иногда нашему брату случается и проигрывать партию, поэтому в любом случае следует держать себя достойно. Пойдемте.

Спускаясь по лестнице, Дроуди почему-то внимательно посмотрел на поднимающегося ему навстречу высокого, под стать ему, примерно сорокалетнего светловолосого мужчину. Он даже остановился и впился в него глазами. Но Александр Борисович Турецкий достаточно холодно посмотрел на него и посторонился, пропуская мимо себя.

– Это кто? – уже внизу вдруг спросил Дроуди, как будто этот вопрос стал важным для него.

Богаткин усмехнулся: в конце концов Сашка поступил по-товарищески – и поэтому ответил:

– Тот, кто вас вычислил, господин Дроуди. Довольны?

Эрнст Питер Дроуди ничего не ответил…

– Ну вот и закончилось, – сказал Турецкий, входя в квартиру Ангелины. – С вами, полагаю, все в порядке?

Но она не отвечала, лишь продолжала кутаться в шаль, сидя в глубоком кресле.

– Видите теперь, с кем вы имели дело? – спросил он, глядя на стол, на котором стояла чашка так и не выпитого чая Дроуди и блюдечко, чашку с которого увезли с собой на экспертизу. – Богаткин прав, наверняка сильнодействующий яд, который судебно-химическая экспертиза не сразу, поди, и обнаружит. А ваш диагноз был бы простой: что-нибудь вроде спазма сосудов, приведшего к летальному исходу… Скажите, Ангелина Васильевна, а этот вот типчик вам не знаком? – Турецкий достал из кармана и помахал в воздухе квадратной фотографией, сделанной только что спецкамерой.

Она взяла фото в руки.

– Да, я знаю его. Он водит машину у Дроуди. Зовут Джимми. Это он и увез в тот день меня с дачи… когда убили Самарина. Он и мешок с тем, что было на столе, потом выбросил в мусорный бак. Но я его видела только один раз – в тот день…

– К сожалению, – сказал Турецкий, забирая у нее фотографию, – наша с вами работа на сегодня еще не закончена. Вы себя нормально чувствуете? За исключением… я понимаю.

– Более или менее. Лучше бы, конечно… но если нельзя…

– Давайте доведем до конца. Мы сейчас проедем на дачу Самарина в Серебряном Бору и проведем с вами следственный эксперимент. Вы покажете, где и как все происходило, мы снимем на пленку, после чего вы сможете отдохнуть.

– Что поделаешь… – обреченно произнесла она и поднялась. – Только, если вы помните, я уже говорила, что находилась на кухне, готовила закуски. Поэтому ничего не видела, только слышала. А уже потом сам Дроуди мне показал, как произошло самоубийство. Точнее, как он сумел завернуть руку Севы, а уже тот сам случайно нажал на курок.

– Вот вы все это нам и покажете. Как он, в свою очередь, показывал вам.

…Советник посольства Соединенных Штатов в Москве не примчался, а, можно сказать, прилетел в Лефортово, едва американцам сообщили о задержании господина Дроуди.

Господину Саймону Лайонсу, прекрасно говорившему по-русски, а также уже переставшему скрывать эти свои знания, нередко приходилось исполнять не самую приятную роль: стараться выручать соотечественников, влипавших в весьма неприятные истории. Но что касается шпионажа! Как-то в последние годы Бог миловал… И вот – на тебе!

Господин Лайонс – Львов по-русски – был немедленно проинформирован в посольстве, кто такой Эрнст Питер Дроуди и чем он конкретно занимается в качестве руководителя фирмы «Нептун». Получалось так, что в историю тот попал действительно грязную. А на фоне шума, поднятого вокруг гибели российской подводной лодки «Сокол», тут вообще запахло большой и опасной политикой.

И Лайонсу было предложено руководством посольства постараться перевести дело с задержанием американского гражданина на коммерческие рельсы: мол, ничем противозаконным в России этот бизнесмен не занимался.

Лайонса встретил полковник Федеральной службы безопасности Богаткин, которого, как всякого своего давнего оппонента, уже знал Саймон, и они прошли в следственный кабинет, куда вскоре был доставлен американец.

Первым делом Лайонс заявил протест. Богаткин его внимательно выслушал и, в свою очередь, предложил ознакомиться с видеозаписью, предшествующей задержанию шпиона. Владлен Петрович не стеснялся называть вещи своими именами. Но особо неприятное впечатление на Саймона произвел эпизод, который получился просто удачно, – прекрасная съемка! – это когда Дроуди вороватым движением кидает в чашку Нолиной капсулку. Заключение экспертов-химиков прилагалось. В чашке находилось сильнодействующее ядовитое вещество, прекращающее сердечную деятельность.