– Но какой смысл был им оставлять Лео Брума в живых? Он мог бы что-то нам сказать.

– Они не собирались дать ему такого шанса, Вэнс.

– Так зачем вообще позволять ему прийти? Раз они за ним следили, значит, могли прикончить его в любой момент.

– Похоже, для них это игра.

– Игра?! Здесь гибнут люди, Роби. Ничего себе игра!

– Ничего себе игра, – он кивнул.

Роби сидел в своей квартире, не зажигая свет.

Вэнс с квартетом агентов ФБР несли неусыпную вахту над Джули. Роби рассказал девочке об убийстве Брумов. Она приняла весть стоически, не заплакала – очевидно, просто приняла это как жизненный факт. Может, так даже хуже, думал Уилл. Как-то это неправильно, чтобы эмоции четырнадцатилетнего подростка так зачерствели, что насильственной смертью их больше не прошибешь…

Сюда он вернулся, потому что хотел оказаться в таком месте, где вокруг ни души. И хотя у него был номер в гостинице длительного проживания, вместо того приехал сюда. Его не тревожило, что убийцы придут по его душу, – во всяком случае, пока.

«Зачем-то я им нужен живой. А после того я буду нужен им мертвый».

Роби выворачивал себе мозги наизнанку, перебирая миссии, выполненные в недавнем прошлом. Казалось бы, при его роде деятельности должна найтись масса людей, жаждущих ему отомстить, – слишком много, чтобы представлялось возможным расследовать все случаи. Но он ни разу не провалил задания, а это означает, что его мишень всякий раз умирала. И всякий раз успешно ретировался, откуда следует, что его личность должна была оставаться в секрете. Однако его контролер переметнулся, откуда следует, что Роби был как голенький перед всяким, кто мог раскошелиться…

Встав, он выглянул из окна. Два часа ночи. Машин на улицах по пальцам счесть, а людей так и вовсе ни души. Но потом ему на глаза кто-то попался, и Уилл подошел ближе к окну, чтобы лучше видеть.

Энни Ламберт остановила свой велик перед многоквартирным домом, слезла и вкатила его в вестибюль.

Когда она вышла на своем этаже, Роби уже поджидал ее. При виде него Энни удивилась, но, очевидно, заметила написанную на его лице боль.

– Ты в порядке? – с тревогой спросила она.

– Бывали дни и получше. А твой, очевидно, затянулся?

Ламберт, улыбнувшись, принялась возиться со своей сумкой. Роби взял ее, закинув через плечо.

– Спасибо. Сегодня я накосячила, – призналась она. – Пришлось засидеться, чтобы поправить дело.

– Что стряслось?

– Попрала официальные протоколы. Через голову непосредственного начальника попыталась получить ответ на вопрос, потому что моего непосредственного начальника на месте не было. За что и угодила на ковер.

– Как-то это неправильно. По правде, так выглядит довольно мелочно.

– Ну, когда тебе недоплачивают за решение важных вопросов, народ сильнее цепляется за титулы и субординацию, чем следовало бы.

– По-моему, ты не в меру великодушна.

– Может, я просто устала, – утомленно проронила Энни.

– Давай провожу тебя до двери, и сможешь поспать.

Шагая вместе с ним по коридору, она заметила:

– Ты тоже выглядишь не ахти.

– Как и у тебя, денек выдался долгий.

– Тоже крючкотворство?

– Тут немного иначе.

– Порой жизнь – полная лажа, – сказала Ламберт.

– Да, бывает.

Они дошли до двери.

– Когда я сказала, что устала, я вовсе не имела в виду, что мне надо поспать. – Энни повернулась к нему: – Не хочешь зайти чего-нибудь выпить?

– Ты уверена, что это тебе не в тягость?

– Судя по виду, нам обоим это не повредит. Ничего шикарного вроде твоего винца. Мне по карману только пиво.

– Годится.

Они вошли. Поставив велосипед, Ламберт направила Роби в кухню, где он разжился двумя бутылочками пива и вернулся в гостиную, чувствуя стыд за то, что знает планировку ее квартиры благодаря подглядыванию через телескоп.

Обстановка вполне соответствовала имиджу молодого государственного служащего, чья зарплата ни в малейшей степени не соразмерна ни его мозгам, ни способностям. Все дешевое, но Уилл заметил картину маслом с портовым пейзажем и пару предметов высококачественной мебели – наверное, доставшихся Ламберт от родителей.

Из спальни она вышла босиком, одетая в свободные джинсы и футболку с длинными рукавами, стянув волосы на затылке в конский хвостик. Роби вручил ей бутылку, и она плюхнулась в кресло, подобрав ноги под себя.

Уилл сел напротив на небольшую кушетку из кожзама.

– Чудесно сбросить с себя профессиональные доспехи, – произнесла Ламберт.

– До завтрашнего утра, которое почти настало.

– Вообще-то завтра у меня отгул, – сообщила она. – Или сегодня, как ты заметил.

Отхлебнула пива. Роби последовал ее примеру.

– Почему это?

– Президент покинул городок вкупе с изрядной частью персонального штата. Когда вернется, в Белом доме закатят банкет. Мне придется на нем вкалывать. Так что я намерена насладиться отгулом.

– Хотелось бы мне того же…

– Тем паче что последний месяц я пахала и по выходным, – она безропотно улыбнулась. – А администрация малость пала духом.

– Почему бы это?

– Избирательные рейтинги президента не на высоте. Экономика в раздрае. Следующие выборы вытанцовываются нелегкими и неприятными.

– Страна расколота ровно посередке. Теперь уж никакие выборы легкими не бывают.

– Верно, – согласилась Ламберт. – Может, я никогда не стану политиком. Это слишком болезненно, знаешь? Что ни секунду, что ни день кто-нибудь тебя судит. И не только твою позицию в отношении проблем. А то, как ты говоришь, выглядишь, ходишь… Просто стыд.

– Значит, ты начала подумывать о том, как жизнь будет обстоять для тебя после Белого дома?

– Сейчас я как раз на том этапе жизни, когда просто живу ото дня ко дню.

– Вообще-то это не так уж плохо.

– Некоторые назвали бы это ленью.

– Да кому какое дело до того, что думают некоторые?

– Именно.

– По правде говоря, великие умы считают точно так же.

Потянувшись вперед, Энни чокнулась с ним пивом.

– За великие умы!

– За великие умы, – с усмешкой согласился Уилл.

– Значит, официально это наше первое свидание?

– Технически я так не сказал бы, – ответил Роби. – Оно скорее спонтанное. Но мы можем сделать его тем, чем пожелаем. Это свободная страна.