Глава двадцать первая, в которой друзья и враги меняются местами

Амали сама толком не поняла, в какой части Академии оказалась. Шла она долго, петляя по коридорам и сворачивая в наиболее тёмные ответвления. Хотелось не просто побыть одной, а спрятаться так, чтобы никто не смог найти её при всём желании.

Спустя какое-то время в конце одного из тупиковых коридоров с одинокой скамеечкой у большого окна, Элль остановилась и забралась на лавку с ногами. На улице уже темнело, и из окна было видно только чёрные силуэты леса и ограды. Шёл снег, красивыми крупными хлопьями, и, недолго думая, Амали рванула на себя щеколду, распахнула раму и сгребла снег с карниза, растирая в ладонях.

Кожа быстро онемела от холода, и Элль стряхнула снег на пол, не торопясь, впрочем, закрывать окно. Ветер с готовностью ворвался в тёмный коридор, наперегонки с ворохом снежинок, и очень скоро плечи и волосы Амали заметно побелели.

Послышались шаги, и Элль подобралась; почему-то она не сомневалась, что идёт Синклер. Однако когда шаги приблизились, она вздохнула с облегчением, увидев Сэйдж. Бывшая соседка на секунду замерла, заметив Амали, но вопреки ожиданиям, не прошла дальше, а направилась прямиком к ней.

- Ты чего сидишь? – негромко спросила Саванна, - холодно же.

- Я думала, ты со мной не разговариваешь, - буркнула Элль, на что Сэйдж тихонько улыбнулась и примирительным жестом протянула ей пачку сигарет.

- Фу, лёгкие, - притворно скривилась Амали, и девушки синхронно рассмеялись.

- Так что, ты теперь будешь разговаривать со мной только в тихих углах? – с мрачной иронией осведомилась Элль, вытащив из внутреннего кармана зажигалку Штефана.

- Ты шантажировала Джану, и из-за тебя Рину и Кайю отчислили! – повысив голос, но каким-то невероятным образом всё ещё продолжая говорить очень тихо, упрекнула её Саванна.

- Это ты ко мне пришла, а не я к тебе, - буркнула Амали, с наслаждением втягивая дым, - мне и одной неплохо.

- Ты врёшь, - возразила Сэйдж, - никому не может быть хорошо одному. Расскажи, почему ты тут сидишь?

- Потому что не хочу встречаться с Синклером.

- Понимаю, - Сэйдж грустно вздохнула, - мой тоже был не идеал.

- Твой? – Элль начала проникаться интересом к намечающемуся разговору.

- Ну да. Мои родители меня отдали, когда я совсем маленькая была. Я жила у него. Он со мной хуже, чем с рабыней обращался. Честно, по сравнению с ним, мистер Синклер просто идеальный мужчина. Тот ублюдок мне проходу не давал, вечно грязные намёки делал, хотя мне было всего одиннадцать.

- А потом он умер, да? – поспешила спросить Амали, поймав себя на том, что и правда начинает думать, как ей повезло попасть именно к Синклеру, - его отравили этими… Ведьмиными звёздами?

- Откуда ты узнала? – Сэйдж явно неприятно удивилась, - Синклер сказал?

- Нет, мне сон приснился, - подумав, что ничего страшного не случится, Эль рассказала всё, что ещё помнила из своего явно вещего сна.

- С ума сойти, - Саванна мечтательно улыбнулась, - я такие сны не видела.

- Так это правда? Его отравили?

- Да, - со странным выражением лица кивнула Сэйдж, - однажды я развешивала бельё на заднем дворе, не доставала до верёвки, и приходилось подставлять стул. И ко мне подошла какая-то женщина. Мы с ней разговаривали, я рассказала, что мечтаю стать целителем. Она – что я никогда не смогу этого сделать, потому что должна буду отдать жизнь ради ребёнка.

- Но… Виктор сказал, что сердце заменяют на новое.

- Если хотят, - коротко и веско пояснила Сэйдж, и вопросы сразу отпали, - да и потом, быть живым мертвецом – это даже хуже, чем полукровкой. Ты ничего не чувствуешь, ничего не хочешь. Ты знаешь, кто ты такой, но не ощущаешь себя собой. Представляешь?

Амали промолчала, затушив сигарету прямо о скамейку и теребя зубами и так уже изрядно искусанную нижнюю губу.

- В общем, женщина сказала, что поможет мне. Она дала мне листья и сказала заварить ему в чай.

- И он… умер?

- Да. Перед смертью он так… извивался, корчился от боли, требовал дать ему противоядие, даже говорил, где оно стоит. Я закрыла глаза руками, но потом всё равно открыла. Мне нравилось смотреть, как он получает то, что заслужил.

Амали поражённо смотрела на Саванну, всегда спокойную и собранную. Она оставалась такой и сейчас, рассуждая, как ещё ребёнком обрекла человека на мучительную смерть.

- Я благодарна мистеру Синклеру за то, что взял меня, - ровно продолжила Сэйдж, сняв свою сумку с плеча и расстегнув «молнию», - мои родители были для меня незнакомцами, и я для них тоже. Я даже не знаю, что такого сделал для них тот некромант, за что они не пожалели ребёнка. Да и плевать мне.

Саванна запустила руку в сумку, и на какую-то секунду Амали подумала, что девушка сейчас достанет нож или ещё что-то, настолько же страшное, как её рассказ. Однако на свет появился всего лишь небольшой термос, который Сэйдж тут же сжала в ладонях.

- Я думаю, ты поймёшь меня, Амали. Любая обещанная девочка меня поймёт. А ещё мисс Маркес. Знаешь, мне всегда нравилось выводить её из себя. Я каждый урок заводила разговор о рабстве, и каждый раз она так дёргалась, как будто её током ударили. Жаль, что она уехала.

- Я не понимаю, зачем ты мне это говоришь, - нахмурилась Элль, - что ты имеешь против Валерии?

- Ты не понимаешь. Вообще ничего не понимаешь, - лицо Саванны неожиданно исказилось от ярости, и она резким движением впихнула свой термос в руки Амали. От внезапности происходящего, Элль даже не успела ничего сообразить и рефлекторно сжала термос. Неожиданно тот просто-напросто рассыпался у неё в ладонях и осел на пол кучкой рассохшейся… глины.

Тут только до Амали дошло, что происходит. Она вскочила, отшвырнув от себя то, что принимало облик термоса, а на деле оказалось глиняным сосудом, тем самым, который использовали в ритуале ведьмы из Серебряной лилии.

Но было поздно. Из горлышка сосуда повалил дым, устремившись к Амали, и мгновенным движением впитался в её тело без остатка.

***

Амали закашлялась раньше, чем пришла в себя. Она резко открыла глаза и уставилась в знакомый потолок спальни Синклера. Какое-то время Элль просто пялилась на люстру,