***

Амали проснулась и поняла, что всё ещё лежит на том же диване у выключенного телевизора. Подумав, что прошло совсем немного времени, она приподнялась и, бросив взгляд на часы, ойкнула и подскочила.

Завтрак она, видимо, просто проспала, и занятия должны были начаться через десять минут. Элль лихорадочно пронеслась по комнате, собирая вещи, вспоминая, какой день недели и какие сегодня пары. В ванной она умылась с абсолютно рекордной скоростью, забрала волосы в растрёпанный хвост и натянула школьную форму.

В голове всё это время было совершенно пусто, и внутри черепной коробки туда-сюда носилась одна только короткая фраза.

«Твою мать!»

На пары Амали всё же, запыхавшись и чувствуя во рту металлический привкус, прибежала раньше училки – предстояла История видов, и кто заменяет Валерию, до сих пор оставалось для Элль тайной.

Одноклассники разом повернулись на стук двери и тут же один за другим вернулись к своим делам, хотя пара человек продолжала сверлить её недобрыми взглядами.

Амали кинула рюкзак на последнюю парту и упала на стул, всё ещё тяжело дыша.

Она увидела за второй партой Сэйдж и Джану, ни одна из которых не повернули головы в её сторону, и знакомое чувство обиды колыхнулось в груди. Элль даже пожалела, что единственный, кто её не презирает – Марк – учится не с ними. Сидя одной на последней парте, трудно притворяться полностью самодостаточной личностью.

Наконец в аудиторию вошла преподша, тощая, лет сорока, женщина в больших круглых очках. Не успела Амали достать из рюкзака тетрадь, как учительница направилась прямиком к ней и спросила:

- Ты Амали Эрде?

- Да, простите, что не ходила, - буркнула Элль, но преподша покачала головой:

- Тебя ждёт ректор.

- После пары? – с надеждой уточнила Амали.

- Нет, прямо сейчас, он сказал, что это срочно.

Элль постаралась заглушить свой тяжёлый вздох и кивнула. До этого у неё не было времени толком подумать о том, что случилось прошлой ночью. Да и это стремление пойти на пары было ей не свойственно. Она никогда раньше не бегала, чтобы успеть до звонка, даже никогда об этом не думала.

Дело было не в проснувшемся внезапно рвении к учёбе.

Амали поняла это, выходя из класса, при этом искренне желая остаться.

Она просто не хотела встречаться с Виктором.

Синклер ждал в коридоре и открыто улыбнулся, увидев её.

- Ты чего нос повесила? – дружелюбно спросил он, приподняв её голову за подбородок, - я тебя отпросил, идём ещё в снежки поиграем, если хочешь.

- Нет, - с трудом проглотив какой-то колючий ком, вставший в горле, Амали тряхнула головой.

- Что случилось? – Виктор аккуратно отвёл прядь волос с её щеки и прикоснулся к ней губами.

- Я… идём в комнату, поговорим там, хорошо? Или к тебе в кабинет.

Синклер молча кивнул. Путь до кабинета они прошли также в полном молчании, и только когда дверь отрезала их от остальной Академии, Амали начала:

- Я… знаю, что должна сделать. И ты… я не знаю, как к тебе относиться.

- Ты думаешь, я просто пытаюсь тебя соблазнить? – насмешливо уточнил Виктор, - зачем мне это? Подумай.

- Нет. Я пыталась убедить себя, что вы мне нравитесь. Потому что я думала, что у меня нет выхода.

- А теперь что, он появился? – от хорошего настроения Синклера не осталось и следа. Улыбка уступила место холодной насмешке.

- Можете мне ответить на один вопрос? Честно. Помните, мне приснился плохой сон? Там я разговаривала с Сэйдж, и она сказала, что чтобы наш ребёнок стал некромантом, он должен… съесть моё сердце.

Последние слова Элль произнесла совсем шёпотом, но по мрачному лицу Виктора стало ясно, что он всё же услышал.

- Тебе не стоит об этом беспокоиться, - неожиданно мягко сказал он, подойдя и пододвинув ей стул, - присядь.

Амали с готовностью села, оказавшись к нему спиной, но Синклер обошёл стул и присел на корточки, взяв её запястья.

- Малыш, я правда собирался тебе рассказать, но не сейчас. Это проверенный ритуал, от него не умирают. Сердце вынимают из груди и заменяют на новое. Ничего не изменится, ты даже ничего не почувствуешь, обещаю.

- Клала я на ваши обещания, - снова непроизвольно перейдя на «вы», жёстко бросила Амали, с силой вырвав у него свои руки и вскочив со стула, - вы меня не заставите.

- Я не хочу тебя заставлять, - со вздохом ответил Виктор, - но лучше тебе начинать привыкать к этой мысли. Сердце – это всего лишь орган, ты не станешь другим человеком.

- Я не собираюсь проверять, - прошипела Элль и бросилась к выходу, но тяжёлая дверь никак не желала открываться.

Синклер неторопливо подошёл и взял её за плечи.

- Ну Элли, пожалуйста, - шепнул он, наклонившись к её шее, - тебе было хорошо со мной, я это чувствую.

По спине пробежал холодок, и Амали попыталась вывернуться, но с одной стороны её ограничивала запертая дверь, а с другой – железная хватка некроманта.

- Это ничего не значит… Это последствие вашего долбанного договора, - из последних сил пытаясь вырваться, пробормотала Элль.

- Ты не можешь всерьёз себя этим успокаивать, - Виктор рассмеялся, и от этого смеха мурашками покрылось уже всё тело, - любовь не подвластна магии, ты должна знать. Это именно то, что я видел вчера в твоих глазах. Ты сама ещё этого не понимаешь, но это уже существует.

- Это неправда, - из последних сил выдавила Амали, - я люблю Алекса.

Крепкая хватка на её плечах разжалась, и Синклер одним резким рывком повернул Элль к себе лицом.

- Что ты сказала?

- Вы слышали, что я сказала, - идти на попятный было поздно, поэтому Амали попыталась придать голосу твёрдость, - есть один человек. И я… он мне очень нравится.

Несколько минут в комнате стояла тишина. Прервалась она так же неожиданно, но не словами.

Руку Амали пронзила внезапная резкая боль, такая сильная, что перехватило дыхание. Она испуганно взглянула на татуировку, но та была на месте, не исчезла, не увеличилась и не стала кровоточить. Однако боль не прекращалась, пульсирующая и оттого ещё более мучительная.

- Что вы?.. – начала Элль и тут же поморщилась, прижав запястье к груди, - мне больно.

- Нет. Это мне больно, - коротко ответил Виктор и, рванув на себя дверь,