– Конкретно в данный момент мне его прибить хочется, – сообщаю ей мрачно. – Скажи, ты правда считаешь, что нет ничего страшного в том, кто он на самом деле?

Вот понимаю, что зря на сестру наезжаю. Она ведь честно объяснила, почему не может сказать, но всё равно обидно. Не могу избавиться от ощущения, что меня все за нос водят.

Соля понимающе округляет глаза, поняв наконец причину моего раздрая.

– Ты вчера спрашивала о плохом. И я действительно не считаю, что в его титуле есть что-то плохое, – поправляет меня она. – Так ты из-за этого сейчас так расстроена? Из-за того, что он тебе признался, кем есть на самом деле?

– Не только, – признаюсь, шумно выдыхая. – Я утром проспала, когда Арид уходил, и спешила догнать его, чтобы поговорить. И в результате случайно услышала их разговор с твоим Роком. Арид сказал кое-что, что меня очень сильно задело. И мы поругались. Точнее я ругалась, а он давил аргументами. А потом я и заставила его признаться.

– Проспала? Значит, спали вы вместе, – задумчиво кивает Соля.

– Да. Мы спали вместе. И у меня с ним был секс. Много секса за минувшие пару дней. Я отдалась этому куарду бессовестному. Сама сказала, что хочу в первый раз с ним, представляешь? – переворачиваюсь я, и прячу лицо в ладонях. – Я такое сказала куарду, которого знала всего пару дней.

– Ну, я замужем за куардом. Так что вполне представляю, – в голосе сестры слышится улыбка, а на моё плечо ложится её ладонь, участливо поглаживая. – И что же ты услышала такого, что поругалась с Аридом? Расскажешь?

Рассказать? Могу и рассказать. Может, озвучив всё это, хоть для себя всё по полочкам разложу?  

– Они были в столовой. На мне ведь до сих пор экран Ааму, и ни Арид, ни Рок не почувствовали моё присутствие. Когда я подошла, твой муж говорил что-то о ртах, которые всем не заткнёшь, – начинаю я восстанавливать в памяти услышанное, укладываясь головой на Солины колени.

А дальше пересказываю ей всё по порядку, и настолько дословно, как только могу.

– ...И меня перемкнуло. Понимаешь, он же обещал мне, что не привяжет к себе без моего согласия, а тут какая-то связь, – перехожу я к той части, где моё присутствие перестало быть для куардов секретом.

Соля слушает молча, гладя меня по спутанным волосам. Задумчиво хмурится, когда я описываю свои чувства, страхи, и пересказываю, что именно наговорила Ариду. И лишь когда я заканчиваю свой рассказ, удивлённо выдыхает.

– Ты обвинила его в том, что он заставил тебя влюбиться в него? Серьёзно?

– Оно само вырвалось, – ворчу расстроенно. Сама знаю, что глупо получилось.

– Ох, Вася. Он тебя теперь точно не отпустит, – улыбается сестра. И я вот ни грамма сочувствия в ней не наблюдаю.

– Что ты имеешь в виду? – уточняю подозрительно.

– То и имею. Ты сказала куарду, который решительно настроен добиться твоего согласия стать его связанной, что влюбилась в него и уже готова была остаться. Он тебя теперь ни за что не отпустит. Особенно с учётом всего того, что он тебе сам в ответ наговорил. Так что попала ты, Васёк. Быть тебе императрицей рано, или поздно, – вышибает из меня дух родная сестричка.

– Ты сейчас так шутишь, да? – вспыхиваю, поднимаясь и садясь к ней лицом к лицу.

– Да какие ж тут шутки.

– Да не хочу я императрицей быть?

– А Арида хочешь? – склоняет голову набок.

– Да… то есть… хочу, но… не знаю я. Он просто уже всё решил. И прёт напролом, толкая меня туда, куда ему хочется. А я не могу так. Не могу… довериться, – выдыхаю уже совершенно растерянно. – Я не могу так, как ты. Я не такая.

– Трамваев в Занагаре нет, Вася, – вздыхая, произносит Соля. – И какая же я, по-твоему?

– Мягкая, гибкая характером, умеющая подстраиваться и подчиняться. Я вчера смотрела на вас с Роком и не знала, мне завидовать, или пугаться. Такое впечатление, что когда он рядом, весь мир для тебя исчезает. Я боюсь так растворяться в мужчине. А вдруг он обманет. А вдруг бросит. Как отец нас, – запальчиво объясняю ей, не сразу заметив, как сжимаются хмуро губы сестры.

А когда замечаю, испуганно умолкаю, поняв, что кажется обидела её своими словами.

– Мягкая и гибкая, – тянет она, криво усмехаясь. – У тебя это звучит почти, как бесхарактерная. А знаешь, ну и пусть. Можешь думать, как хочешь.

– Соля, прости. Я не это имела в виду, – чувствуя себя невыносимо гадко, подвигаюсь к ней.

– А что, Васют? Тебя покоробило то, что я люблю своего мужа и доверяю ему, растворяюсь в нём, как ты говоришь? Так это не во мне проблема, понимаешь это? Проблема в твоём восприятии. Мне хорошо быть такой, какая я есть. И я счастлива с Роком, с таким, какой он есть. Я обожаю то, какой он со мной. И я подчиняюсь ему, потому что мне это нравится. Мне нравится быть за мужчиной! За мужем! Ты можешь это представить? Я не теряю при этом свою индивидуальность, не деградирую, как личность. Я могу жить так, как мне хочется, и заниматься тем, к чему душа лежит, и муж меня во всём поддерживает. И мне приносит удовольствие делать ему в ответ приятно, выполняя его желания. Почему же вместо того, чтобы за меня порадоваться, ты ищешь недостатки в моём муже, и в чём я не права?

– Я не ищу, где ты не права, – выдыхаю сипло, пришибленная этой отповедью. Неужели я действительно так себя веду?

– Да неужели? А про поиск недостатков у Рока даже не отрицаешь, – фыркает Соля. – Можешь не стараться. Его недостатки я тоже люблю.

– Я просто переживаю за тебя. А ему не доверяю пока что. Но если ты так счастлива с ним, то конечно я рада. Очень рада за тебя, – порывисто обнимаю сестру. – Прости, что вела себя так…

– Осуждающе, – подсказывает правильное по её мнению слово сестра.

– Нет, – пытаюсь я возразить.

– Да, – перебивает меня твёрдо Соля. – Не надо мне ничего доказывать, Васют. Просто будь откровенна сама с собой и признай это.

– Ты говоришь прям, как Арид, – возмущённо буркаю я.

– Тогда, может он прав? – иронично вскидывает брови сестра. – И ещё одно, Вась. Раз уж ты вспомнила отца. И, оказывается, всех мужчин меряешь по нему.

– Никого я по нему не меряю, – привычно начинаю возражать, но натыкаюсь на выразительный Солин взгляд и умолкаю.

Получается, что действительно меряю, раз уж сравнение с ним у меня само собой выскочило.

– Есть кое-что, чего ты не знаешь о нём. О них с мамой точнее. И о себе, – мученически вздыхает Соля. – Я узнала об этом от отца после маминой смерти.

– О чём ты? – непонимающе хмурюсь я. – И если это касается меня, то почему ты мне ничего не рассказала.

– Потому что, ты со своей подростковой категоричностью тогда бы отказалась от его помощи. А я этого не могла допустить. Тебя бы забрали в детдом, – слышу я ещё более непонятный ответ.