– А-а-а.

Все ясно, не царское это дело.

– Потом я расспросил Брюса, позвонил матери и решил приехать и извиниться.

Ничего себе, какие подробности! А я-то думала…

– Ага, это было очень похоже на раскаяние!

– Меня так зацепила твоя дерзость…

– Дерзость? Да я была вежлива, как никогда!

– Нет, – он качает головой, – и ты так забавно смущалась, что я нашел в этом нечто особенное.

Притворяюсь равнодушной, а внутри все распускается, как бутон. Он нашел во мне нечто особенное. Такого мне еще никто не говорил.

– И? – Я жажду продолжения.

– И вот. – Он кивает на постель.

Естественно, я снова краснею.

Роберт улыбается, затем бросает взгляд на часы.

– Четыре утра. Нужно поспать.

– Здесь красивый рассвет, – подмечаю я, – не такой, как в Нью-Йорке.

– Хуже?

– Нет. – Пытаюсь подобрать фразу. – Просто в Нью-Йорке ты ощущаешь себя так, словно времени совсем мало, а сделать нужно очень много. А здесь хочется мечтать, спокойно, неторопливо…

– Да ты философ, Китти-Кэт. – Он укрывает меня одеялом, а сам подбирает разбросанные по полу подушки.

Китти-Кэт.

– Что еще за Китти-Кэт? Откуда ты это взял?

– Придумал специально для тебя.

– Зачем?

– Тебе идет.

Я фыркаю.

– Идет какая-то кошачья кличка?

– Тебе не нравится?

Хм. Я бы не сказала, что нет, но…

– Не знаю… пока не поняла.

– Тебе нравится, – утверждает Роберт. – Ты всегда смущаешься, когда я называю тебя так.

– Да, но это не означает, что мне нравится!

– Означает и точка, – смеется он, щелкнув меня по носу. – Хватит болтать, Бэйли. Я устал и умираю, как хочу выспаться.

– Слабак… – Цокаю языком и нарочно поворачиваюсь к нему спиной.

Роберт хихикает, обнимает меня сзади и чмокает в шею.

– Спокойной ночи, малышка.

– Спокойно ночи.

Как же хорошо…

* * *

Мне снится жаркое лето. Я стою за барной стойкой пляжного кафе и потягиваю коктейль. Вокруг отдыхающие. Они, как и я, полураздеты. Солнце такое яркое, что слепит глаза, а я почему-то без очков.

Заплатив бармену, я беру с собой коктейль и по теплому мягкому песку бреду к океану. Волны спокойные, низкие, как я люблю. Ведь я ужасный пловец…

Внезапно картинка меняется, и я замечаю вдалеке счастливую целующуюся пару. Кто они? Звезды Голливуда или попсовый дуэт? Прикладываю ребро ладони ко лбу, чтобы солнце не слепило глаза, и всматриваюсь в их лица.

Волнение мигом захлестывает меня, когда я узнаю в них Роберта и его умопомрачительную невесту.

Они занимаются сексом прямо в океане, на глазах у всех, и – о боги, – им так хорошо. Так хорошо! Так хорошо!!!

Откуда-то играет знакомая мелодия, я мотаю головой, но она не утихает. Все расплывается – пара, небо, океан. Я резко разлепляю веки и щурюсь, заторможенно оценивая обстановку.

Эл-Эй, спальня Эддингтона, утро, сбоку сам Эддингтон, а мой айфон разрывается на прикроватной тумбочке.

Быстро хватаю трубку и, убедившись, что красавец возле меня по-прежнему спит, отвечаю на звонок хриплым, каркающим голосом:

– Да…

– Кэти!

Мама? Озадаченно гляжу на дисплей – номер не ее.

– Дочка, куда ты запропастилась?!

– Мам, что это за номер? – сконфуженно бормочу я, выбираясь из постели. Черт, я же голая!

– Где ты, дорогая? – проигнорировав мой вопрос, голосит она.

Влезаю в майку Роберта и на цыпочках выхожу на балкон.

– Дома. А что? – небрежно бросаю я, заметив неподалеку Тони.

Он слоняется туда-сюда и тоже разговаривает по телефону.

– Риз обыскалась тебя! – О нет. – Говорит, заезжала в Сохо, а ты не открываешь! Она не звонила?

– Э-э, нет, – проверяю пропущенные вызовы, все чисто. – Странно.

– Ты точно дома?

– Да, мам! Где мне еще быть? Я просто… крепко спала…

– Ох, как же мы перепугались! Перезвони ей, милая.

Нет, только не это! Что я ей скажу?

– Ладно, мам. Только попозже. Я обещала Селест встретиться…

Сэл – моя отмазка на любой случай жизни.

– Кэти, это займет всего пару минут. Не хорошо заставлять ее нервничать…

– Ладно, не беспокойся, – слышу облегченный выдох. – Почему у тебя новый номер?

– О, это не мой… одолжила у знакомой, на моем деньги кончились.

– У знакомой? – не верю своим ушам. Насколько мне известно, все ее подруги патологические жадины.

– Да. Дочка, обещай, что перезвонишь Ризи.

Я закатываю глаза.

– Обещаю, обещаю! Не волнуйся.

– Хорошо, милая. Мне пора. Перезвоню позже, уже со своего. Целую тебя, солнышко.

– Я тебя тоже.

Фух… кладу трубку.

– С кем ты разговаривала? – вздрагиваю от неожиданности.

Роберт стоит у балконной двери в одних трусах. Сонный, хмурый и чертовски подозрительный.

– Э-э, с мамой.

– Что случилось? – Он сужает глаза.

В чем дело, красавчик?

– Ничего, просто она меня потеряла.

– Потеряла? – Видимо, по утрам он заторможен и слегка глуховат.

– Ага. – Я прохожу в комнату, Роберт идет за мной. – Они с Риз, – продолжаю я будничным тоном. Интересно, как он себя поведет.

– Тебе звонила моя мать? – Он встает напротив кровати, а я с ногами забираюсь на нее.

– Как ни странно, но ни разу. – Я по-прежнему не понимаю, почему тетя сама мне не позвонила. С сетью все о’кей, и на счету есть деньги.

– Ты уверена? Точно пропущенных нет?

– Точно, – отвечаю я, уже менее уверенная. Айфон у меня недавно, вдруг не доглядела чего. – Посмотри сам. – На всякий случай передаю ему трубку, пусть убедится.

Внезапно лицо Эддингтона озаряется благодарностью, настроение улучшается, и я смутно осознаю, в чем причина его восторга.

Он сосредоточенно водит пальцем по сенсору и, как мне кажется, сдерживает улыбку.

Вот жук! Хочет проверить, с кем я разговаривала! Значит, и это его касается? Он что, действительно параноик и ничему не верит?