Повесить эти изнасилования на Пену не удалось, но если читать между строк, копы были просто-таки уверены, что этим насильником был Пена, и просто подняли ставки. Городок месяцами жил в страхе, и давно уже было пора посадить кого-то за это на электрический стул. Судебный процесс занял всего два дня. Присяжные вынесли решение за десять минут. Наверное, ты мог бы сказать, что у Пены просто не было достойного защитника. Хорошего адвоката ему и вправду было не потянуть, а государственный защитник, как водится, спал на ходу, или же ему было просто плевать на своего подзащитного. Все апелляции Пены были отклонены быстро и жестко. Люди хотели видеть этого парня мертвым, и штат подчинился.

Однако и вправду быстро… Органы правосудия обычно стремятся растянуть удовольствие, но, видно, только не в данном случае.

– Пена заявлял о своей невиновности? – спросил я.

– До последнего вздоха, – ответила Харпер.

– Как и все остальные, – добавила Дилейни.

– В каком это смысле «все остальные»? – удивился я, отодвинув от себя снимки.

Харпер поднялась со своего стула напротив меня и, протиснувшись мимо стола в тесной комнатенке, встала за спиной у Дилейни.

– Это еще не всё, – сказала Дилейни. – После того как вы с Харпер ушли, я получила разрешение еще раз провести поиск по базам. Долларовая банкнота в деле Соломона стала моим основанием для обращения к начальству. А еще я отправила запросы в отделы убийств шерифской службы и окружной полиции по всем тринадцати штатам Восточного побережья. Тем, которые первыми подписали Декларацию независимости. Думаю, вы уже и сами это поняли. Это заняло у меня какое-то время. До этого ваше дело с тремя жертвами оставалось всего лишь версией, и этого было недостаточно, чтобы просить правоохранителей покопаться в закрытых делах, закончившихся твердым приговором. Мой директор дал мне карт-бланш на любые запросы. А еще дал добро отправить запросы судьям и судебным секретарям в каждом из округов, входящих в состав этих штатов. Это произошло впервые. Такого мы еще не делали. И это дало результат.

Придвинув свой стул поближе к столу, я стал смотреть, как Дилейни вытаскивает из своей папки еще какие-то документы. Четыре отдельные стопки, перехваченные резинками. Она одну за другой выложила их передо мной на стол. Там были вырезки из газет, полицейские отчеты и результаты сравнения образцов ДНК.

– Поджог в церкви для чернокожих в Джорджии. Двое погибших. Рядом с канистрой из-под бензина обнаружен обгоревший обрывок долларовой банкноты. С ее помощью и подожгли бензин, а потом поджигатель затоптал ее. Отпечатки пальцев на канистре принадлежали некоему Алексу, стороннику «белого превосходства» и полному утырку, который только что выиграл два миллиона долларов в государственной лотерее.

Она шлепнула на стол следующую стопку.

– Пенсильванский потрошитель. Три женщины в буквальном смысле слова разорваны на куски в своих собственных домах, частично съедены и обезображены. Всех трех нашли в течение двух недель летом две тысячи третьего, по всей территории штата. Долларовые купюры затолкали им в трусы. В совершении этих убийств сознался некий Иона Паркс, страдающий параноидной шизофренией – несмотря на горячие протесты своей новой жены, предоставившей ему алиби. Но этого оказалось недостаточно, чтобы спасти его от тюрьмы.

Следующая стопка бумаг. Еще одно мертвое лицо, смотрящее на меня с фотографии. На сей раз мужчины, сидящего за рулем дальнобойного грузовика.

– Убийца, которого окрестили Питстопом. Пятеро мужчин, все дальнобойщики. Подбирали автостопщика где-то в Коннектикуте и в итоге расставались с жизнью. Застрелены в голову с близкого расстояния и ограблены. На приборной доске всякий раз – долларовая банкнота. Копы считали, что это в оплату за поездку со стороны стопщика. Отпечаток пальца на одной из купюр привел копов к бывшему бродяге, который только что заселился в дом, доставшийся ему после смерти какого-то дальнего родственника вместе с прочим солидным наследством. Мужик даже не успел толком им насладиться.

И последняя стопка.

– Шестнадцатилетняя Салли Бакнер. Штат Мэриленд. Похищена, изнасилована и убита обоюдоострым ножом. Вытаскивая ее тело из-под соседского крыльца, копы нашли у нее в руке однодолларовую банкноту. Ее сосед Альфред Карек, восьмидесяти одного года, категорически отрицал свою причастность к убийству, но нашлись косвенные улики. По воскресеньям с утра Салли частенько ходила для него в магазин, и он всегда платил ей пару долларов за хлопоты. На купюре – отпечатки Карека. Он умер через неделю после того, как его признали виновным в убийстве.

Дилейни покачала головой. Произнесла:

– На всех этих купюрах Большая печать США помечена обычным способом – наконечник стрелы, листок, звездочка. Мы все еще ждем, нет ли совпадений из Нью-Джерси, Южной Каролины, Вирджинии и Род-Айленда. Может, он пока и не успел добраться до этих штатов. А может, и успел, только мы пока этого не обнаружили.

Никто из нас не мог продолжить разговор. Харпер, прислонившись спиной к стене, уставилась в пол. Все мы ощутили это – словно какая-то черная, злобная тварь проникла в комнату. Нечто такое, о чем и подумать-то страшно. Все мы в детстве чего-то боялись. Буку, чудища из шкафа или дьявола, прячущегося под кроватью. И наши родители говорили нам, что это лишь плод нашего воображения. Что не бывает никаких демонов. Никаких чудищ.

Но они все-таки есть.

Мне и самому доводилось делать херовые вещи в своей жизни. Бить людей. Убивать людей. У меня просто не было выбора. Для самообороны. Защищая свою родню. Защищая других людей. И не так-то легко убить человека, даже при таких обстоятельствах. Я знал из опыта, что Харпер тоже приходилось спускать курок. Одного человека она грохнула насмерть. Я не взялся бы с полной уверенностью сказать, имелся ли подобный опыт у Дилейни, но ей этого и не требовалось, чтобы понять, каково это. Это та черта, за которую иногда приходится переступить.

Но это всегда оставляет шрам.

И вот вам человек, который убивает чисто ради удовольствия. Это для него игра. Но вот только это не человек. Это один из таких монстров.

Я знал, о чем хочу спросить, – просто не мог набраться духу это сделать. Губы у меня пересохли. Я облизнул их, сглотнул и спросил:

– А сколько там всего жертв?

Дилейни уже знала ответ. Как и Харпер. Это знание тяжким грузом навалилось им на плечи. Харпер прикрыла глаза и практически прошептала:

– Пока нам известно о восемнадцати. Двадцати, если считать Ариэллу Блум и Карла Тозера.

– А мы включаем сюда Ариэллу и Карла, агент Дилейни? – спросил я.

– Думаю, что да, хотя здесь мы здорово отстаем. И дело еще не закрыто, расследование продолжается. Я поделилась с