– Не знаю. Наверное, он получил его еще до того, как лечь в постель. Может, это и не имеет никакого отношения к убийству, – ответил он.

– Конечно, вероятность того, что это не имеет никакого отношения к убийству, отнюдь не исключается. А может, это самый важный пункт во всем этом отчете. Взгляните вот на эти фотографии, пожалуйста, – сказал я.

Арнольд вывел на экран полицейские снимки остальной части дома. Кухни, коридоров, гостиных… За исключением кухни, полы были повсюду покрыты белоснежным ковром.

– Если мистер Тозер погиб не в постели, то, скорее всего, его убили где-то еще в доме. Как вы видите, нигде нет и следа крови, так?

На сей раз Андерсон не медлил с ответом.

– Вот именно! Единственное место, в котором мы обнаружили кровь мистера Тозера, – это кровать в спальне.

– Детектив, если кто-то сумел каким-то образом проникнуть в дом, подкрасться к мистеру Тозеру со спины, накинуть ему на голову мешок и затянуть его, вы ожидали бы найти у него на горле подобный кровоподтек, так ведь?

Андерсон нажал на тормоза. Он явно не ожидал такого поворота.

– Наверное, но мистер Тозер умер не от удушья. Ему пробили череп бейсбольной битой.

– Да, и вправду похоже на то. Детектив, вы в курсе, где мой подзащитный обычно держал эту биту в доме?

– Вообще-то нет, – ответил он.

– В прихожей, возле входной двери, – просветил его я.

Андерсон пожал плечами и покачал головой, как бы говоря: «Ну и что с того?»

– Тот, кто сумел проникнуть в дом – скажем, под каким-то надуманным предлогом, – мог потом накинуть на голову мистера Тозера мешок, затянуть его, что вызвало этот кровоподтек на горле, а затем схватить стоящую возле двери биту и нанести ему сильный удар по затылку. Такое вполне возможно, согласны?

Пока я задавал этот вопрос, детектив лишь мотал головой. Он был явно не согласен с моими словами и думал, что может легко на них ответить. Прайор не стал вылезать с возражениями и вроде как был рад предоставить Андерсону возможность самому отмести этот мой вопрос.

– Никоим образом. В таком случае где же следы крови? На ковре должна была остаться хотя бы крошечная капля. А мы такое не пропустили бы.

– Но если этот неизвестный накинул на голову мистеру Тозеру мешок, а может, даже затягивающийся шнурком, то удар можно было бы нанести в абсолютно любом месте дома, поскольку кровавые брызги остались бы в мешке, согласны?

Это вполне имело смысл. Объясняло бы и характерный кровоподтек на горле, и отсутствие крови Тозера на ковре, и почему кровь Ариэллы не скатилась в сторону Карла в кровати. К тому моменту, как Тозера подняли по лестнице и положили рядом с ее телом, сердце ее уже перестало биться. А значит, кровотечение прекратилось. Вся вытекшая из нее кровь скопилась во впадине на матрасе, образованной ее весом. И успела частично впитаться в простыню.

– Что-то я не пойму… Если все было так, то зачем было убивать Ариэллу Блум, а потом класть на кровать рядом с ней тело Тозера? – возразил Андерсон.

Типичная ошибка новичка. Гарри уже собрался предупредить Андерсона, чтобы не задавал допрашивающему вопросов. Свидетели не задают вопросов – они отвечают на них. Однако в данном случае я был только рад ответить.

– Потому что если б тело Тозера нашли рядом с телом Ариэллы, это выглядело бы так, будто кто-то обнаружил их в одной постели, взревновал и убил их. Это обеспечивает Бобби Соломону мотив и переключает все внимание следствия исключительно на него, оставляя настоящего убийцу в тени, разве не так?

– Это ваше мнение, – упрямо сказал Андерсон.

– Тогда давайте отвлечемся от мнений, хорошо? То, что на теле миз Блум не было обнаружено каких-либо защитных ран, – это доказанный факт, верно?

– Да. Могу предположить, что она спала, когда убийца нанес свой первый удар ножом, – сказал Андерсон.

– Можно мне на минуточку вещественное доказательство номер восемь? – попросил я секретаря.

Та протянула руку под стол и вытащила бейсбольную биту, упакованную в опечатанный полиэтиленовый пакет. Я подошел к матрасу и аккуратно тюкнул ею по гире, обозначающей голову Тозера.

Тупой стук эхом разнесся по залу. Я отдал биту секретарю.

– Сами слышали, какой чертовски громкий звук производит кленовая бита при ударе по металлу даже при совсем слабом ударе. А когда бита проломила Карлу Тозеру череп, это наверняка сопровождалось еще более громким треском, согласны?

– Да, какой-то шум при этом был, согласен с этим.

– И разве он не разбудил бы миз Блум, которая, по вашим словам, безмятежно спала в считаных дюймах от источника этого шума?

Андерсон протяжно выдохнул через нос. Явно пытаясь подавить раздражение.

– Не могу сказать, – ответил он.

Самый момент двигаться дальше – тот столик и нож тоже были важными пунктами в деле.

– Сколько раз дом и участок обыскивали в поисках возможного орудия убийства? – спросил я.

Немного подумав, Андерсон ответил:

– Наверное, с десяток раз.

– И нож в ходе этих поисков так и не нашли, насколько я понимаю?

– Нет, как я уже и говорил. Я нашел его только вчера.

– Это был хороший тайник, так ведь? – продолжал я.

Он кивнул, с кривой улыбкой на лице. Ответил:

– Пожалуй, неплохой, но в итоге мы его все-таки нашли.

– И вы бы не сказали, что орудие убийства засунули в тот светильник исключительно по той причине, что убийца не хотел, чтобы его нашли?

– Сказал бы.

– Предположим на минуточку, что мой подзащитный и вправду залез с ногами на этот столик, чтобы дотянуться до светильника, но почему же тогда он не вернул этот столик в первоначальное положение после того, как тот опрокинулся?

– Не знаю, – ответил Андерсон.

– Нож вы нашли только потому, что обратили внимание на опрокинутый столик, да?

– Да.

– И если б убийца поставил столик на место, вы так и не нашли бы этот нож?

– Скорее всего, нет, – признал он.

– Между тем звонком в «девять-один-один» и появлением в доме первых сотрудников полиции прошло всего семь минут?

– Думаю, что да.

– Вы бы не сказали, что у убийцы было полным-полно времени, чтобы скрыть тот факт, что он залезал на этот столик, попросту поставив его на место?

– Возможно.

– Давайте предположим, что вы правы и что убийцей, пытавшимся спрятать нож, был мой подзащитный. Итак, он не хочет, чтобы этот нож нашли. С великими трудами прячет его там, где никто явно не станет искать. В абажуре светильника. А потом прямо под этим светильником опрокидывает столик и разбивает вазу. И вы хотите