патриотическую роль защитника. В мирное время подобные действия не приветствовались. В иных обстоятельствах перенимание женщинами мужских качеств было бы воспринято как социальное отклонение. Однако благодаря патриотической мотивации, стремлению действовать на благо Родины, а не ради собственной выгоды, их деятельность считалась приемлемой, даже похвальной, пусть только и при определенных обстоятельствах, во время войны. Образ русской женщины-патриотки изменился навсегда, и Первая мировая война послужила катализатором этого изменения.

Эпилог

Сведения о дальнейшей судьбе большинства русских женщин-солдат времен Первой мировой войны крайне скудны. Сохранились свидетельства лишь о немногих из них. Некоторые продолжили сражаться, приняв участие в Гражданской войне. Мария Бочарникова отправилась на Дон, где вступила в 1-й Кубанский пехотный полк и всю Гражданскую войну служила фельдшером [Бочарникова 2001: 232–236; Бочарникова 1962: 227]. В конце концов она эмигрировала во Францию, где в 1960-е годы написала воспоминания, а затем перебралась в США и жила в Нью-Йорке.

Другие также эмигрировали, в том числе Нина Крылова и Магдалена Скрыдлова. Крылова с мужем, офицером русской армии, после войны перебрались в Западную Европу. Они обосновались в Бельгии и вырастили сына. Также Крылова встретила там Скрыдлову. Во время Второй мировой войны Крылова была арестована немцами и оказалась в заключении. В тюрьме она встретила Бориса Солоневича, которому рассказала о своем участии в предыдущей мировой войне. В 1944 году ее депортировали из Бельгии в Германию. Сведений о том, что стало с ней в дальнейшем, не сохранилось, но Солоневич, записавший ее историю, сообщил что, по слухам, и она, и Скрыдлова погибли во время воздушных бомбардировок [Солоневич 1955: 150].

Больше всего сведений сохранилось о Марии Бочкаревой. После роспуска ее батальона в декабре 1917 года она вернулась в Петроград, где была арестована большевиками. Ее доставили в Смольный, где, по ее словам, Ленин и Троцкий пытались привлечь ее на свою сторону. Она отказалась, и ее отпустили, снабдив билетом до Томска, чтобы она могла воссоединиться с семьей. Поездка оказалась тяжелой, поскольку Бочкарева страдала от боли в раненой ноге и подвергалась издевательствам со стороны узнававших ее солдат. Через месяц она поправилась и в январе 1918 года вернулась в Петроград, получив телеграмму от председателя Георгиевского комитета генерала Н. С. Аносова, который поручил ей установить связь с Л. Г. Корниловым [Дроков 1992: 21]. Переодевшись сестрой милосердия, с поддельными документами, она направилась в Новочеркасск, где находился штаб Корнилова. Отвергнув предложение Корнилова присоединиться к его войскам, Бочкарева покинула его штаб и попыталась пробраться в Кисловодск, где жила ее бывшая доброволица, княжна Татуева, пригласившая Бочкареву навестить ее.

По пути Бочкареву схватили большевики и приговорили к расстрелу. Выручил ее солдат, знакомый с ней еще с тех времен, когда она была Яшкой. Она спасла ему жизнь в 1915 году, и теперь он убедил большевиков не расстреливать ее. Бочкареву доставили в Москву, где она предстала перед военным трибуналом, который, продержав ее под стражей несколько недель, в конце концов освободил ее и выдал ей новые документы. Затем она решила отправиться в США и Великобританию, чтобы просить помощи в борьбе против большевиков. Британское консульство выделило ей 500 рублей на дорогу. На поезде она добралась до Владивостока и в апреле 1918 года поднялась на борт парохода «Шеридан».

Прибыв в Сан-Франциско, она направилась в Нью-Йорк, а затем в Вашингтон, где была принята русским послом Б. А. Бахметевым. В США Бочкарева получила поддержку от Флоренс Харриман, богатой светской дамы и активистки, боровшейся за права женщин. По воспоминаниям Харриман, русская женщина-солдат произвела сильное впечатление на всех, кто ее видел, и очаровывала их своим обаянием [Harriman 1923: 279–281]. Бочкарева встретилась с государственным секретарем Робертом Лансингом и военным министром Ньютоном Бейкером, общаясь с ними через переводчика. 10 июля она также встретилась с президентом Вильсоном. Один из работников Государственного департамента, присутствовавший на встрече с Вильсоном, вспоминал, что это была самая драматичная сцена, когда-либо происходившая у него на глазах. При помощи переводчика Бочкарева эмоционально рассказала о лишениях и разрухе, от которых страдала измученная войной Россия. Во время своего рассказа она зарыдала, рухнула на пол и обхватила колени президента, умоляя его прислать американскую помощь до того, как Россия погибнет окончательно. В ответ президент прослезился и пообещал сделать все возможное [Landfield 1918]. 17 июля 1917 года Бочкарева встретилась с группой сенаторов и конгрессменов и снова обратилась к союзникам с просьбой направить в Россию военную экспедицию. В США Бочкарева также встретилась с Исааком Доном Левином, который по поручению Харриман и Эммелин Панкхерст начал писать биографию «русской Жанны д’Арк». Она рассказала Левину свою историю, которую тот опубликовал по частям в нескольких выпусках The Capital Journal при финансовой поддержке Теодора Рузвельта. Отдельной книгой она была издана в 1919 году.

После США Бочкарева направилась в Великобританию, где посетила в Манчестере свою подругу и покровительницу Панкхерст. Затем она прибыла в Лондон и встретилась с британским военным министром, а также получила краткую аудиенцию у короля Георга. Король посоветовал ей вернуться в Россию, где она могла бы принести больше пользы своему народу. Она сумела убедить британское Военное министерство оплатить ее возвращение. Прибыв в Архангельск в августе 1918 года, она попыталась организовать подразделение, которое положило бы начало объединенной армии русских и союзников, но потерпела неуспех. Затем она отправилась в Шенкурск, где располагался штаб союзников, и пробыла там несколько месяцев, доставляя немало неудобств военнослужащим союзнической армии. Один американский офицер сообщал, что она много пила, курила и прибавила в весе до 250 фунтов [Дроков 1992: 23].

Примерно через три месяца Бочкареву принял генерал Эдмунд Айронсайд, главнокомандующий войсками союзников, отправивший ее в распоряжение генерала В. В. Марушевского. В декабре она обратилась к Марушевскому с просьбой дать ей какое-нибудь назначение, но тот ответил отказом, велев ей снять военную форму и вернуться домой. Генерал передал свое распоряжение временному правительству Северной области, которое в апреле 1919 года постановило выдавать Бочкаревой 750 рублей ежемесячно при условии, что она покинет область. Она вернулась в Томск и там обратилась к адмиралу А. В. Колчаку с просьбой принять ее на службу. Колчак поручил ей организовать женский военно-санитарный отряд, но прежде чем она выполнила эту задачу, Томск захватила Красная армия, и адмирал вместе со штабом бежал. В январе 1919 года Бочкареву схватили большевики и отправили в Красноярск. Четыре месяца она находилась под следствием. После того как были установлены ее связи с Корниловым, Колчаком и другими руководителями белого движения и интервенции, ее признали