Невозможная, неосязаемая, непознаваемая.

«Полынь» заняла свое место в очереди и выключила двигатели.

Юрия всегда интересовал принцип работы Арок. Одно время он думал что они – это такие волшебные двери, сквозь которые можно попасть куда хочешь. Потом выяснилось, что все Арки жестко связаны друг с другом, и чтобы быстро попасть в нужную систему нужно знать откуда и куда именно ведет та или иная Арка. Опытные капитаны могли за несколько прыжков пересечь весь Млечный путь и добраться до Горизонта. Иным приходилось довольствоваться «дорожными» картами, прыгая сквозь Арки поочередно и тратя значительно больше времени.

Гарин налил себе из синтезатора кофе, откинулся на стуле, закинув ноги на пустующую тумбочку у стены, и приготовился ждать. Привычно стукнул пальцем по запястью, раскрывая интерфейс вифона, вызвал таблицу расстановки личного состава. Бегло просмотрел.

Восемь «блох» отдыхают в кубрике, двое в наряде, заканчивают чистить ангар. Это – «залетчики» Кира Аоки, которая словно специально всех дразнит и провоцирует, и Иова Маракши, который днем налетел с кулаками на Патаки, мол, тот на него как-то не так смотрел в душевой.

Юрий сместил взгляд на строчку ниже.

Карцер – один человек, Рэйквон Одегард. Срок истечения наказания – 331 час.

Пустой бокс три на пять с хоботом вакуумного туалета, подъемной лавкой и влажной гигиенической губкой вместо умывальника – в карцер переоборудовали небольшой технический закуток, он больше подходил для кратковременного содержания нарушителей корабельного распорядка. Рэй должен был провести в нем месяц.

Юрий помнил тот разговор с другом, прежде чем он вывел Одегарда из строя и вынес свой вердикт.

– Ты ударил офицера, Рэй.

– Я защищал тебя, Юра.

– Можно было обойтись без этого.

– Я привык крысу называть крысой. После этого он ударил первый.

– Но ты ударил офицера, Рэй.

– Я защищал тебя.

– И теперь я должен тебя наказать.

– Мне перед тобой извиниться за это?

– Нет. Просто хочу, чтобы ты понимал…

– Я понимаю. Ты – командир. Я – подчиненный.

– Извини.

Гарин объявил наказание в виде тридцати суток нахождения в карцере без освобождения от процесса боевой подготовки. Это было самое лучшее, что Юрий мог предложить другу. Столь длительная изоляция действительно была нелегким испытанием, но все лучше, чем если бы меру наказания выбирал капитан. А главное, судя по молчанию Кимуры, такое наказание показалось ему вполне уместным.

Каждое утро Рэй покидал свою глухую коробку, занимался вместе со всеми, после чего выполнял наряд по уборке санитарных зон в кубрике и вновь возвращался в карцер. Все это время обязанности взводного выполнял Андрей Журавлев – Гарин решил воспользоваться ситуацией и дать «кадету» шанс проявить себя. Увы, несмотря на старания, парню катастрофически не хватало авторитета.

Рэй не разговаривал с Юрием пять дней. Конечно, он все понимал, просто пытался показать, насколько ему обидно, что именно Гарин выступил судьей. Ему было бы проще принять наказание от капитана или даже от Джаббара, но никак не от друга.

Невзирая на игнорирование Одегарда, Юрий каждый вечер перед отбоем заходил к нему и пытался общаться. Вифоны, проекторы и нейро-симуляторы в карцере были запрещены, поэтому Гарин выпросил у одного из мичманов, любителя раритетных вещиц, миниатюрные шахматы с магнитными фигурками. И первые дни играл сам с собой, сидя на полу перед лежащим лицом к стенке Рэем. На шестой день друг сдался, хотя по-прежнему был немногословен и угрюм. Спустя еще день общение вошло в привычное русло.

Что же до лейтенанта Джаббара, то он не видел ничего зазорного в своем поступке, искренне считая, что пытался улучшить работу Гарина. Однако Юрий был уверен, что Кахир лукавил и все обстояло именно так, как и выглядело – лейтенант просто хотел выставить его в плохом свете перед капитаном. Что говорило об одном – правильный до корней волос, но вспыльчивый будто порох Джаббар был близок к отчаянию. Он видел, что методы обучения Гарина приносят свои плоды, что группа действительно приобретает вид слаженной команды, а контракторы, несмотря на нытье, уважают идущего с ними бок о бок Юрия больше, чем его, кадрового офицера, предпочитающего руководить со стороны.

Впрочем, Гарин не хотел разбираться в душевных терзаниях своего заместителя. Он видел, что Кахир, пусть и нехотя, подстраивается под него, под его режим и требования, на остальное пока не было времени. До прибытия к Арке они успели провести еще два занятия в открытом космосе с отработкой вводной «Штурм», в ходе которых выявили неприятную закономерность – образцовая во всем, кроме поведения, Кира не выдерживала ударов систем защиты и всегда первая выбывала из боя. После возвращения в кубрик девушка подолгу приходила в себя, сквозь зубы прогоняя всех, кто хотел ей как-то помочь. В итоге под давлением Гарина, пригрозившего внеочередным медобследованием, Аоки призналась, что дело в многочисленных имплантах, отчего-то конфликтующих друг с другом под воздействием агрессивного электро-магнитного излучения.

– У тебя тоже что-то отказывает при ЭМИ-блокаде? – спросил Юрий у Рэнта, когда они коротали время, подгоняя оборудование в ангаре.

– Нет, только свистит неприятно, – Ярвис ткнул толстым пальцем себе в висок. – И в ушах закладывает. А что? У тебя отключается?

Он глазами указал на искусственную руку Юрия.

Гарин попробовал вспомнить неприятные ощущения, но не смог вычленить из общего клубка боли что-то особенное.

– У тебя и у меня примитивные модели, – пояснил Рэнт. – Им для работы и биотоков крови хватает. А у Киры дорогущие игрушки, модульные, с изменяемой конструкцией. Там, думаю, аккумуляторы мощные стоят. Их-то и вырубает, девчонке приходится запускаться вручную. А то, глядишь, у нее вообще полная интеграция между устройствами и мозгом, тогда вообще представить боюсь как ее корячит под излучателями.

– Как-то не так я себе представлял боевые модификации, – озадаченно протянул Юрий. – Это ж ее кто-угодно вырубить может.

– Да, у нее там солянка та еще, – согласно кивнул Ярвис. – А может какие важные узлы полетели. У меня товарищ был по прошлой работе, у него как-то челюстной имплант нагреваться стал, аж щеку прожег. Товарищ себе половину лица разобрал прежде чем плату вырвал. А всего-навсего что-то в софте засбоило. Так-то.

Гарин решил позже разобраться с этой проблемой, а пока просто перестал допускать девушку к финальному испытанию тренировок.

По транспортному поезду пробежали предупреждающие огни, он начал медленное движение к Арке. Гарин приблизил на проекторе «коридор», заинтересованно наблюдая.

Тягач включил маневровые двигатели – маленькие голубые огни на фоне огромных барж. Когда округлый нос одной из них вошел под Арку, весь поезд замерцал, а потом разом исчез, словно и не было его никогда.