Внизу действительно обнаружилась река. Неширокая, но какая то слишком прямая, вытянутая, как стрела. Как канал.

Через реку перекидывался небольшой деревянный мостик, когда то вполне проезжий, но теперь явно стремившийся к аварийному состоянию. Прежде чем ступить, Зимин проверил его ногой, мостик выдержал.

Он дошел до середины и остановился.

Река, казалось, застыла. Вода стояла высоко, однако Зимин, сколько ни вглядывался, не мог уловить ее движения. Очень хотелось плюнуть, но сделать это Зимин почему то не осмеливался. Тогда он поступил иначе — отщипнул от перил моста широкую щепку и отпустил вниз.

Щепка коснулась воды и застыла, точно влипла в густую черную патоку. Река была определенно со странностями. Впрочем, может, это из за встречного течения, кажется, есть такие реки, которые текут только днем, а ночью останавливаются. А есть реки, которые текут в разные стороны, Волхов, вроде бы, а есть реки, в которых водятся чудовища. А то, что по воде не пошли круги, так, может…

Зимин не смог придумать этому объяснения. Поверхностное натяжение, вспомнил он. В этом весь смысл. Или вода слишком густая. Да мало ли…

Он решил проверить, поднял небольшой камень, отпустил в воду. Камень, не булькнув, ушел ко дну, поверхность все таки взволновалась, на ней показалась яркая точка.

Зимин решил, что это соринка, попала в глаз и теперь вызывает странные эффекты. На всякий случай он задрал голову и увидел непонятное. Небо прямо над его головой немножко треснуло, и из прорехи потек огонь. Жидкий огонь, похожий на тонкую струю расплавленной лавы, только гораздо ярче, как будто кто то отворил в небе маленькое окошко и теперь лил через него кипящее пылающее масло. Несколько мгновений Зимин одурело наблюдал, как этот кипящий огонь падает прямо на него. Потому что это было красиво. Завораживающее зрелище. Прекрасное.

Зимин понял, что надо спасаться, лишь в самую последнюю секунду.

Он заорал, перепрыгнул через перила моста и ухнул 8 черную мертвую воду. Она оказалась холодной, настоящий жидкий лед, у Зимина перехватило дыхание, он погрузился и успел определить под ногами глубину и почти сразу почувствовал, как немеют руки и останавливается сердце, и поглядел вверх.

Вода оказалась поразительно, сверхъестественно прозрачна, Зимин увидел надводный мир как через увеличительное стекло — резко и выпукло. Огонь разошелся над мостом на несколько языков, они упали одновременно, затопили мост слепящим пламенем и растеклись вокруг, по окрестностям и по поверхности воды.

Вокруг стало светло и ясно. Зимин опустил голову и увидел, что дна нет, что свет опускается в глубины и теряется в водной толще, что где то далеко–далеко внизу сверкают острые, похожие на зимние звезды огоньки.

Огонь расплывался по поверхности. Зимин поплыл прочь, но не к берегу, а вдоль русла. Он чувствовал, как растет температура воды, как она из ледяной становится теплой. Воздух в легких заканчивался, Зимин выбрал место, где огня над водой не было, и всплыл.

Он почти немедленно захлебнулся в жгучем воздухе, закашлялся, обернулся.

Мост догорал. Огонь проел в нем дыру посередине, бревна, из которых мост был построен, превратились в раскаленные угли. Мост светился, и в некоторых местах угли испарялись, взлетая обратно в небо.

Горели берега. Мокрые деревья просохли и теперь разгорались с треском. Вода сделалась совсем нестерпимой, почти горячей. Зимин вдруг понял, что еще немного — и он сварится. Плыть в горячей воде было тяжело, к тому же Зимин чувствовал, что еще немного, и вода закипит. Он греб что есть сил, задыхаясь и захлебываясь, от резкого перехода в холод, а затем в тепло, сердце билось, готовое взорваться, Зимин заорал, бешено работая ногами и руками, и вырвался в полосу холодной воды.

Он почти не чувствовал себя от усталости, но упрямо греб к берегу, с трудом перебирая конечностями. Когда до илистого берега оставалось метров пять, судорога скрутила левую — ногу, Зимин перепугался и едва не утонул. На берег он выполз с трудом, бухнулся на колени, и его тут же стошнило водой. После этого Зимин свалился на спину и огляделся.

Мост продолжал догорать. Пылали и берега, а под мостом умудрялась гореть даже вода. Небо над пожаром светилось, но не красным, а непонятно белым светом. Зимин протер глаза и первый раз подумал.

О том, что произошло.

Катастрофа ракеты, первое, что пришло в голову Зимину. Не отработали надлежащие ступени, ракета зависла и взорвалась в небе, недогоревшее топливо пролилось на землю и по пути воспламенилось. А тут мост. Вот все и выгорело к чертям. Вполне правдоподобно. И в духе — быть убитым падающей ракетой, один шанс из сорока миллионов, но ведь серебряные кости тоже висеть не умеют.

Затем Зимин подумал про метеорит. Вроде бы он слышал что то о жидких метеоритах, они падают медленно, выжигая все вокруг. Жидкий метеорит. Один шанс из ста миллионов. Или даже меньше.

Или молния. Конечно, это не очень походило на молнию, но о природе молний почти ничего не известно, так что это вполне могла быть шаровая молния, шанс…

Шансов тоже немного.

— Везет, однако, — прошептал Зимин.

Он попробовал достать телефон, чтобы снять пожар моста на память, и обнаружил, что телефона нет. Видимо, утонул. Или бесноватый Кокосов его хитро вытащил, когда за ногу ухватил. Или вытрясся где. Так или иначе, телефона в кармане не оказалось.

Зимин ругнулся и поднялся на ноги.

Берег был крутой, поросший кустарником, но глинистый и размытый, Зимин попробовал подняться, цепляясь за кусты, но не получилось, глина разъезжалась под ногами, и Зимин падал в грязь. В конце концов ему надоело барахтаться, и он решил выбираться вдоль реки. К своему неприятному удивлению, он обнаружил, что выплыл к противоположному берегу, и чтобы вернуться обратно, Зимину требовалось перебираться обратно.

Он попробовал войти в воду, но она показалась ему неожиданно холодной, Зимин выругался еще громче, после чего отправился вдоль воды. Надо было выбраться на крутояр и вернуться к дороге, все просто.

Берег оказался равномерно высок, Зимин шагал вдоль него, мерз, щелкал зубами и то и дело пытался подняться наверх. И каждый раз не получалось, уцепиться надежно за траву и мокрые кусты не удавалось, Зимин оскальзывался и сползал обратно.

Постепенно горящий мост оставался позади, Зимин оглядывался и видел лишь белое зарево в небе, и темные тени, мечущиеся в нем, похожие на летучих мышей.

Километра через два Зимин наткнулся на поваленную сосну и вскарабкался на берег по ней.

Приречный лес оказался сырой, под ногами чавкало и булькало. Зимин определил направление и двинулся обратно к мосту, но почти сразу воткнулся в густой подлесок и сбился с пути, вокруг него была только мокрая растительность. Зимин замерз еще больше, зубы уже не стучали, зубы колотили друг о друга, Зимин с трудом справлялся с ними и пару раз едва не откусил себе язык. Кроме того, он потерялся. Сосны были высоки и мачтово одинаковы, подлесок густ и желт, и зарево совсем уже не проглядывалось, ориентир исчез, Зимин стал опасаться, что если он не поспешит и не доберется до моста и не вернется в Апраксин Бор, то совсем скоро в лучшем случае заработает воспаление легких, а в худшем и вовсе примеряет деревянную джинсовку от переохлаждения.