Гнев, злость и удивление звучали в этом вое.

Назад библиотекарь шагал куда торопливее. Восстановить защиту оказалось делом нескольких минут. Заклинания ожили, некоторое время смущенно потрескивали. В гудении потоков магической энергии, вновь опоясавших .библиотеку, явно звучало изумление.

Удостоверившись, что все работает, Мешок Пыль ринулся вверх по лестнице.

Ректор Магического Университета любил подремать после обеда. Если честно, то он любил проделать это и после ужина, по окончании завтрака, да и в любое другое время.

Но послеобеденный сон имел для Глав Рыбса особое, почти сакральное значение.

Вот и сегодня главный волшебник Ква-Ква (и всего Лоскутного мира, как он сам считал), устроился в собственном кресле и приготовился погрузиться в сладостные пучины дремы.

Погружение было безжалостно прервано.

В коридоре кто-то испуганно взвизгнул, а затем дверь с грохотом распахнулась.

– Хррр! – сказал ректор, приподнимая веки.

Вопреки ожиданиям, незваный гость от сердитого ректорского рычания не испарился. Зато куда-то мгновенно улетучился весь ректорский гнев. Сбежал, завывая от ужаса.

На Глав Рыбса смотрели глаза, похожие на светящиеся гнилушки. Вокруг них располагалось то, что лицом можно было назвать лишь в качестве одолжения. Зеленая кожа обвисала складками на подбородке, а из растянутого в улыбке рта торчали острые клыки.

– А, это ты, библиотекарь? – ректору понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, кто именно вломился в его кабинет. – А то показалось, что мне снится кошмар... Чему ты так радуешься?

Мешок Пыль только вздохнул. В общении с людьми ему приходилось все время помнить, что мимика гроблинов совершенно не приспособлена к тому, чтобы ее адекватно воспринимали другие разумные (или наивно полагающие себя таковыми) существа.

– Книга сбежала, – сказал он.

– Книга? – удивился Глав Рыбе. Конечно, он знал, что это такое, даже не забыл, как читают. Но понятие «книга» никак не связывалось в ректорском мозгу со словом «бежать». – Как ей это удалось?

– Защита отключилась.

– А... защита? Ну да, понятно! И книга сбежала! Ты думаешь, что ради этой новости стоит мешать мне отдыхать?

– Это опасная книга.

– Какая же? – Глав Рыбе осознал, что сон упорхнул и его не вернуть, и по этой причине пришел в мрачное расположение духа. – Не Некроинтерпресскон же?

– «Черная книга свирепого ведьмовства», и это немногим лучше.

– Мда, – ректор задумчиво почесал голову. На свободу вырвался сборник заклинаний, назвать которые «гнусными» решится только псих. Вряд ли такая книга ограничится тем, что просто удерет. Ей захочется проявить себя, попробовать на практике содержимое...

Глав Рыбе содрогнулся, представив, что может случиться при этом – гнев мэра, всяческие неприятные разговоры, и как следствие – никаких возможностей для послеобеденной дремы!

– Ты виноват! – длинный и острый палец, похожий на карандаш, уперся в грудь библиотекаря.

Тот и не подумал возражать.

– Так что иди и поймай эту книгу! – продолжил ректор, применив на практике один из наиболее действенных принципов управленческой магии – «свали ответственность на ближнего своего».

По-умному он называется «делегирование полномочий»

– Но я же один не справлюсь! – удивился Мешок Пыль. – Неужели вы мне не поможете?

– Я отдал тебе приказ! – Глав Рыбе решил, что наступил подходящий момент, чтобы разгневаться. Его голос задребезжал больше обычного, лоб судорожно нахмурился. – И ты должен будешь его выполнить. Требуй при этом поддержки у любого из магов университета! Или ты хочешь, чтобы я сам вместе с тобой бегал по улицам и ловил эту «Черную книгу»?

– Нет, но...

Ничто не раздражает больше, чем попытка ответа на риторический вопрос.

– Никаких «но»! – яростно сказал ректор. – Иди и выполняй...

Лицо гроблина, когда он покидал кабинет, выглядело улыбающимся, но на самом деле отражало тревогу и недоумение. Мешок Пыль знал, что преподаватели МУ его боятся и не любят, и просить у них помощи было так же бесполезно, как пытаться подоить быка.

«Пусть повертится! – подумал Глав Рыбе, вновь устраиваясь в кресле. – Побегает! А я посмотрю, что у него получится! В случае чего именно он окажется во всем виноват, ведь я отдал нужный приказ...»

Заблуждение по поводу того, что их роль сводится только к отдаче приказов (желательно громким и уверенным голосом) свойственно многим начальникам, и что особенно прискорбно – не только в Лоскутном мире.

Забегаловка, носящая название «Королевский лев», вовсе не заслуживала столь громкого имени. Животное, изображенное на вывеске, напоминало не царя зверей, а скорее тщедушного хорька, а самым крупным животным, которое бывало внутри, оставалась крыса.

Но заведение пользовалось популярностью среди того сорта личностей, которых обычно называют «темными». Здесь всегда можно было получить кружку-другую мутного пойла, именующегося пивом.

Ноги Вагонетки, ступающие довольно неуверенно по причине того, что он ощущал себя стопкой пергаментных листов, привели его сюда. «Черная книга» слишком поздно заметила опасность, а когда попыталась вмешаться, то остановить гнома не смогли бы даже боги.

Завсегдатаи «Королевского льва», все как один похожие на сушеных тритонов, с некоторым удивлением воззрились на то, как Вагонетка отчаянно пыхтит и топчется на месте.

– Э, я тут! – сказал хозяин, заподозрив, что гном спьяну забыл, где стойка. – Тут я!

– Ха! – булькнул один из «тритонов», извлекая усы из кружки. – Что это у тебя в руках, Вагонетка?

– Это книга! – гному удалось сделать шаг вперед. «Черная книга» отступила. Ей пришлось признать факт, что подчинить сознание разумного существа довольно легко, но помимо него имеется еще и подсознание, контролировать которое сложнее, чем пьяный торнадо...

– Зачем она тебе? – удивился хозяин, беря очередную кружку и тряпкой, подозрительно похожей на половую, протирая ее изнутри. Слой грязи на стекле стал чуть толще. – Разве ты умеешь читать?

– Э... наверно! – ответил Вагонетка, добираясь, наконец, до стойки. – Но это не простая книга, а магическая! Я собираюсь стать великим волшебником, я даже им... уже стал!

«Тритоны» дружно забулькали. Даже смеялись они, не отрываясь от пива.

Хозяин так удивился, что прекратил пачкать кружку.

– Это что-то новенькое, – сказал он, – в прошлый раз ты был великим полководцем, так меча не принес...

– А когда великим музыкантом, то притащил вместо бубна старый ночной горшок, – гнусаво наябедничал кто-то из угла.

Спящий лицом на стойке человек – в каждом уважающем себя баре имеется такой тип, готовый за умеренную плату в виде стопки горячительного пойла поведать любому грустную историю своей жизни – проснулся, подняв измятую физиономию.