– Повезло Григорию Петровичу, – буркнул я в ответ.

– Удачно соскочил, да. В мир иной в случае фиаско мы с тобой отправимся.

– Ну до фиаско еще дожить надо.

– Не без этого, – кивнул Владимир Николаевич и как-то очень уж буднично поинтересовался: – Что по поводу Прокофьева думаешь?

– Ничего не думаю. Но менты с ним те самые были, что меня вчера в оборот взять пытались.

– Мне доложили.

– А с рыжим что?

– Личность установлена, прорабатываем знакомых. Вообще, работать было бы гораздо проще, если б ты кого-нибудь живым оставил.

– Ну уж как получилось! – возмутился я. – Вы Прокофьева и Кристину в розыск объявили?

– Объявили. Пока тишина.

– Тогда остается только Романа по новой допросить.

Шептало страдальчески поморщился, но сдержался и лишь кивнул:

– При первой же возможности допросим.

Я поднялся из-за стола и отошел к окну. Глянул во двор и обернулся к Владимиру Николаевичу:

– Думаете, Прокофьев как-то с колдунами связан?

– Понятия не имею, – сознался тот. – Проверим кабинет и компьютер, может, что-нибудь и всплывет.

– А с полицейскими что?

– К областному ГУВД они никакого отношения не имеют, сейчас пробиваем их по федеральным базам.

– Выдали бы табельное, как просил… – пробурчал я.

– Ружья привезли, и что, сильно они тебе помогли?

– С ружьем наперевес дверь открывать – это уже перебор, нет?

– Закрыли тему, – решительно заявил куратор. – У нас и других неотложных дел хватает. Не о том голова сейчас болеть должна. Времени не так много остается, не забыл?

– Судя по переводу на другую работу Грачева, наши победили? – уточнил я.

– Аппаратные игры, – вздохнул Владимир Николаевич. – Иной раз и не разберешь, выиграл ты или проиграл. Пока мы выторговали отсрочку, и не более того.

– Большую?

– Комиссия прилетает в полдень, поэтому лучше бы к этому моменту иметь на руках хоть какой-то конкретный результат. Иначе может сложиться мнение, что мы ни черта не делаем, не справляемся с ситуацией и вообще некомпетентны. Что чревато.

– А мы справляемся и компетентны?

– А вот это, Лед, зависит исключительно от тебя.

Я вздохнул и без особого энтузиазма спросил:

– Что надо делать?

– Да все то же самое. – Шептало передвинул ко мне карту города с нарисованным вокруг вокзала пятном причудливой формы. То ли инфузория туфелька, то ли еще какой микроб. Один длинный отросток уходил к центру города, два других, постепенно загибаясь туда же, вырастали по бокам.

– Свертки? – догадался я.

– Именно. Приборы регистрируют в районе вокзала наиболее мощный энергетический фон. По предварительным оценкам уничтожение этого «пузыря» либо полностью остановит процесс, либо существенно его замедлит.

– Насколько существенно?

– Как минимум на несколько месяцев.

– Ясно.

– Но учти, уничтожить требуется именно «пузырь». Бласт-бомба должна взорваться или прямо в нем, или в непосредственной от него близости. Сверток не важен, он всего лишь следствие, а не причина.

– Как близко надо подойти?

– Размести не дальше двадцати метров и не ошибешься.

– Не проблема.

– Вот и замечательно. Какое снаряжение понадобится?

– В спецблок больше не пустите?

– Не пущу, – подтвердил Владимир Николаевич, отпил кофе и поставил чашку обратно на блюдечко. – Кстати, мы провели ревизию и обнаружили недостачу упаковки «Магистра» и пары блистеров экомага.

– Да что вы говорите? – хмыкнул я и, вытряхнув из пузырька желатиновый шарик, демонстративно закинул его в рот. – Ужас какой…

– Тебе плохо не будет?

– Нет.

– Ну и замечательно, – успокоился куратор. – Ты нам живым и здоровым нужен. Пока.

– Злой вы.

– Злой бы тебя сразу к стенке поставил.

– И кто бы тогда в сверток пошел?

– Да уж нашли бы кого-нибудь, – мрачно глянул на меня Шептало. – И если думаешь, что избежал ночевки в карцере из-за моего к тебе хорошего отношения, то заблуждаешься. Просто уже не имеет значения, ты «пузырь» уничтожишь или придется кого-то из Приграничья выдергивать. Одной проблемой больше, одной меньше, не критично.

– Все равно спасибо.

– Да не за что. – И куратор передвинул мне лист бумаги и ручку. – Составь список того, что понадобится.

– Дробовик дадите? – сразу уточнил я и осторожно прикоснулся к разбитому носу. Болит, зараза…

– Нужен он тебе?

– Нужен. Сейчас в свертках, как бы это помягче сказать… неуютно.

– Дадим.

– И пистолет. – Хотел было попросить еще и «Каштан», но вспомнил о том, что колдунов теперь можно не опасаться, и решил лишнюю тяжесть с собой не тащить.

– Хорошо.

– Вот и чудненько.

Я за пару минут накидал перечень необходимого снаряжения и вернул листок куратору. Тот внимательно изучил мои закорючки и удивился:

– И даже бронежилет не попросишь?

– Воевать ни с кем не собираюсь, – не удалось удержаться мне от усмешки. – Не с кем уже просто…

– Как скажешь, – не разделил моего веселья Владимир Николаевич, позвонил кому-то по телефону, и в кабинет немедленно заглянул один из сопровождавших меня вчера охранников. Шептало отдал ему список и махнул рукой: – Проваливай.

Я поднялся из-за стола и уже распахнул входную дверь, когда Владимир Николаевич звякнул кофейной чашкой о блюдечко и произнес:

– Взорвешь сверток, а не «пузырь», даже пожалеть об этом не успеешь. Проникся?

– Проникся.

Я вышел в приемную и поднял трубку стоявшего на столе секретарши телефонного аппарата, но прежде чем успел позвонить, следом из кабинета появился Шептало.

– Лед, – устало вздохнул он, остановившись у кофе-машины. – Не надо все усложнять.

– В смысле?

– Держись подальше от энергетического отдела. Хорошо?

– Хорошо. – Я кинул трубку на рычажки и раздраженно поинтересовался: – Откуда мне еще держаться подальше надо?

– Ты, я вижу, серьезностью ситуации никак не проникнешься.

– Вовсе нет…

– Именно – так. Не переоценивай свою ценность для конторы, вчерашняя выходка тебе с рук не сойдет. На своем уровне мы еще могли замять ситуацию, но теперь информация ушла наверх, и как с тобой решат поступить, зависит исключительно от того, возьмем мы ситуацию под контроль или нет. В любом случае по головке никто не погладит. – По приемной разошелся аромат свежесваренного кофе; куратор взял наполненную чашку и на всякий случай уточнил: – Уяснил?