– Ладно, пойдешь с нами. Тебя как зовут? Матиас, дай ему воды. Есть будешь?

– Мое имя Герхард. Вовек вас не забуду. Спасибо, не голоден. Но водички попью.

Купец, утерев разбитые губы, с жадностью приложился к протянутой пареньком фляге. Затем торговец протянул красные от холода руки поближе к костру. Привал устроили в небольшом овраге, чтобы промозглый ветер с залива не студил кости людей и лошадей.

И хотя зима еще не вступила в свои законные права, непогожая поздняя осень совсем не жаловала путников, рискнувших предпринять дальний переход под ненастным прусским небом.

Несмотря на то что шел всего второй час пополудни, солнце и не думало проглядывать из-за серой пелены, затянувшей все вокруг. Овраг, вместе с березовой рощей над ним, утопал в густом тумане. Коней, которых привязали у дождевой лужицы к сухим корням, вылезшим из заиндевевшей земли, заметить было почти невозможно. Погода в такую пору у окраин Данцигской бухты навевала на окрестных жителей только тоску, печаль и уныние.

Единственным мудрым решением в трудной для путников ситуации стало предложение Матиаса не только отогреться в Фишау, но там же и переночевать. А потом идти от города к городу. Дня за три, даст Бог, доберутся – все-таки не дело мерзнуть как собакам на улице. Гектор согласился: действительно, не хватало еще, чтобы пошел холодный дождь или, чего доброго, град. Серый брат и его слуга принялись сворачивать теплые, на мягком овечьем меху одеяла из мариенбургских закромов, собирать посуду. Как только сборы завершились, парень потащил все добро к лошадям.

Герхард, не переставая улыбаться пруссу, клятвенно обещал пристроить своих благодетелей на ночлег внутри городских стен. У него там вдоволь друзей, и уж они наверняка не отпустят Гектора, не отплатив сполна за его бескорыстную заботу. Отмахнувшись, Пес заметил, что Матиас почему-то слишком долго возится. Прошло минут десять, как его нет. Пора сходить посмотреть, вдруг что-нибудь стряслось: поскользнулся или чего хуже – заплутал в тумане. Но стоило Псу повернуться к купцу спиной, как в глазах мгновенно потемнело и он тюфяком рухнул на мерзлую землю.

Очнувшийся через полчаса дворянин обнаружил себя крепко-накрепко привязанным к березе. Туман еще усилился. Видимость не превышала вытянутой руки. Но этого было вполне достаточно, чтобы разглядеть трех мужчин, стоявших прямо перед ним. Один из них – Герхард. Другого Гектор никогда не видел раньше. А вот третьего он знал очень давно.

Старый знакомый – шельмец и пройдоха Рыжий Томас, говорил о чем-то с первыми двумя на чешском языке. Ожидая самого худшего, Пес попытался разорвать путы пеньковой веревки, что больно впилась ему в запястья. От натуги у прусса едва не полопались сосуды на висках, однако ни малейшего результата отчаянные усилия не принесли. В памяти тут же всплыл недавний разговор с Бэзилом о том, что применять новые способности можно лишь, когда никто не видит…

– Смотри-ка, этот негодный червяк пришел в себя, – Томас похлопал полубрата по щеке. – Помнишь, я говорил, что достану тебя, скотину.

– Где Матиас? – с ненавистью вглядываясь в три раскрасневшихся от холода лица, Пес соображал, как ему поступить дальше.

– Этот сопливый щенок прячется где-то здесь. Вацлав его скоро найдет – не беспокойся. Подумай лучше о себе и о том, что я с тобой сделаю.

– Кто вам дал два фунта серебра? Куда вы его тащили? – беззубый, с кривым ртом незнакомец из шайки Рыжего больно ткнул прусса в живот.

– Я хотел поставить Томасу памятник. Пусть маленький, но за неимением большего думал хотя бы скромно порадовать друга.

– Надо же, какой шутник, – второй удар на этот раз в челюсть пришелся от Герхарда. – Сейчас умру со смеху. Жаль, что тебе, дураку, памятник никто не поставит.

– Сколько я для тебя сделал, а ты чем отплатил? – из-за пазухи Рыжий достал темный, со следами чьей-то запекшейся крови кинжал. – Сначала я порежу на ремешки для башмаков тебя, а потом твою неграмотную крестьянку-жену. Она мне приглянулась – красивая баба, жалко портить. Но что поделать, раз ты оказался такой неблагодарной свиньей. Не надо было меня трогать, сволочное твое рыло.

– Тихо! Вы слышали? – внезапно напуганный чем-то, беззубый из шайки Рыжего с опаской вгляделся в глубь густой мглы. – Там кто-то есть!

Пес встрепенулся. Использовать сверхзрение ему ничто не мешало: никто из разбойников этого бы не заметил. Да вот незадача – что можно разглядеть в тумане, будь ты хоть самый зрячий из всех живущих? Чертыхнувшись от безысходности, прусс затаил единственную надежду: а вдруг поблизости затаился сметливый Матиас? Может, он уже справился с Вацлавом, который ушел его искать? Иначе кто же еще мог так перепугать кривого прихвостня чешского шарлатана? Следом за беззубым вскрикнул Герхард. Он тоже заметил в холодной пелене нечто странное. Про Гектора тотчас забыли. Разбойники мигом обнажили клинки и встали спина к спине.

Не успел Рыжий шмыгнуть носом, как ложный купец из Фишау, скособочась, завалился, как если бы кто-то резко, с силой потянул его за щиколотки, и бесшумно исчез в вязких объятиях серой дымки. Сначала Пес подумал, что все-таки его бесстрашный слуга взялся выручать хозяина, но как только чуть правее бедра Томаса зажглись два зеленых огонька, понял, что ошибся.

Ничем другим, кроме глаз какого-то чудного животного, эти маленькие горящие точки быть не могли. Чех всегда отличался особым чутьем опасности, которое неоднократно спасало его бродячую жизнь. Вот и опять за мгновение до беды Рыжий, отчаянно схватив беззубого за плечи, стремительно развернул дружка так, что тот оказался на его месте.

Исступленный вопль разбойника на мгновенье парализовал все живое в округе, когда, так же волочась по земле, тот последовал за Герхардом. Потом раздалось громкое чавканье, и тишина. Гектор видел, как его давний знакомый, несмотря на холод, покрылся испариной. Он в страхе завертелся вокруг себя, нервно размахивая кинжалом. На побледневшем лице Томаса отчетливо проступила печать ужаса, губы сжались в тонкую нитку, а все нутро содрогалось от икоты.

Тем животным, как убедился Пес, был волк, не спускавший глаз с упитанной туши Рыжего. Волк неспешно, как и подобает настоящему, уверенному в себе хищнику, кружил возле чеха.

Терпения Томасу все же не хватило – он ловко подбросил в воздухе кинжал, поймав за острие, после чего остервенело запустил его меж зеленых глаз наугад во мглу. Прусс на секунду отвернулся, высматривая Матиаса, а когда снова вгляделся в туман, то уже не увидел шарлатана на прежнем месте.

Догонять разбойника волк не стал, а, наоборот, поднял огоньки глаз на Гектора, оцепеневшего от страха близкой смерти. Эти глаза действительно внушали абсолютный ужас тому, кто посмел в них заглянуть. Поэтому судить Томаса за столь поспешное бегство Пес не стал.

Набрасываться на прусса чудной хищник не собирался: зверь с минуту постоял, наблюдая за взмокшим человеком, привязанным к березе, будто что-то обдумывал. Затем изумруды все так же не спеша обогнули деревцо и оказались сзади. Гектор еще раз попробовал разорвать веревку, но тщетно. Для прусса наступил момент истины: он отчетливо почувствовал на своих ладонях частое дыхание животного. Если бы только пальцы, то черт с ними. Главное, чтоб руки не отхватил, иначе это уже не жизнь. Пусть лучше сразу вцепится в глотку.