Обряд посвящения закончился только с наступлением сумерек. Но это была сущая мелочь по сравнению с тем, что хороший друг Гектора – Генрих фон Плауэн-старший – получил печать Верховного магистра Тевтонского ордена. Немец и раньше покровительствовал Псу, а со вступлением на такой высокий пост свободно мог дать пруссу полную неприкосновенность. Хорошо это понимая, на следующий после церемонии день серый брат обратился к фон Плауэну с просьбой передать Матиаса в его личное распоряжение. Надлежащий указ был немедленно подписан.

Просить о повышении жалованья, чтобы скорее рассчитаться с долгами, Гектор пока не осмеливался, потому что видел, как из казны выносили сундуки с монетами на оплату услуг наемных отрядов. Также средства были нужны на восстановление разрушенных городов и крепостей. Спустя пару дней магистр собрал у себя в кабинете Гектора, Джаспера, Тронда и еще нескольких отличившихся солдат.

Фон Плауэн сердечно поблагодарил присутствующих за верную службу Господу и, подмигнув Псу, предложил всем желающим вступить в орден полубратьями. Отказались только викинг и английский стрелок, ссылаясь на некие незаконченные дела. А как только все будет улажено, то они сочтут за большую честь надеть серые плащи.

Добрые слова Великого магистра пролились приятным бальзамом на души защитников Мариенбурга, но, что греха таить, гораздо больше их сердца обрадовались двум фунтам[113]серебра в качестве щедрого подарка каждому. Довольные ночные лазутчики, раскланиваясь, удалились из резиденции Генриха-старшего и направились в один из случайно уцелевших трактиров.

Таким вкусным пиво еще никогда не было. С удовольствием отрывая хрустящую корочку жареного цыпленка, Пес поинтересовался насчет дальнейших планов друзей. Тронд ответил, что собирается вернуться в Шветц за Гуннаром – вдруг еще не поздно отговорить того от неожиданных перемен в жизни, или чего он там себе удумал. Англичанин в пару глотков допил четвертую кружку и напомнил пруссу о данном в Кёнигсберге обещании вернуться домой, если останется в живых после битвы. А раз остался, значит, пора возвращаться – не сбылось, похоже, пророчество о смерти на прусских землях.

Несмотря на то что во всех трех не сильно пострадавших от войны тавернах рыцари, наемники, полубратья, кнехты и даже слуги которые сутки напролет громко праздновали счастливое спасение столицы, ставшие неразлучными товарищи были немногословны. Они понимали, что их пути разойдутся если не навсегда, то, по крайней мере, на некоторое время. После прощального ужина друзья вышли на свежий воздух.

Поеживаясь от холода, Гектор с улыбкой вспомнил, как первый раз встретил викингов прошлым летом на ярмарке. Как один постоянно молчал, а второй беспечно улыбался. Как они с Уортингтоном вытаскивали их из татарского плена. Уортингтон… Хозяин Галифакса. Вольный стрелок. Как они все сражались бок о бок под Танненбергом. Когда теперь вновь сойдутся их дорожки?

Каждый решил побыть в одиночестве, собраться с мыслями, оглянуться на прожитый вместе отрезок жизни, подумать о грядущем. Пес заверил, что наутро попросит у магистра коней. На том и разошлись. Отправив Матиаса спать, прусс до самого утра просидел на скамейке в верхнем замке. Той холодной осенней ночью он мечтал поскорее добраться домой, чтобы обнять Анну.

Наверняка они с Бальтазаром не находят себе места, ведь неизвестно, спасся ли многострадальный полубрат, их опора и надежда. И как они там? Все ли у них в порядке? Неизвестно, сколько продолжится война, но как бы там ни было, надо срочно скакать в Кёнигсберг. Он слишком долго не был дома. Анна, любовь, подожди еще немного, и вновь вернутся прогулки у вспененного моря с одинокими чайками над ним, как в добрые времена.

Утром настал час, когда Тронд, Джаспер и Гектор напоследок обнялись, пожелали друг другу удачи и развернули лошадей каждый в свою сторону. Никто не обернулся – ни один не хотел показывать слезы верным друзьям. Но все с трепетом и замиранием сердца в самый момент расставания уже искренне желали увидеться опять, как если бы провели в разлуке не один год.

Матиас, напротив, вздохнул с облегчением, когда викинг исчез за городскими воротами. Зато мальчишка всей душой прикипел к Псу, усмотрев в том своего освободителя и господина. В Остероде у него никого не осталось, кроме пары дальних родственников, живших где-то в комтурстве, так что путешествие в незнакомый новый город он посчитал отправной точкой, пропускной грамотой во взрослую жизнь.

– Матиас, скажи, – у городка Фишау устроили небольшой привал, и Пес неспешно отхлебывал молоко из пузатого глиняного кувшинчика, – а как ты научился говорить по-татарски?

– Однажды господин фон Пицценау на охоте нашел какого-то чернявого человека, – отрок барсучьим жиром смазывал ушибленный накануне поездки локоть. – Тот прятался в лесах. По-немецки ни бе ни ме. Слуги-литовцы сказали, что это татарин.

– А зачем он прятался?

– Господин Гектор, я же рассказываю. Он прожил у нас четыре года. Я учил бродягу нашему языку, а он меня татарскому. Как я понял, его прогнали свои за то, что он хотел креститься. Вот мы и подобрали.

– Почему он прожил у вас только четыре года?

– Как-то утром Елай – так его звали – не принес воды умыться господину фон Пицценау. Я пошел проверить, где он. Кто-то убил Елая. Зарезал. Концов мы не нашли.

– Да-а, скверная история, – вспомнив, как мальчишка выпускал внутренности своим в лесу, Гектор пристально вгляделся в глаза Матиаса. – Ну, нравится тебе со мной?

– Еще бы, господин Гектор! Да я за вас… любого распотрошу!

– Все никак не надоест потрошить? Смотри-ка, кто это?

– Эй, стойте! Кто вы? – подросток подскочил, преграждая дорогу пешему человеку с разбитым лицом, одетому в богатое, но испачканное и разорванное платье.

– Добрые люди, помогите! Богом вас заклинаю! Насилу ноги унес.

– Что случилось? Кто вы?

– Я купец из Диршнау, – торговец изобразил на окровавленном лице некое подобие улыбки, – возвращался с товаром. По дороге на меня напали разбойники. Я отправился из Фишау – вон оттуда. Шел без охраны – путь-то близкий. Да ведь проклятая война, сами понимаете. Поляки совсем недавно ушли. Вокруг неразбериха. Вот и орудуют все кто ни попадя целыми шайками, чтоб им пусто было.

– А как же ты пешком от них сбежал? – ладонь прусса на всякий случай незаметно легла на рукоять клинка. – Где они сейчас?

– Так они только товар забрали – меня отпустили. Рожу, правда, разукрасили. А дымок я из рощи заприметил. Думаю, никак, добрые люди отдыхают. Уж лучше к ним. То есть к вам, – нерешительно переминаясь с ноги на ногу, купец заискивающе смотрел на прусса.

– А чего ты от нас-то хочешь? Вон город. Иди туда, расскажи о своей беде. Или ты мне предлагаешь гоняться за твоими грабителями?

– Упаси вас Господь. Я сам виноват, что отправился без сопровождения – серебра на охрану пожалел. У меня одна просьба – позвольте дойти с вами до города. Не хочу оставаться один.